Я - Симисшах

Му­рад вер­нулся во дво­рец Топ­ка­пы с тя­жёлым сер­дцем. Пос­ле раз­го­вора с Си­мис­шах он по­нял, что же­на боль­ше не до­веря­ет ему, да и прек­расно по­нимал, что не зас­лу­жива­ет её до­верия. Он сог­ла­сил­ся на ус­ло­вие, ко­торое ему пос­та­вила Си­мис­шах, и от­дал при­каз при­вез­ти Ай­ше в Ста­рый Дво­рец, од­на­ко Си­мис­шах вос­пре­пятс­тво­вала, ска­зав, что вер­нёт её са­мос­то­ятель­но. Кё­сем встре­тила сы­на при­вет­ли­во, ска­зав, что всё к праз­дни­ку прак­ти­чес­ки го­тово. Но­вые на­ряды, но­вый каф­тан для сы­на уже по­шит, ос­та­лось лишь при­мерить.

— Ва­лиде, — Му­рад за­шёл с ма­терью в по­кои, и сел на тах­ту, — как вы, ещё при жиз­ни от­ца, мог­ли жить без не­го? Ког­да ссо­рились? — Кё­сем уди­вилась та­кому воп­ро­су.

— Сы­нок, ты пос­со­рил­ся с Си­мис­шах? — уди­вилась Кё­сем, — она ведь дол­жна по­нимать, что…

— Я силь­но оби­дел её, Ва­лиде, — ска­зал Му­рад, взяв мать за ру­ку, — она сог­ла­силась при­ехать на про­щаль­ный ве­чер пос­ле­зав­тра.

— Бла­года­ри Ал­ла­ха, что она сог­ла­силась, Му­рад, — уп­рекну­ла сы­на Кё­сем, — она име­ет пол­ное пра­во злить­ся на те­бя, ведь ты на­гово­рил ей столь­ко все­го, че­го она не зас­лу­жила. Ведь она по­теря­ла сы­на, для ма­тери по­терять ре­бён­ка ху­же смер­ти.

***

      Лод­ка под­плы­ла к бе­регу не­боль­шо­го ос­тро­ва, на ко­тором над Бос­фо­ром воз­вы­шалась де­вичья баш­ня. Из лод­ки выш­ла Си­мис­шах, и в соп­ро­вож­де­нии Су­лей­ма­на Аги, нап­ра­вилась в баш­ню. Воз­ле вхо­да их встре­тили си­пахи, ко­торые про­води­ли гос­тей внутрь.

      Внут­ри бы­ло мрач­но и сы­ро, Си­мис­шах ни­ког­да не бы­ла здесь, но не ду­мала, что всё так пло­хо. Под­нявшись на са­мый верх, си­пахи со­бира­лись прой­ти впе­рёд, од­на­ко Си­мис­шах ос­та­нови­ла их.

— Я са­ма, — ска­зала Си­мис­шах. Кив­нув Су­лей­ма­ну, с его по­мощью от­кры­ла дверь в ком­на­ту баш­ни.

      Си­мис­шах заш­ла внутрь и уви­дела тём­ную ком­на­ту лишь с од­ним ок­но чуть ли не под по­тол­ком, да и то с ре­шёт­ка­ми. Сул­танша ос­мотре­ла ком­на­ту, и рас­смот­ре­ла на­вес, ко­торый был наз­ванной кро­ватью. На ней, в уг­лу, си­дела Ай­ше, и ви­димо спа­ла. Си­мис­шах кив­ну­ла слу­ге, и тот зак­рыл дверь. Си­мис­шах прош­ла впе­рёд, и Ай­ше вне­зап­но прос­ну­лась. По­вер­нувшись, она уви­дела Си­мис­шах. Ай­ше ре­шила встать, что­бы пок­ло­нить­ся, но Си­мис­шах ру­кой по­каза­ла си­деть.

— Приш­ла пос­мотреть на моё по­раже­ние? — про­шеп­та­ла Ай­ше, са­дясь удоб­нее на кро­вать, — смот­ри, смот­ри, что ты сде­лала со мной.

— Я приш­ла не для то­го, что­бы осуж­дать те­бя, — ска­зала Си­мис­шах, — ра­но или поз­дно те­бя Ал­лах по­кара­ет за это. — Ай­ше лишь за­кати­ла гла­за, — я приш­ла, что­бы сде­лать те­бе за­ман­чи­вое пред­ло­жение, ко­торое поз­во­лит те­бе вый­ти из баш­ни.

— Пред­ло­жение? — ус­мехну­лась Ай­ше, — ка­кие у ме­ня мо­гут быть сог­ла­шения с те­ми, кто стал при­чиной смер­ти мо­его сы­на? — Си­мис­шах се­ла ря­дом с Ай­ше.

— А что мне тог­да от­ве­тить те­бе, Ай­ше? — спро­сила спо­кой­но Си­мис­шах, — что мне от­ве­тить те­бе — убий­це мо­его ма­лолет­не­го сы­на? — Ай­ше опус­ти­ла взгляд, — ви­дишь, в ка­кой-то ме­ре мы обе ви­нова­ты в смер­ти на­ших де­тей. Од­на­ко, с че­го ты взя­ла, что твой сын был каз­нён? — Ай­ше пос­мотре­ла на Си­мис­шах.

— Мой сын…

— Ах­мед жив и здо­ров, — ска­зала Си­мис­шах, — од­на­ко за его гре­хи его смес­ти­ли с пос­та сан­джак­бея Ма­нисы, от­вер­гли в Топ­ка­пы, и отос­ла­ли его в Ста­рый Дво­рец, где он уже поч­ти год жи­вёт под мо­ей опе­кой.

— Ты опе­ка­ешь мо­его сы­на?

— Ты уби­ла мо­его сы­на, Ай­ше, — на­пом­ни­ла Си­мис­шах, — мне ни­чего не ос­та­ёт­ся, как при­ютить бед­но­го шех­за­де, ко­торый стал жер­твой тво­ей жаж­ды влас­ти и без­гра­нич­но­го са­молю­бия. Од­на­ко, что­бы вый­ти от­сю­да, ты дол­жна за­быть о влас­ти, са­молю­бии, и при­нять свою жизнь, как по­дарок Все­выш­не­го за ис­купле­ние тво­их гре­хов.

