Страница 67 из 69
Вещей особых у Симисшах здесь уже не осталось, потому что ещё, когда Айше сослала её в Старый Дворец, вещи были перевезены туда. Симисшах привезла сюда лишь малую часть одежды, корон, и других украшений.
Симисшах стояла посреди своей комнаты, осматривала её взглядом, будто в последний раз. Мураду было известно, что она покидает дворец Топкапы, но за все несколько дней, он так и не пришёл к ней. Если бы любил, хоть немного, пришёл и заставил бы остаться. Последней каплей стало то, что той же ночью, Мурад позвал к себе наложницу, которую на следующий день переселили на этаж фавориток. Конечно, Симисшах не стала закатывать истерику, как было раньше, она понимала, что теперь, их с Мурадом пути разошлись окончательно, и кроме как «Повелитель» она его назвать не может. Симисшах, из интереса, познакомилась с этой девушкой, и она ей даже понравилась: приятная, вежливая, аккуратная. Но Мурад не достоин таких верных наложниц, которые в дальнейшем будут плакать из-за его безразличия и даже гнева.
В дверь постучали.
— Войди, — приказала Симисшах. В покои зашли Фара, Сулейман Ага и Михримах, они поклонились, — говори.
— Султанша, ваша карета готова, — сообщила Фара, — если вы не возражаете, можем отправляться в Старый Дворец. — Симисшах повернулась к верной служанке, и улыбнулась, дотронувшись до её щеки.
— Вверяю жизнь нашей Валиде, Султанш и шехзаде Ибрагима тебе, Фара, — сказала Симисшах. Фара удивилась, — Иньшала я буду гордиться тем, что ты осталась в гареме Повелителя.
— Но, Султанша, как такое возможно? — удивилась Фара, — я ведь ваша служанка.
— Отныне, ты прислуживаешь Валиде Султан, Фара, — сообщила Симисшах, — я не хочу, чтобы ты чахла в Старом Дворце, а была здесь. Верна своему делу и династии. Я буду иногда писать тебе, узнавать как дела в гареме, однако, оставайся здесь. — Фара поникла головой. Симисшах улыбнулась, и перевела взгляд на Сулеймана с Михримах, — вы отправляетесь со мной в Старый Дворец. Я буду спокойна, если здесь останется Фара-хатун. — в дверь постучали. Симисшах посмотрела на Михримах.
— Войди, — сказала Михримах. В покои зашёл Хаджи Ага, и поклонился.
— Говори, — сказала Симисшах.
— Султанша, Валиде Султан просит вас перед отъездом зайти к ней, — сказал Хаджи.
— Конечно, — кивнула Симисшах, — я собиралась зайти к ней перед тем, как уехать. Айше Султан и Атике Султан ещё во дворце, Хаджи?
— Да, Султанша, — сказал Хаджи.
— Прекрасно.
***
Кёсем сидела за столом и разбирала документы гарема, также документы из вакфа, присланные наместником. Разговаривала с Мелике, стараясь нагружать её непосильной работой. Вдруг, заходит Хаджи Ага.
— Валиде, пожаловала Симисшах Султан, — сообщил Хаджи.
— Пускай заходит, — Кёсем отложила документы и встала из-за стола. В покои зашла Симисшах, и поклонилась Кёсем. Та протянула руку, и Симисшах поцеловала её, — мне не хотелось провожать тебя в Старый Дворец, тем более при жизни сына-Повелителя, — сказала Кёсем, — однако если ты решила…
— Благодарю за заботу, Султанша, — сказала Симисшах, — вы единственные во дворце, не считая ваших дочерей, кто заботится и поддерживает меня. — Кёсем обняла невестку.
— Мурад очнётся, Симисшах, вот увидишь, и вы снова… — Симисшах отодвинулась от свекрови.
— Я не собираюсь ждать, пока он очнётся, Валиде, — сказала Симисшах, — я терпела его гнев, терпела его безразличие, но теперь моё терпение лопнуло. Мне хватило того, что он даже не пришёл попрощаться со мной, хотя знает, что я уезжаю! Я не хочу видеть его, не то, что слышать!
***
Симисшах спускалась по лестнице в гарем, и, вдохнув полной грудью, зашла в гарем.
