Страница 22 из 45
- Да бей же его!
- Под дых! Под дых!
- По сопатке!
Но Будка только сопел и размахивал руками, как мельница. Наконец он поймал меня за рубашку, обхватил, и мы покатились по земле.
- Навались на него! Дави! Дави! На лопатки! - подзадоривали Будку.
Но Будка был уже готов. И не он, а я положил его на лопатки, придавил к земле и крепко держал. Наши лица почти касались, мы тяжело отдувались... И скоро побежденный Будка уже не трепыхался. Все! Моя взяла!
- Э, нет! Это не честно! Не по правилам! Недозволенный прием! - слышу я вдруг и чувствую, как меня за штаны сволакивают с Будки.
Поднимаю голову и вижу - тянет долговязый, которого я тогда толкал в грудь. Я хорошо знаю, что я дрался честно и никакого недозволенного приема не было, но я запыхался, и мне не хватает воздуха что-нибудь сказать. Я только с надеждой смотрю на вихрастого. Но он молчит, не вмешивается. И мне сразу становится ясно: положение мое безвыходное. Они - Будкины друзья и, конечно, хотят, чтобы победил Будка. Конечно. Иначе не стоило им затевать этот поединок. Иначе они могли бы просто отлупцевать нас. Моя победа - это позор для них для всех. И они этого не допустят. Хорошо драться можно только тогда, когда есть надежда на победу, а когда этой надежды нет... Я уже стянут, и воскресший Будка уже навалился на меня и со всей злостью за свое поражение тычет меня головой в землю. Что-то кричит, протестуя, Ява, да что он может!..
Бум, бум, бум! Как колокол звенит моя голова. И в глазах темнеет, и мысли путаются...
Как вдруг:
- Ах вы бессовестные! Ах вы бессовестные! Пустите сейчас же! Пустите! Пусти! Ну! Пусти! - пронзительный Валькин голос.
И звон в голове моей сразу прекращается. И Будка слетает с меня на землю. И я вижу над собой чистую голубизну неба, в котором летают белые голуби. И мне становится ясно, что откуда-то здесь взялась Валька, что она столкнула с меня Будку и стоит надо мной, воинственно размахивая руками, и кричит:
- Бессовестные! Бессовестные! Пионеры, называется! Школьники, называется! Бандиты! Вот я все расскажу! Все расскажу в школе! Вот увидите! И родителям вашим расскажу. И твоим, Алик, и твоим, Вовка, и твоим, Эдик. А на тебя, Будка, вообще в милицию заявлю. И тебя в колонию заберут. Вот увидишь! Хлопцы приехали из села в гости к нам в город, а вы их - бить! Да еще всем гуртом! Нечего сказать - гостеприимные хозяева! Бессовестные!..
Вот так крича, она помогла мне подняться и, взяв за руку, повела. А по пути и Яву прихватила. Наши враги расступились и пропустили нас. Никто даже не пытался нас задержать. Все молчали. И только когда мы прошли, кто-то пронзительно свистнул, и вся ватага, как горох из мешка, сыпанула вниз, в яр. Может, они бы и по-другому поступили, да, наверно, все-таки решили, что Будка со мной вполне расквитался.
Я шел пошатываясь и рукавом вытирая пот со лба.
- Молодец, Павлуша! Ух ты ему дал! Ну и дал же!.. Он только дергался! восторженно говорил Ява, обнимая меня за плечи. - Ты им всем показал, что такое васюковцы. Молодец!
Мне было приятно это слышать, но брала досада, что Валька этого не видела, что она застала меня уже битым и что она-то вроде бы и спасла меня... Я ей был, конечно, благодарен - кто знает, сколько бы еще этот Будка стучал об землю моей бедной головой? Но в то же время я чувствовал какую-то неловкость и стыд, что меня спасла девчонка. Такую неловкость, как будто она видела меня голого. И все-таки я был доволен. По-честному я все же победил Будку, здорового хлопца, который был крупней меня. И который выбрал меня, считая, что я слабак.
На тропке нас ожидал братишка Микола. Оказалось, это он позвал Вальку. Видел, как нас повели к яру, смекнул, что наши дела дрянь, и побежал за Валькой.
- Ты тоже молодчина, Валька! - сказал Ява. - Одна и не побоялась! Они ж могли и тебя отлупить за компанию...
- Пусть бы только попробовали! Я бы им такого шуму наделала - весь город сбежался бы! И думаешь, я царапаться не умею? Пусть бы кто только тронул, его бы мать родная не узнала!
Ява поглядел на нее с восхищением и толкнул меня локтем в бок: смотри, мол, какая дивчина, вот это дивчина! Я кивнул в ответ: да, дескать, молодец дивчина, бог с ней...
Отряхнули меня Валька с Явой, почистили, как могли, но все равно вид у меня был, как будто корова жевала. А делать нечего, Максим Валерьянович давно уже ждет, нужно идти.
Максим Валерьянович шутливо поздоровался с нами ("Здравствуйте, милостивые государи!"), потом внимательно посмотрел на меня и неожиданно сделал предостерегающий жест рукой, хоть я и не собирался ничего говорить:
- Ни слова! Все понимаю. Была вооруженная стычка с противником. Пограничный инцидент. Причин не выясняю, но думаю, нечто чрезвычайно важное дело чести... Требование сатисфакции. Дуэль. Несмотря на трудности, вы вышли победителем. Так?
Я улыбнулся и кивнул. Какой он все-таки! С ним как-то сразу становится легко.
Больше Максим Валерьянович ни о чем не стал расспрашивать. Он только сказал:
- Через десять минут должна быть машина. И мы поедем на студию. Вы как раз вовремя пришли.
Однако нам и десяти минут не пришлось ждать. Через каких-нибудь две-три минуты мы услышали, как возле хатки Максима Валерьяновича остановилась машина, хлопнула дверца, и тут же чей-то молодой голос раздался во дворе:
- Максим Валерьянович, я уже тут! Я за вами...
Глава IX. НА СТУДИИ. НЕОЖИДАННОСТЬ ПЕРВАЯ. НЕОЖИДАННОСТЬ ВТОРАЯ.
И вот - ворота. Ворота, что отделяют обычный будничный мир от сказочного, волшебного, фантастического мира кино. И как-то обидно, что они на вид такие простенькие и неказистые. И такие низенькие - не то что перелезть, перепрыгнуть можно. Я разве такие бы сделал для киностудии! Ну хотя бы как те... перед Зимним дворцом, через которые в фильме "Ленин в Октябре" матросы перелезают. А то бы и еще выше. Киностудия ведь, а не что-нибудь!
Ну, а пока что отворяются вот эти низенькие воротца, и мы въезжаем на территорию студии.
Смотрю влево - ух ты, фруктовый сад, да не какой-нибудь маленький, а такой, что конца не видно! Будто мы и не па студию попали, а в совхоз...
- Может, это для артистов... политехнизация... После съемок работают... шепчет Ява.