— Я слу­шаю те­бя, Си­мис­шах.

— Что­бы вый­ти от­сю­да, ты дол­жна при­сяг­нуть мне на вер­ность, Ай­ше, — быв­шая Сул­танша ужас­ну­лась, — вый­дя из баш­ни, ты не бу­дешь счи­тать­ся Сул­таншей да­же из-за жи­вого сы­на, ты или вый­дешь мо­им до­верен­ным ли­цом, или не вый­дешь во­об­ще.

— Хо­чешь ска­зать, что в ка­чес­тве слу­жан­ки я мо­гу вый­ти от­сю­да?

— Да, од­на­ко, при­сяг­нув мне на вер­ность, — ска­зала Си­мис­шах, — я дол­жна до­верять те­бе, а ты — мне. Толь­ко так мы смо­жем по­бедить тех, кто же­лал и же­ла­ет нам зла.

— Гюль­ба­хар?

***

      Ах­мед на­ходил­ся в Ста­ром Двор­це по при­казу Си­мис­шах. Она пре­дуп­ре­дила его прис­матри­вать за двор­цом, по­ка её не бу­дет, по край­ней ме­ре, по­ка она не вер­нётся из де­вичь­ей баш­ни. Си­мис­шах, ко­неч­но, ска­зала ему, что по­еха­ла ос­во­бодить его мать, од­на­ко это ни­как не пов­ли­яло на Ах­ме­да, так как в глу­бине ду­ши он ви­нил свою мать за всё, что с ним про­изош­ло.

      Шех­за­де си­дел в сво­их по­ко­ях и чи­тал кни­гу, как вдруг в дверь пос­ту­чали.

— Вой­ди, — при­казал Ах­мед. В по­кои заш­ла Мих­ри­мах, — что слу­чилось?

— Шех­за­де, при­еха­ла Си­мис­шах Сул­тан, она ожи­да­ет вас в по­ко­ях, — со­об­щи­ла Мих­ри­мах.

— Хо­рошо, я сей­час при­ду.

***

      Си­мис­шах жда­ла шех­за­де в сво­их по­ко­ях. Ай­ше вы­дели­ли не­боль­шую ком­на­ту, где она мо­жет жить спо­кой­но в Ста­ром Двор­це. Ай­ше по­нима­ла, что Си­мис­шах не поз­во­лит ей ви­деть­ся с сы­ном, но по­пытать­ся сто­ило бы.

— Вой­ди, — ска­зала Си­мис­шах, ког­да в дверь пос­ту­чали. В по­кои за­шёл Су­лей­ман, — го­вори.

— По­жало­вал шех­за­де Ах­мед, Сул­танша, — со­об­щил Ага.

— Пусть за­ходит, — Си­мис­шах вста­ла с тах­ты. Ах­мед за­шёл в по­кои, и сра­зу же по­цело­вал ру­ку Си­мис­шах. — На­де­юсь, в моё ко­рот­кое от­сутс­твие ни­чего не про­изош­ло? — они вмес­те се­ли на тах­ту.

— Хва­ла Ал­ла­ху, Сул­танша, ни­чего серь­ёз­но­го, — ска­зал Ах­мед, — раз­ве что Гюль­ба­хар Сул­тан вы­ходи­ла в сад. Она встре­чалась с ка­ким-то че­лове­ком, я при­казал слу­гам прос­ле­дить за ни­ми, и уз­нал, что этой ка­кой-то Ага из глав­но­го двор­ца. — Эта но­вость уди­вила Си­мис­шах, она от­да­ла при­каз на­писать пись­мо Ва­лиде, и со­об­щить об этом про­ис­шес­твии. — Но, для че­го вы у­ез­жа­ли, Сул­танша?

— Я хо­тела взять кое-ко­го к се­бе в слу­жение, Ах­мед, — ска­зала Си­мис­шах, — так как ты боль­ше не яв­ля­ешь­ся нас­ледни­ком, и ди­нас­тия от­ка­залась от те­бя, твоя мать бу­дет у ме­ня в слу­жении.

— Вы сде­лали мою Ва­лиде слу­жан­кой? — воз­му­тил­ся Ах­мед, вско­чив с тах­ты, — да как вы…

— Это был единс­твен­ный спо­соб выз­во­лить её от­ту­да, — ска­зала Си­мис­шах, — бла­года­ри Ал­ла­ха, что она во­об­ще выш­ла от­ту­да. За её гре­хи, ей по­лага­ет­ся от­ру­бить го­лову или за­душить шнур­ком. От­ны­не, она бу­дет мо­им до­верен­ным ли­цом, Мих­ри­мах, ког­да я у­еду на праз­днество в глав­ный дво­рец, бу­дет на­ходить­ся здесь, воз­ле те­бя. Ес­ли что-то слу­чит­ся, сра­зу же по­сылай гон­ца ко мне. По­нят­но?

— А что мо­жет про­изой­ти, Сул­танша? — Си­мис­шах по­ложи­ла ру­ку на щё­ку Ах­ме­да.

— К со­жале­нию, да­же ес­ли твой отец от­рёкся от те­бя, ты всё ещё его сын и пос­ле смер­ти, пря­мой пре­тен­дент на трон Ос­ман­ско­го го­сударс­тва. И это ста­нет при­чиной охо­ты на те­бя, Ах­мед. Будь ос­то­рожен, при­дер­жи­вай­ся ос­то­рож­ности в моё от­сутс­твие, и ста­рай­ся лиш­ний раз не вы­ходить из по­ко­ев.

— Как при­кажи­те, Сул­танша.

***

      Прош­ло два дня с мо­мен­та ос­во­бож­де­ния Ай­ше из де­вичь­ей баш­ни. Праз­дник шёл сво­им че­редом, все ве­сели­лись, сме­ялись, ста­рались де­лать вид счастья на ли­це. Осо­бен­но бы­ли ра­ды яс­твам, ко­торые бы­ли при­готов­ле­ны по при­казу Ва­лиде Сул­тан. Бы­ло ве­село, од­на­ко си­дящие Ва­лиде, Му­рад, Ати­ке, Ай­ше и Мах­пей­кер бы­ли не так счас­тли­вы, как их де­ти. Си­мис­шах так и не при­еха­ла на праз­дник, хо­тя уже вто­рая по­лови­на дня, по­ра бы­ло бы при­ехать.