— Дорогу! Хасеки Симисшах Султан Хазретлери! — объявила Лалезар-калфа. Все слуги и рабыни тут же встали в ряд, и поклонились. Симисшах была управляющей гарема своего мужа почти год, пока Кёсем была в ссылке в Старом Дворце. Она, проходя, мимо наложниц и рабынь боковым зрением поглядывала на них. И вдруг, когда Симисшах прошла мимо одной из рабынь, та окликнула её.
— Симисшах Султан! — позвала рабыня. Симисшах остановилась, и, повернувшись, устремила взгляд на девушку, которая посмела назвать её имя, — я могу кое-что сказать вам? — Симисшах кивнула и подошла, как вдруг вмешалась Лалезар.
— Да как ты… — Симисшах махнула рукой, и Лалезар пришлось послушно отойти от рабыни.
— Что ты хочешь мне сказать?
— Наложница-фаворитка Повелителя, осмелилась сказать наглые слова, Султанша, — Симисшах удивилась.
— Кто? — девушка указала на наложницу, которая была красиво одета и носила украшение для волос на голове. Симисшах видела её раньше, и повернулась назад к рабыне, — что же она сказала?
— Она сказала, что этот дворец станет её дворцом, и она станет в будущем Валиде Султан. — Симисшах улыбнулась, услышав эти слова. Она подошла к фаворитке своего мужа, и та поклонилась ей.
— Это так?
— Султанша, я…
— Она сказала правду?
— Да, Султанша, я сказала именно так.
— Видимо ты очень смелая хатун, раз говоришь такие слова, да ещё и в присутствии других рабынь, — подметила Симисшах, и взяла её за подбородок, — ты — симпатичная, не удивлена, что ты понравилась Султану, однако прежде чем стать Валиде, заслужи титул Султанши. Родить, шехзаде мало. Нужно, чтобы твой шехзаде стал падишахом. Дорога к покоям Валиде долгая, и она усеяна раскалёнными углями, тебе придётся гореть на пути к своей цели, не забывай этого, хатун. — Симисшах отпустила её. Повернувшись к Михримах, она кивнула в сторону рабыни, которая окликнула её. Михримах бросила ей мешочек с монетами. — За смелость, хатун, — окликнула Симисшах, прежде чем выйти из гарема.
Симисшах, направляясь к выходу, в последний раз посмотрела на балкон, и увидела там Кёсем, Атике и Айше Султан, она поклонилась им, и с гордо поднятой головой вышла из дворца. Атике проводила подругу взглядом.
— Она ушла ни как проигравшая, а как победительница, — заметила Атике, — Валиде, как думаете, она вернётся?
— Это решать уже будет ни она, Атике, — сказала Айше, — а Мурад.
— Не согласна, Айше, — сказала Кёсем, — рано или поздно Мурад поймёт свою ошибку. Я сомневаюсь, что даже если Симисшах и решится простить его, доверять ему как раньше она уже не будет.
***
Симисшах направлялась к карете в сопровождении Михримах и ещё двух служанок. Аги открыли дверь кареты. В последний раз, посмотрев на дворец, женщина увидела на балконе своего мужа, который смотрел на неё. Симисшах только вздохнула, и с помощью слуг села в карету. Затем карета поехала к выезду из Стамбула в Старый Дворец.
*Прошло почти 9 месяцев после отъезда Симисшах*
Дела в гареме могли складываться хорошо, однако этого сказать нельзя было. Кёсем, по просьбе сына, посылала ему наложниц на хальвет, однако ни одна не удостоилась титула фаворитки. Это выглядело странно, ведь действительно, по мнению всех, после первой же ночи с Султаном, велика вероятность попасть на этаж фавориток. Кёсем удивлялась этому, но не удивилась этому Атике, которая стала женой Силахтара через месяц после отъезда Симисшах из Стамбула.
Состояние Мурада беспокоило Кёсем, ведь Ахмеда он так и не казнил, а отправил к Симисшах в Старый Дворец. Отныне, ему в Манису или Топкапы вход воспрещён. Симисшах присылала Кёсем вести о состоянии Старого Дворца, и о том, что Ахмед тяжело заболел. Мурада это не беспокоило, так как после того, что сын сделал, он уже не доверял ему, как прежде. Кёсем также было всё равно на внука, ведь он отдал приказ о казни шехзаде Касыма.