— Что же де­лать, Ва­лиде? — спро­сил Му­рад, — что ес­ли она не при­едет?

— Она да­ла те­бе сло­во, Му­рад, — ска­зала Кё­сем, — нас­коль­ко я знаю, ес­ли Си­мис­шах да­ёт сло­во, она его обя­затель­но вы­пол­ня­ет.

Прош­ло при­мер­но нес­коль­ко ми­нут, и в сад заш­ли ка­кие-то слу­ги. Впе­реди шёл Су­лей­ман, и он рез­ко ос­та­новил­ся.

— До­рогу! Ха­секи Си­мис­шах Сул­тан Хаз­ретле­ри! — из-за спин слуг выш­ла Си­мис­шах. Она бы­ла оде­та праз­днич­но, на го­лове бы­ла ко­рона Хюр­рем Сул­тан, ко­торую Му­рад при­вёз Си­мис­шах в Ста­рый Дво­рец. Уви­дев мать, Мах­пей­кер об­ра­дова­лась, ведь то­же ду­мала, что из-за оби­ды на от­ца, Си­мис­шах не за­хочет при­ехать на праз­дник.

По­дой­дя к мес­ту, где си­дели чле­ны ди­нас­тии, Си­мис­шах пок­ло­нилась По­вели­телю и Ва­лиде.

— По­вели­тель, Ва­лиде Сул­тан, поз­драв­ляю вас с праз­дни­ком, — ска­зала Си­мис­шах.

— И те­бя, моя кра­сави­ца, — ска­зала Ва­лиде, про­тяги­вая ей ру­ку. Си­мис­шах по­цело­вала её.

— Доб­ро по­жало­вать, Си­мис­шах, — улыб­нулся Му­рад и ука­зал на мес­то ря­дом с Ати­ке. Си­мис­шах се­ла ря­дом, — ты при­еха­ла од­на?

— Шех­за­де ос­тался в Ста­ром Двор­це, По­вели­тель, — ска­зала Си­мис­шах. Вне­зап­но, ког­да она поп­ро­сила при­нес­ти на­кид­ку, к сто­лу по­дош­ла Ай­ше, уви­дев её, все чле­ны ди­нас­тии бы­ли шо­киро­ваны. Ай­ше не бы­ла оде­та как Сул­танша, а прос­тое платье на­лож­ни­цы и обык­но­вен­ное ук­ра­шение для во­лос, ко­торое обыч­но но­сили слу­жан­ки. — Не удив­ляй­тесь так при­ез­ду Ай­ше, от­ны­не, она на­ходит­ся у ме­ня в слу­жении.

— В слу­жении? — вос­клик­ну­ла Ай­ше Сул­тан, — как та­кое воз­можно?

— Я пла­нирую дать ей дру­гое имя, Сул­танша, — ска­зала Си­мис­шах, — од­на­ко по­ка не ре­шила ка­кое имен­но.

— Нер­гисс ей по­дой­дёт, — пред­ло­жил Му­рад, — для ра­быни са­мое при­митив­ное имя, на мой взгляд. — сло­ва Сул­та­на огор­чи­ли Ай­ше, точ­нее, уже Нер­гисс-ха­тун, и она пос­пе­шила уда­лить­ся. Си­мис­шах пос­мотре­ла на му­жа.

— Не сто­ит так пред­взя­то от­но­сить­ся к ней, Сул­тан, — ска­зала Си­мис­шах, — не ду­маю, что, бу­дучи мо­ей слу­жан­кой, Нер­гисс ос­ме­лит­ся что-то сде­лать.

— Ко­неч­но, не ос­ме­лит­ся, — ска­зала Ати­ке, за­пус­кая в рот лож­ку с кар­то­фелем, — пос­ле то­го, что она сде­лала всем нам, ка­кие тя­гос­ти и бе­ды нам приш­лось пе­режить, по­ка бо­лел брат-По­вели­тель…

— Да­вай­те зак­ро­ем те­му, — ска­зал гру­бо Му­рад, — не хо­чу го­ворить об этой жен­щи­не.

      Праз­дник про­ходил как нель­зя луч­ше обыч­но­го. Де­ти Мах­пей­кер, де­ти Эс­ма­нур Сул­тан, де­ти сул­танза­де Ос­ма­на ве­сели­лись, и ра­дова­лись сол­нечно­му дню. Чле­ны ди­нас­тии си­дели за сто­лом, раз­го­вари­вали, об­сужда­ли по­лити­чес­кие де­ла, ста­рались не об­ра­щать вни­мания на Нер­гисс, она то и де­ло под­хо­дила к Си­мис­шах. Му­рад не сво­дил глаз с Си­мис­шах, ко­торая ожив­лённо раз­го­вари­вала с Ати­ке. Ати­ке ро­дила дочь и Си­лах­тар, по прось­бе Ати­ке, наз­вал её Гев­херхан, в честь сес­тры же­ны. Вне­зап­но, встре­тив­шись взгля­дом с Му­радом, Си­мис­шах уви­дела, нас­коль­ко ему боль­но ви­деть, что она не раз­го­вари­ва­ет с ним, да­же не смот­рит и не по­вора­чива­ет­ся к не­му. Не­ожи­дан­но для са­мой се­бя, Си­мис­шах поп­ро­сила раз­ре­шение отой­ти, что­бы прой­тись по са­ду. Му­рад раз­ре­шил.

— По­вели­тель, вы ка­кой-то грус­тный се­год­ня, не хо­тите пой­ти со мной? — спро­сила Си­мис­шах, вста­вая с тах­ты. Ус­лы­шан­ное зас­та­вило Кё­сем улыб­нуть­ся. Му­рад кив­нул, и ушёл даль­ше в сад вмес­те с же­ной.