Мурад сидел в своих покоях, а на ложе крепко спала девушка, которую вчера он пригласил в свои покои. Это была та самая девушка, которой Симисшах дала мешочек с золотом за смелость. Она, наверное, была единственная, кого Мурад принимал каждую ночь, не считая других наложниц. Это с одной стороны радовало Кёсем, а с другой напрягало, ведь хатун никак не может забеременеть.
Хатун, наконец, очнулась, и Мурад сказал страже подать завтрак. Элиф-хатун очень добрая и послушная, а после похвалы самой Симисшах Султан, она перестала восхваляться, и сказала, что пусть всё идет своим чередом. Ночи с Мурадом — награда за её терпение.
Завтрак был прекрасным. Однако их идиллию прервал приход шехзаде Ибрагима.
— Повелитель, простите, если побеспокоил вас, — Ибрагим поклонился. Мурад махнул Элиф, и она, поклонившись Султану и Ибрагиму, вышла из покоев. Мурад пригласил брата сесть рядом.
— Что-то срочное, Ибрагим?
— Я слышал, что вы планируете, поход на Багдад, Повелитель, — сказал Ибрагим, — к сожалению, я не смог быть на собрании Дивана, и услышал об этом от Мустафы Кеманкеша Паши.
— Всё верно, я действительно планирую пойти войной на Багдад, ведь такие земли должны принадлежать османам, — улыбнулся Мурад, делая глоток вина. — Но ты ведь не зря спрашиваешь, верно?
— Я бы хотел, чтобы вы взяли меня с собой, Повелитель, — это удивило Мурада.
— В поход?
— Если позволите, — Мурад улыбнулся, и поцеловал брата в лоб.
— Я давно ждал, когда ты задашь мне этот вопрос, брат, — сказал Мурад, — конечно, возьму тебя в поход. В поход на Ереван я не смог тебя взять, потому что Валиде была против этого. Но сколько лет прошло, почти 15 лет, я надеюсь, что ты покажешь себя во всей красе, брат.
— Почту за честь, Повелитель, — сказал Ибрагим. В дверь постучали.
— Войди, — в покои зашла Айше Султан.
— Сестра, — улыбнулся Ибрагим. Айше улыбнулась, увидев Ибрагима. Младший брат подошёл и поцеловал её руку, — ты приехала давно? Иньшала, мои племянники здоровы?
— Всё хорошо, Ибрагим, хвала Аллаху они живы и здоровы, — сказала Айше, и посмотрела на Мурада. — Ты не мог бы оставить нас с Мурадом? Мне нужно поговорить с ним.
— Конечно, — кивнул Ибрагим. Он поклонился Мураду, — с вашего позволения.
— Иди, — Мурад указал на дверь, и Ибрагим вышел из покоев, — что за срочность, Айше? Египет — не ближний свет. — Айше подошла к брату и дала ему пощёчину.
— Ты хоть знаешь, в каком состоянии твоя жена, Мурад? — воскликнула Айше, Мурад явно не ожидал, что Айше ударит его, — ты, хоть понимаешь, что творишь?
— А что с Симисшах?
— Мало того, что ты даже не попытался остановить её, когда та уезжала, так ещё и не удосужился навестить её?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что твоя жена уже как, сколько месяцев носит твоего ребёнка под сердцем, но ты так запугал и забил её, что она и сказать-то ничего не смогла, — сказанные Айше слова, были для Мурада новостью. Он был удивлен, услышав это, Мурад еле смог встать с тахты. — Я надеюсь, что ты примешь правильное решение, Мурад, не заставляй нас терять ещё одного ребёнка.
*Старый Дворец*
Симисшах была не так счастлива здесь, как когда-то во дворце Топкапы, однако, по крайней мере, ей было легче, ведь не нужно было видеть мужа с другими наложницами, видеть его фавориток, которые красотой затмевают её, ведь Симисшах уже давно не 20 лет. Она как раз просматривала записи вакфа, и подписывала нужные документы, как вдруг в дверь постучали.
— Войди, — сказала Симисшах. Гостем оказалась недавняя соперница, — Гюльбахар? Чем обязана твоему приходу? — Гюльбахар поклонилась, — тебе, наверное, трудно даже поклониться мне, верно?
— Значит, и тебя выслали из дворца? — спросила Гюльбахар. Симисшах закатила глаза, и отложила документы в сторону, — Султан Мурад ни к кому не имеет пощады, он даже совесть уже свою потерял. — Симисшах махнула левой рукой, давая знак ей замолчать.