      Нер­гисс и Су­лей­ман пош­ли сле­дом, как соп­ро­води­тели Сул­танши. Му­рад и Си­мис­шах ни о чем не раз­го­вари­вали. По­ка Нер­гисс не при­нес­ла зо­лотые нож­ни­цы, ко­торые про­сила Си­мис­шах. У Си­мис­шах бы­ли лю­бимые цве­ты — бе­лые ро­зы. Она, взяв нож­ни­цы, ста­ла воз­ле лю­бимо­го кус­та, и ре­шила по­уха­живать за цве­тами, так как де­ла­ют это край­не ред­ко. Она прос­матри­вала каж­дый бу­тон, каж­дый ле­пес­ток, гла­дила, про­тира­ла влаж­ной сал­феткой, от­ре­зала пло­хие лис­точки. Гля­дя на эту кар­ти­ну, Му­рад пе­рено­сил­ся в то вре­мя, ког­да Си­мис­шах не бы­ло во двор­це, она бы­ла в ссыл­ке. Ах­ме­ду тог­да толь­ко ис­полни­лось 16 лет. Слу­жан­ки уха­жива­ли за этим са­мым кус­том, и ни­как не мог­ли нор­маль­но об­ре­зать пло­хие лис­точки. По­это­му Му­рад при­ходил и по­ка ник­то не ви­дел, де­лал это сам. По­тому что этот куст был по­сажен по при­казу Си­мис­шах, еще, ког­да она бы­ла бе­ремен­на Мах­пей­кер. Ко­неч­но, Си­мис­шах лю­била бе­лые ро­зы, но она лю­била и дру­гие рас­те­ния.

— И как дав­но вы пла­ниро­вали от­пра­вить­ся в по­ход, По­вели­тель? — вдруг спро­сила Си­мис­шах.

— Ещё прош­лой вес­ной, — ска­зал Му­рад, — по­ра за­во­евать Баг­дад, та­кие тер­ри­тории дол­жны при­над­ле­жать са­мой мо­гущес­твен­ной им­пе­рии.

— Инь­ша­ла вы при­дёте к нам с по­бедой, — ска­зала Си­мис­шах, кла­дя ро­зу на под­нос, ко­торый дер­жа­ла Нер­гисс. — Шех­за­де Иб­ра­гим так­же по­едет с ва­ми?

— Да, ког­да мы с Элиф-ха­тун зав­тра­кали, Иб­ра­гим при­шёл в по­кои, и вы­разил своё же­лание по­ехать со мной в по­ход. Я не смог ему от­ка­зать в этом, — ска­зал Му­рад. Си­мис­шах кив­ну­ла, но ес­ли она ни­как не от­ре­аги­рова­ла на имя но­вой на­лож­ни­цы, не зна­чит, что ей всё рав­но. — А как ты жи­ла в Ста­ром Двор­це?

— Моя жизнь не так бо­гата на со­бытия, как ва­ша, По­вели­тель, — улыб­ну­лась Си­мис­шах, — я за­нима­лась сво­им фон­дом и рес­тавра­ци­ей па­мят­ни­ка шех­за­де Мус­та­фе в Бур­се. Нес­коль­ко раз ез­ди­ла ту­да, что­бы сле­дить за про­цес­сом. — Си­мис­шах по­вер­ну­лась к му­жу, — я слы­шала, что Элиф-ха­тун ва­ша пос­то­ян­ная фа­ворит­ка?

— Ты не вол­нуй­ся, она…

— Доб­ра, све­жа, кра­сива и ум­на, — за­кон­чи­ла за неё Си­мис­шах.

— От­ку­да ты её зна­ешь?

— Му­рад, ес­ли я на­хожусь да­леко от Стам­бу­ла, это не зна­чит, что я не ос­ве­дом­ле­на о де­лах га­рема, — ска­зала Си­мис­шах. Му­рада это уди­вило, — ко­неч­но мне из­вес­тно о тво­ей глав­ной на­лож­ни­це Элиф, к со­жале­нию, она ни­как не мо­жет за­бере­менеть. Я расс­тро­ена бы­ла этой но­востью

— И ты счас­тли­ва, что у ме­ня есть та­кая на­лож­ни­ца?

— Ко­неч­но, — ска­зала Си­мис­шах, сво­ими сло­вами она уда­рила Му­рада пря­мо в сер­дце, — я мно­го лет бы­ла тво­ей единс­твен­ной, а ког­да ме­ня нет, ты раз­вле­ка­ешь­ся с дру­гими жен­щи­нами. Раз­ве я смею зап­ре­щать те­бе?

— Ты же го­вори­ла, что не по­тер­пишь дру­гих жен­щин на мо­ём ло­же, — на­пом­нил Му­рад, — а сей­час, го­воришь, что ра­да это­му?

— Что я ещё дол­жна вам ска­зать, По­вели­тель? — спро­сила Си­мис­шах, — я дол­жна за­катить ис­те­рику? Кри­чать? Рев­но­вать? Кто эти ра­быни, к ко­торым я вас рев­но­вать дол­жна? — толь­ко сей­час Му­рад по­нял смысл её слов и улыб­нулся, — буд­то я не знаю, что в ва­шей жиз­ни мо­жет быть мно­го жен­щин, но в сер­дце всег­да лишь од­на. — Си­мис­шах хо­тела от­ре­зать оче­ред­ной за­сох­ший лист, как вдруг Му­рад дос­та­ёт что-то и бе­рёт же­ну за ле­вую ру­ку.

— Я не хо­чу от­да­вать ко­му-то твой пер­стень, Си­мис­шах, — Му­рад на­дел на бе­зымян­ный ле­вый па­лец Си­мис­шах тот са­мый пер­стень, ко­торый она бро­сила ему под но­ги. Её об­ру­чаль­ный изум­рудный пер­стень. Си­мис­шах уже дав­но не ви­дела это ук­ра­шение, так как ни­ког­да не сни­мала коль­цо, при­над­ле­жащее ког­да-то Хюр­рем Сул­тан. Она пос­мотре­ла на му­жа и улыб­ну­лась, дот­ро­нулась до сво­его об­ру­чаль­но­го коль­ца.

(прим.ав­то­ра: во вре­мя про­щания с семь­ёй зву­чит му­зыка, ко­торая бы­ла во вре­мя про­щания шех­за­де Мус­та­фы с семь­ёй).