— Знай, своё место, Гюльбахар, — грубо сказала Симисшах, — ты не имеешь никакого права отзываться, таким образом, о Падишахе мира.
— О Падишахе, который казнил собственного брата, — напомнила Гюльбахар, — если бы Баязид был жив…
— Шехзаде Баязид — жертва твоих интриг, Гюльбахар, — сказала Симисшах, встав с тахты и подойдя к бывшей Султанше, — если бы ты не планировала интриги, войны и не пыталась бы рассорить Валиде с Султаном, Баязид был бы жив, и ты оставалась бы Султаншей. Однако, тебе этого титула было мало, и ты положила глаза не просто на покои Валиде, но и на трон мира. Ведь всем известно, что Баязид, если бы взошёл на трон, являлся малолетним Султаном. Это значило бы, что ты становишься регентом Султаната, то есть получаешь такую же власть, которой до приказа Мурада о смещении Кёсем с поста регента, как у неё.
— Разве ни, каждая наложница мечтает получить титул Валиде Султан? — удивилась Гюльбахар, — ты исключение, ты верна Султану и Валиде Султан.
— Я верна лишь моему мужу и тем, кого он любит, — поправила Симисшах.
— А что если бы Кёсем Султан решила свергнуть Султана Мурада с трона? Чтобы ты тогда сказала за такую преданность? — улыбнулась Гюльбахар. Симисшах услышала колкость в её голосе, и отвесила пощёчину.
— Не приведи, Аллах такое случилось бы, — процедила сквозь зубы Симисшах, — однако, если такое случилось бы, то я незамедлительно стала бы на сторону Мурада. Он — Повелитель мира, и лишь Аллах знает, когда ему оставить трон. А теперь, возвращайся в свои покои, Гюльбахар.
— Султанша…
— Я сказала, возвращайся в покои! — повторила Симисшах. Гюльбахар поклонилась, и вышла.
Прошло несколько часов. Симисшах решила выйти в сад, чтобы проветрить свои мысли. Шехзаде Мехмеда, шехзаде Касыма и Гевхерхан Султан было решено похоронить в усыпальнице, которую когда-то построили на этой земле. Симисшах планировала достроить её, однако ей не хватало средств, поэтому решила отложить постройку. Симисшах гуляла в сопровождении Сулеймана Аги и Михримах-хатун. От Фары приходили вести, что наложницы Султана не могут забеременеть, ходят слухи, что если шехзаде Ахмед ограждён от династии, у Мурада больше не будет наследников. Симисшах не стала дальше читать письмо и кинула его в огонь.
Ахмед присоединился к Симисшах в саду. Она, хоть в глубине души и ненавидела его за все его деяния, сейчас, он был будто маленький забившейся в угол щенок, у которого нет ни мамы, ни отца. Бабушка вовсе отказалась от него. Ахмед искал поддержки лишь у Симисшах. Она приняла его, сказав, что примет его, как собственного сына, ведь своего она потеряла много месяцев назад.
— Султанша, были вести от Фары-хатун? — спросил Ахмед. Симисшах стояла возле кустов роз, и срезала красивые бутоны, отдавая Михримах. Ахмед стоял рядом с Симисшах.
— У Мурада наложницы не могут забеременеть, — сказала Симисшах, — говорят, будто я прокляла его.
— Как вы моете кого-то проклясть, Султанша? — удивился Ахмед.
— Не забывайся, Ахмед, — напомнила Симисшах, взяв его за подбородок, — может, я и приняла тебя как своего сына, но никогда не забывай о своих грехах, за которые тебе предстоит перед Всевышним ответить. — Ахмед поник, и робко потянулся к руке Симисшах. Увидев это, Симисшах тяжело вздохнула, и разрешила ему поцеловать свою руку. Внезапно, со стороны дороги, чтобы была недалеко от сада, Симисшах увидела всадников, подъезжающих к Старому Дворцу. Гостей она не ждала, и сказала Ахмеду возвращаться во дворец, но Ахмед отказался. Симисшах, в сопровождении служанки и шехзаде с Агой, направилась к всадникам. Дойдя до дороги, в одном из всадников Симисшах узнала Мурада. Все сразу же поклонились. — Повелитель, добро пожаловать! — сказала Симисшах. Мурад спрыгнул с коня, и подошёл к жене. Увидев Ахмеда, Мурад даже не удосужился сказать ему что-то. Ахмед понимал, что за смерть сестры, сына и брата, он его никогда не простит. — К добру, Иньшала?