      Чле­ны ди­нас­тии сто­яли в ряд, что­бы про­водить Му­рада и шех­за­де Иб­ра­гима в по­ход. Кё­сем пе­режи­вала боль­ше всех. Она не лю­била, ког­да Му­рад отъ­ез­жа­ет из сто­лицы, так как боль­шая ве­ро­ят­ность бун­та или че­го-ни­будь ещё. А те­перь, ещё и шех­за­де Иб­ра­гима уво­зит с со­бой. Кё­сем, ког­да Му­рад и Иб­ра­гим по­цело­вали её ру­ку, креп­ко об­ня­ла их, хо­тела вдох­нуть их за­пах, ко­торый бу­дет с ней до кон­ца их раз­лу­ки. Му­рад ото­шёл от ма­тери, и по­дошёл к стар­шей сес­тре — Ай­ше. Она про­тяну­ла ру­ку, и Му­рад по­цело­вал её, за­тем креп­ко об­ня­ла млад­ше­го бра­та. Иб­ра­гим так­же про­щал­ся с сес­трой. Да­лее Ати­ке по­цело­вала ру­ку Му­рада, и об­ня­ла его. Му­рад по­цело­вал в лоб ма­лень­кую Гев­херхан Сул­тан, ко­торую дер­жа­ла слу­жан­ка, и по­том, по­дош­ла оче­редь Си­мис­шах. Му­рад ви­дел в её гла­зах боль. Она по­цело­вала его ру­ку, и ни­как не хо­тела от­пускать её. Му­рад об­нял же­ну.

— Пи­ши мне, — про­шеп­тал он ей на ухо. Си­мис­шах кив­ну­ла, и Му­рад по­цело­вал же­ну в лоб.

За­тем по­дошёл к до­чери, и та, по­цело­вав ру­ку его, с моль­бой пос­мотре­ла в ка­рие гла­за. Му­рад знал, нас­коль­ко силь­но он лю­бим сво­ей до­черью, что все эти ме­сяцы, ког­да Си­мис­шах бы­ла да­леко от не­го, имен­но Мах­пей­кер под­держи­вала от­ца. Дой­дя до пле­мян­ни­ка Оме­ра, Му­рад по­цело­вал его в лоб. За­тем Эс­ма­нур Сул­тан и сул­танза­де Ос­ман. Эти пле­мян­ни­ки бы­ли так по­хожи на свою мать, что Му­рад сра­зу дал им две ру­ки по­цело­вать, и креп­ко об­няв их, по­дошёл к Элиф-ха­тун, ко­торой так­же раз­ре­шили про­водить его. Элиф, ко­неч­но, по­нима­ла, что Му­рад лю­бит Си­мис­шах, но и она бы­ла ему до­рога. Му­рад по­цело­вал свою фа­ворит­ку в лоб, и нап­ра­вил­ся к вы­ходу из са­да. Му­рад, пос­мотрев на сво­их го­рячо лю­бимых род­ных лю­дей, улыб­нулся. Ког­да Му­рад со­бирал­ся ухо­дить, его ос­та­нови­ли.

— МУ­РАД! — ус­лы­шав зна­комый лю­бимый го­лос, Му­рад обер­нулся. Си­мис­шах бе­жала к не­му. Она ки­нулась к не­му на шею, и креп­ко об­ня­ла, из глаз бе­жали слё­зы, она по­цело­вала его в гла­за, в щё­ки, ру­ки. Му­рад ви­дел, что Си­мис­шах бес­по­ко­ит­ся за не­го. — Воз­вра­щай­ся или со щи­том, или на щи­те. — Му­рад по­цело­вал же­ну в лоб.

— Бе­реги на­ших род­ных, Си­мис­шах, — ска­зал Му­рад, — Ва­лиде не смо­жет нес­ти этот груз од­на.

— Не бес­по­кой­ся, Му­рад, — ска­зала Си­мис­шах, вы­тирая слё­зы плат­ком, — всё бу­дет хо­рошо. Я бу­ду пи­сать те­бе.

От­пустив ру­ки же­ны, Му­рад нап­ра­вил­ся к вы­ходу из са­да. К по­ходу бы­ло всё го­тово, по­это­му мож­но бы­ло вы­ез­жать.

***

      Дни шли так мед­ленно, что Си­мис­шах ощу­щала на се­бе дав­ле­ние, ко­торое не ощу­щала до это­го. У неё бо­лела го­лова, бо­лело гор­ло, бо­лел жи­вот, она буд­то ис­пы­тыва­ла та­кое дав­ле­ние, буд­то дей­стви­тель­но кто-то мо­раль­но да­вит на неё. Нер­гисс, Мих­ри­мах и Фа­ра уха­жива­ли за Сул­таншей. Пос­ле по­яв­ле­ния Нер­гисс, Си­мис­шах от­пра­вила Фа­ру на­мес­тни­цей в Бур­су, так как она сос­лу­жила ей хо­рошую служ­бу. Фа­ра, ко­неч­но, бы­ла расс­тро­ена этим, но вос­про­тивить­ся при­казу гос­по­жи не смог­ла. До­верен­ным ли­цом Си­мис­шах ста­ла Мих­ри­мах. Од­на­ко вто­рой слу­жан­кой бы­ла Нер­гисс, ко­торая за нес­коль­ко ме­сяцев при­вык­нув к этой дол­жнос­ти, уже и за­была своё пер­вое имя.

      Пос­ле праз­дни­ка в Топ­ка­пы, из Ста­рого Двор­ца от Мих­ри­мах приш­ла ужа­са­ющая весть о смер­ти шех­за­де Ах­ме­да. Он был от­равлен в сво­их по­ко­ях. Ко­неч­но, ник­то не со­бирал­ся при­нимать ме­ры, так как Му­рад, уз­нав об этом, зап­ре­тил это де­лать. Си­мис­шах же, втай­не от всех, про­вела рас­сле­дова­ние, ко­торое при­вело её в по­кои Гюль­ба­хар. Об­ви­нять её та не ста­ла, бес­по­лез­но. Ре­шила, что на­несёт удар чуть поз­же.

— Есть вес­ти от Фа­ры, Нер­гисс? — спро­сила Си­мис­шах, прос­матри­вая до­кумен­ты, прис­ланные Фа­рой, — обыч­но с до­кумен­та­ми она пи­шет пись­мо с от­чё­том, но в этот раз его, что-то, я не ви­жу.

— Она на­писа­ла офи­ци­аль­ное пись­мо, Сул­танша, — ска­зала Нер­гисс, — оно бы­ло пе­реда­но Ва­лиде Сул­тан, и че­рез неё я от­даю его вам. — Нер­гисс взя­ла пись­мо с тум­бочки, и от­да­ла его Си­мис­шах.

      «Моя гос­по­жа. Спе­шу вам со­об­щить, что рес­тавра­ция па­мят­ни­ка и мав­зо­лея Шех­за­де Мус­та­фе за­кон­че­на. Я при­сылаю вам важ­ные до­кумен­ты на под­пись. Бы­ло ре­шено уве­личить жа­лова­ния слу­жите­лям ва­шего вак­фа, так как вре­мена тя­жёлые, и я на­де­юсь, что вы при­мите эти бу­маги, так как для его со­дер­жа­ния де­нег, ко­торые я при­вез­ла по ва­шему при­казу, не хва­та­ет. С ува­жени­ем, Фа­ра-кал­фа».

— Вой­ди, — ска­зала Си­мис­шах, ус­лы­шав стук в дверь. Заш­ла Мих­ри­мах, — от­дай при­каз из мо­их средств вы­честь **** сум­му, и от­правь её до­верен­ны­ми на­ми ли­цами в Бур­су. Фа­ра со­об­щи­ла, что средств, для вак­фа ка­тас­тро­фичес­ки не хва­та­ет.

— Как при­кажи­те, Сул­танша, — ска­зала Мих­ри­мах, — гос­по­жа, приш­ла весть от Гас­ка­дер-ха­тун.

— Слу­жан­ка, ко­торую вы по­дос­ла­ли Гюль­ба­хар? — спро­сила Нер­гисс, Си­мис­шах кив­ну­ла.

— Что она ска­зала?

— Гас­ка­дер го­ворит, что Гюль­ба­хар в пос­леднее вре­мя не вы­ходит во­об­ще из сво­их по­ко­ев, буд­то за­боле­ла или что-то ещё. Она ду­ма­ет, что это очень по­доз­ри­тель­но.

— Дей­стви­тель­но зву­чит по­доз­ри­тель­но, — за­дума­лась Си­мис­шах. — Пусть ни­чего по­ка не пред­при­нима­ет, я по­думаю нем­но­го, и ска­жу, что ей нуж­но де­лать. — Си­мис­шах мах­ну­ла ру­кой и Мих­ри­мах пош­ла в по­кои Эми­не Сул­тан. — Нер­гисс, на­де­юсь, что Ва­лиде Сул­тан не ос­ве­дом­ле­на о том, что я са­ма от­даю при­казы Гас­ка­дер?

— Нет, Сул­танша, — ска­зала Нер­гисс, — мы все дер­жим это втай­не от неё. Од­на­ко я не ду­маю, что по­лучит­ся скры­вать от неё это слиш­ком дол­го.

— Пос­ле её тай­но­го соб­ра­ния пря­мо пос­ле отъ­ез­да Му­рада, при­ходит­ся это де­лать, — ска­зала Си­мис­шах, — мы не зна­ем, что мо­жет пред­при­нять Ва­лиде.

      Пос­ле отъ­ез­да Му­рада, Кё­сем соб­ра­ла тай­ное соб­ра­ние, на ко­торый да­же Си­мис­шах не приг­ла­сила, что­бы хоть как-то не­вес­тка мог­ла за­щитить её в даль­ней­шем от сы­на. Па­ша, ко­торый был на соб­ра­нии, рас­ска­зал Си­мис­шах о том, что Кё­сем пы­талась пос­та­вить на но­вые пос­ты сво­их до­верен­ных Па­шей, а за­тем ска­зать сы­ну, что быв­шие чле­ны Ди­вана ока­зались пре­дате­лями. Си­мис­шах это воз­му­тило, но го­ворить свек­ро­ви об этом не ста­ла. Ре­шила дей­ство­вать са­мос­то­ятель­но.

***

      По­ход был в са­мом раз­га­ре. Вой­на с не­вер­ны­ми бы­ла кро­вавой, Му­рад не ожи­дал, что так по­лучит­ся, но от­сту­пать он не был на­мерен, да­же на­обо­рот, го­ворил сво­им во­инам нас­ту­пать со всей си­лой, ка­кой толь­ко мож­но бы­ло. Что же ка­са­ет­ся шех­за­де Иб­ра­гима…

— По­вели­тель, — в ша­тёр за­шёл Ке­ман­кеш и пок­ло­нил­ся.

— Го­вори, Мус­та­фа, — раз­ре­шил Му­рад.

— Шех­за­де Иб­ра­гим, он… — Му­рад уди­вил­ся.

— Что с мо­им бра­том?

— Мы са­ми не по­няли, По­вели­тель, — ска­зал Ке­ман­кеш, — мы заш­ли в его ша­тёр, но об­на­ружи­ли его, ле­жаще­го в хо­лод­ной зем­ле, он вы­рыл се­бе мо­гилу, По­вели­тель! — ус­лы­шан­ное по­вер­гло Му­рада в шок, он не ожи­дал, что Иб­ра­гим спо­собен на та­кое. По­это­му вый­дя из глав­но­го шат­ра, нап­ра­вил­ся к бра­ту.

      Зай­дя в ша­тёр бра­та, Му­рад ужас­нулся. Иб­ра­гим дей­стви­тель­но вы­копал се­бе мо­гилу пря­мо в шат­ре, и ле­жал в ней. Му­рад по­дошёл и по­пытал­ся вы­тащить его от­ту­да, но шех­за­де от­ка­зывал­ся, да­же ис­те­рить на­чал. Му­раду ни­чего не ос­та­валось, как поз­вать стра­жу, что­бы они вы­тащи­ли его си­лой. Иб­ра­гим бил­ся в ис­те­рике, да­же ду­мал выр­вать­ся из рук страж­ни­ков, но те креп­ко его дер­жа­ли.

— Брат, что с то­бой? — уди­вил­ся Му­рад, под­хо­дя к Иб­ра­гиму, — за­чем ты вы­рыл се­бе мо­гилу, Иб­ра­гим?

— А что мне ещё ос­та­ёт­ся, брат? — со сле­зами на гла­зах спро­сил Иб­ра­гим, — твой трон нас­толь­ко об­ли­ли кровью, что ты убь­ешь за не­го лю­бого, не то, что собс­твен­но­го сы­на! — сло­ва Иб­ра­гима уди­вили Му­рада. Весть о смер­ти Ах­ме­да приш­ла ещё до отъ­ез­да в по­ход, но тог­да Иб­ра­гим был со­вер­шенно адек­ва­тен, и не по­давал приз­на­ки бе­зумс­тва.