— Я хотел бы побеседовать с тобой, Симисшах, — сказал Мурад, — наедине. — Симисшах поняла, что Мурад имеет, в виду Ахмеда. Она посмотрела на него.
— Ахмед, возвращайся в свои покои, вечером приходи ко мне, вместе поужинаем, — сказала Симисшах.
— Хорошо, Валиде, — Ахмед поклонился и направился во дворец. Такое общение жены с бывшим наследником Султана не обрадовало.
— Как ты можешь так общаться с ним, Симисшах? — удивился Мурад, — он предал династию.
— Вы отослали его сюда, Повелитель, — напомнила Симисшах, — при живых родителях Ахмед остался сиротой, так как у меня самой сына нет, я решила заботиться о нём. Иньшала, Аллах простит ему его грехи.
— Аминь, — сказали Сулейман и Михримах.
***
Мурад и Симисшах зашли в главные покои Старого Дворца, где жила Симисшах. Султанша приказала накрыть на стол, и слуги тот час пошли всё выполнять. Мурад сел на тахту, и пригласил сесть жену. Симисшах села рядом.
— По какому вопросу вы пожаловали, Повелитель? — спросила Симисшах.
— Я слышал от Айше, что ты беременна, — сказал Мурад. Симисшах вздохнула, — это правда?
— Стража, — позвала Симисшах. Аги зашли в покои, — принесите Повелителю его ребёнка, — Аги поклонились. Мурад не думал, что Симисшах уже родила ребёнка, — роды были преждевременные, дитя еле смогли спасти.
— Кто же родился, Симисшах? — спросил Мурад. Симисшах посмотрела на него.
— Султанша, — сказала Симисшах, — так как Ахмед был единственным мужским представителем династии в Старом Дворце, я доверила ему выбрать имя.
— И какое же имя? — спросил Мурад.
— Эмине, — ответила Симисшах, — Эмине Султан. Ахмед сказал, что этим именем Аллах уже даровал ей своё доверие и надежду.
— Хорошее имя, — кивнул Мурад. В покои занесли младенца. На виду ему от силы было несколько дней. Симисшах сказала, что не успела оповестить дворец. Мурад, взяв на руки своего ребёнка, был готов расплакаться. — Она прекрасна, Симисшах. Личико твоё.
— Ваши глаза, — сказала Симисшах. Мурад отдал ребёнка Михримах, и она положила Эмине в колыбель. — О чём вы хотели поговорить со мной, Повелитель?
— Через месяц я отправляюсь в поход на Багдад, — сказал Мурад, — планирую вернуться с победой.
— Да будет ваш меч острым, Султан, — сказала Симисшах, делая глоток молока, — но я не понимаю цель вашего визита… — Мурад кивнул Михримах, и та, поклонившись, вышла из покоев. Когда зашла во второй раз, то держала подушку в руке, на которой что-то стояло. Симисшах удивилась. Мурад сказал Михримах поднять вуаль. Когда Михримах это сделала, то Симисшах увидела корону Хюррем Султан, которую она носила лишь один раз — после восстания, в честь выздоровления Мурада. Симисшах посмотрела на Мурада, — что это значит, Повелитель? — Мурад взял её за руку.
— Я знаю, что ты сердишься на меня, Симисшах, — сказал Мурад, — сердишься из-за моих обидных слов. Ты имеешь право злиться, но… — Мурад ловил ртом воздух, — я не могу дышать, когда тебя нет рядом. Мне не хватает твоего общения, твоей улыбки, твоего смеха. Я хочу, чтобы ты была рядом, Симисшах.
— Повелитель, я…
— Послезавтра будет праздник в честь похода, где я буду прощаться с семьёй, — сказал Мурад, — я хочу, чтобы ты тоже пришла меня поздравить. Я сделаю всё, что ты попросишь, Симисшах, только приди на торжество. — услышав слова мужа, Симисшах задумалась и убрала его руки от своих, — Симисшах…
— У меня одно условие, Повелитель, — сказала Симисшах.
— Какое?
— Вы выпустите Айше из девичьей башни, — сказала Симисшах.
— Ни за что, — сказал, как отрезал, Мурад, — она провинилась…
— Или она будет моей служанкой, Повелитель, иначе, вы никогда не увидите Эмине, — сказала Симисшах.