      Ко­неч­но, Му­рад знал о бе­зумии млад­ше­го бра­та, и уз­нал он от Си­мис­шах, за что та по­лучи­ла на­гоняй от свек­ро­ви. Му­рад был обоз­лён на свою мать за то, что она рань­ше не рас­ска­зала ему об этом, по­это­му, в по­ход бы­ло ре­шено взять глав­но­го ле­каря, что­бы он прис­матри­вал за боль­ным шех­за­де.

      Иб­ра­гим пла­кал, ры­дал, а Му­раду ос­та­валось толь­ко ус­по­ко­ить бра­та, ска­зав ему, что ему вре­да ник­то не пос­ме­ет при­чинить. Шех­за­де в это не по­верил, и поп­ро­сил не за­ходить в его ша­тёр, ес­ли Му­раду по­надо­бит­ся его по­мощь, он бу­дет здесь, в мо­гиле. Вый­дя из шат­ра, Му­рад об­ло­котил­ся на опо­ру, и зак­рыл ли­цо ру­ками.

— О Ал­лах, Ке­ман­кеш… — про­шеп­тал Му­рад, ког­да к не­му по­дошёл его ве­ликий ви­зирь, — столь­ко лет мой брат был плен­ни­ком бе­зумс­тва, а я не за­мечал это­го. Он был сов­сем ря­дом, под­ле ме­ня, а уз­наю я об этом поч­ти че­рез 15 лет…

— Не ко­рите се­бя, По­вели­тель, — на­чал ус­по­ка­ивать его Ке­ман­кеш, — все мы пы­тались ему по­мочь. Ва­лиде Сул­тан стро­го нас­тро­го зап­ре­тила вам рас­ска­зывать об этом, по­тому что ду­мала, что вы зап­рё­те его в ка­фесе из-за бе­зумс­тва. — сло­ва Ке­ман­ке­ша воз­му­тили Му­рада, и он схва­тил ве­лико­го ви­зиря за во­рот.

— Что ты та­кое го­воришь, Мус­та­фа? — про­шипел Му­рад, — как я мо­гу та­кое сде­лать с собс­твен­ным бра­том? Ду­ма­ешь, я нас­толь­ко жес­ток, что пос­ту­пил бы так с Иб­ра­гимом? Не­вин­ным Иб­ра­гимом? Да он же да­же де­тей ещё не име­ет! Толь­ко на­лож­ни­цу, ко­торую по­дари­ла ему Си­мис­шах.

— На­деж­да-ха­тун? — спро­сил Ке­ман­кеш, — Сул­танша го­ворит, что та очень ум­на, пь­ет ле­карс­тва как тре­бу­ют пра­вила.

— Да, Си­мис­шах с по­дар­ком не про­гада­ла, — ска­зал Му­рад, — Ва­лиде го­ворит, что ха­тун смыш­ле­ная, и ес­ли она бу­дет нас­толь­ко же ум­ной в даль­ней­шем, у ха­тун боль­шое бу­дущее.

***

      По при­казу Му­рада, Си­мис­шах бы­ло ве­лено прис­мотреть за га­ремом Иб­ра­гима, ко­торый на­ходил­ся в Коньи. Пос­ле смер­ти Ка­сыма, Му­рад сде­лал Иб­ра­гима сан­джак­бе­ем Коньи. Си­мис­шах при­еха­ла вмес­те с до­черью, что­бы как сле­ду­ет про­верить по­рядок в га­реме.

— До­рогу! Ха­секи Си­мис­шах Сул­тан Хаз­ретле­ри! — объ­яви­ла глав­ная кал­фа га­рема. Си­мис­шах заш­ла в га­рем, и все ей пок­ло­нились, — Сул­танша, вы ос­ве­тили сан­джак сво­им при­ез­дом.

— Я дав­но не бы­ла здесь, На­рин, инь­ша­ла, все соб­лю­да­ют по­рядок? — спро­сила Си­мис­шах, от­да­вая Нер­гисс свою на­кид­ку.

— Я сле­жу за по­ряд­ком, Сул­танша, — кив­ну­ла кал­фа, — ва­ши по­кои го­товы, ес­ли хо­тите…

— Хо­рошо, по­зови ко мне На­деж­ду-ха­тун, я хо­чу по­гово­рить с ней.

— Как при­кажи­те, Сул­танша.

      Си­мис­шах заш­ла в под­го­тов­ленные ей по­кои, и при­каза­ла слу­жан­кам раз­местить её ве­щи. Ко­неч­но, на­дол­го они не за­дер­жатся здесь, но всё же. По­кои Мах­пей­кер бы­ли че­рез сте­ну от по­ко­ев Си­мис­шах. Ког­да ве­щи бы­ли раз­ло­жены, Си­мис­шах при­каза­ла при­гото­вить ко­фе, а са­ма се­ла на тах­ту, что­бы от­дохнуть. В дверь пос­ту­чали.

— Вой­ди, — ска­зала Си­мис­шах, в по­кои заш­ла Мих­ри­мах, — что та­кое?

— Сул­танша, по­жало­вала На­деж­да-ха­тун, — со­об­щи­ла Мих­ри­мах.

— Пусть вой­дёт, — раз­ре­шила Си­мис­шах. Де­вуш­ка заш­ла в по­кои. Уви­дев свою быв­шую слу­жан­ку, Си­мис­шах улыб­ну­лась. Де­вуш­ка пок­ло­нилась, и Си­мис­шах раз­ре­шила ей сесть на по­душ­ку. — Инь­ша­ла, те­бе уда­лось за­во­евать сер­дце шех­за­де?

— Уда­лось, Сул­танша, — ска­зала ха­тун, — бла­года­ря вам, у ме­ня здесь хо­рошая жизнь.

— Пом­ни, На­деж­да, что сто­ит те­бе ос­ту­пить­ся, по­гиб­нем мы все, по­это­му, ста­рай­ся не прив­ле­кать к се­бе вни­мание.

— Я пом­ню, Сул­танша, — ска­зала На­деж­да.

      На са­мом де­ле, На­деж­да — эта та са­мая Ме­лек, ко­торая бы­ла по­дос­ла­на шех­за­де Ах­ме­ду в га­рем. Хит­ростью, Си­мис­шах уда­лось вы­пытать у неё её сла­вян­ское имя, и от­пра­вить че­рез нес­коль­ко ме­сяцев в га­рем юно­го шех­за­де. Те­перь, Ме­лек ста­ла чуть пол­нее, и ей пе­рек­ра­сили во­лосы в тём­ный цвет. Си­мис­шах бы­ла до­воль­на сво­ей ра­ботой, а На­деж­да бла­годар­на ей.

— Пом­ни, что твоя за­дача — обе­регать на­шего шех­за­де, а не вре­дить ему, — на­пом­ни­ла Си­мис­шах, — глав­ное, что­бы Кё­сем Сул­тан не за­подоз­ри­ла те­бя в этом.

— Хо­рошо, — кив­ну­ла На­деж­да, — мож­но уз­нать при­чину ва­шего рез­ко­го из­ме­нения в от­но­шении Ва­лиде Сул­тан? — Си­мис­шах сде­лала гло­ток ко­фе, и вздох­ну­ла.

— Сра­зу же пос­ле отъ­ез­да мо­его Му­рада, Ва­лиде соз­ва­ла тай­ное соб­ра­ние, на ко­тором она уво­лила ста­рых па­шей, и пос­та­вила но­вых, сво­их вер­ных лю­дей. Му­раду же со­об­щи­ла, что ста­рые бы­ли пре­дате­лями, хо­тя они ста­ли жер­тва­ми её ин­триг.

— Но для че­го ей это де­лать, Сул­танша? — уди­вилась На­деж­да.

— Для то­го же, из-за че­го она по­сади­ла сы­на на трон, — ска­зала Си­мис­шах, — ра­ди влас­ти.

***

      Прош­ло пол­го­да.

      Вой­на с не­вер­ны­ми прод­ви­нулась да­леко. Му­рад был счас­тлив это­му. Ему не­од­нократ­но при­ходи­ли вес­ти из Топ­ка­пы, так­же из Коньи, ко­торые от­прав­ля­ла Си­мис­шах. Пос­леднее пись­мо гла­сило:

      «Моя ду­ша, моё сол­нце и мой свет, ва­ша ра­быня ску­ча­ет по вам. Ког­да вас так дол­го нет ря­дом, я от­цве­таю, как по­ник­ший цве­ток без сол­нца, ско­рее воз­вра­щай­тесь, воз­вра­щай­тесь с по­бедой, мой Сул­тан.

      Спе­шу вам со­об­щить, что в сан­джа­ке шех­за­де Иб­ра­гима всё спо­кой­но. В га­реме я ос­та­вила Мих­ри­мах-ха­тун, что­бы она прис­матри­вала и от­прав­ля­ла мне све­дения. За каж­дый ме­сяц, как обыч­но, я бу­ду от­чи­тывать­ся вам.

Ва­ша лю­бимая Ха­секи»

      Ког­да при­ходи­ли пись­ма, Му­рад ра­довал­ся им. Ко­неч­но, бы­ли пись­ма и от ма­тери, до­чери, сес­тёр, но пись­ма же­ны Му­рад лю­бил чи­тать и чи­тать, а ког­да пи­сем не бы­ло, он пе­речи­тывал ста­рые.

      К шех­за­де Иб­ра­гиму то­же при­ходи­ли пись­ма, от ма­тери, сес­тёр, но од­нажды, ему прис­ла­ли пись­мо из его сан­джа­ка Коньи. Пись­мо бы­ло на­писа­но его глав­ной фа­ворит­кой — На­деж­дой-ха­тун:

      «Лю­бимый, ис­крен­ний и неж­ный мой шех­за­де. Я ра­да, на­конец, на­писать вам хоть нес­коль­ко строк. Знай­те, что ва­ша ра­ба ску­ча­ет по вам, тос­ку­ет, из­ны­ва­ет от же­ланий ока­зать­ся в ва­ших объ­ять­ях, при­жать­ся к вам всем те­лом, стать ва­шим ды­хани­ем, ва­шим све­том, ва­шей улыб­кой.

      Ва­ша, На­деж­да-ха­тун»

      Пись­мо зас­та­вило Иб­ра­гима улыб­нуть­ся. Он не знал, что На­деж­да уже так хо­рошо пи­шет на ту­рец­ком язы­ке, и был счас­тлив, по­лучить та­кое неж­ное и ис­крен­нее пись­мо.

***

      Что же ка­са­ет­ся жиз­ни в га­реме…

      Кё­сем Сул­тан стро­ит всех на­лож­ниц сво­его сы­на, она тре­бу­ет от них вер­ности, пре­дан­ности и са­мо­от­да­чи. От­но­шения с Си­мис­шах ухуд­ши­лись, так как не­вес­тка на­чала по­казы­вать ха­рак­тер, осо­бен­но, пос­ле тай­но­го соб­ра­ния.

*Че­рез пол­ча­са пос­ле тай­но­го соб­ра­ния*

      Дверь в по­кои от­кры­лась, и заш­ла злая Си­мис­шах. Она пок­ло­нилась и пос­мотре­ла на свек­ровь.

— Что это зна­чит, Ва­лиде? — воз­му­тилась Си­мис­шах. Кё­сем не по­нима­ла в чём при­чина её гне­ва, — как вы мог­ли так пос­ту­пить с По­вели­телем? С сы­ном? С мо­им му­жем?

— Объ­яс­ни, доч­ка, что слу­чилось, — ска­зала Кё­сем, — при­сядь ряд…

— Я всё знаю, — рез­ко обор­ва­ла её Си­мис­шах, — я знаю о том, что вы со­зыва­ли тай­ное соб­ра­ние!

— От­ку­да? — уди­вилась Кё­сем, — ник­то ведь…

— У ме­ня так­же как и у вас есть сто­рон­ни­ки, Ва­лиде, — ска­зала Си­мис­шах, — как вы мог­ли так пос­ту­пить? Уже по­хоро­нили сы­на? На ка­ком ос­но­вании вы по­низи­ли па­шей в дол­жнос­тях? Вы уже не ре­гент Ос­ман­ской им­пе­рии! — Кё­сем ра­зоз­ли­лась, вста­ла с тах­ты и хо­тела дать не­вес­тке по­щёчи­ну, но та ук­ло­нилась, — не ду­май­те, что это сой­дёт вам с рук, Ва­лиде, ник­то не сме­ет да­же глаз по­ложить на трон па­диша­ха, да­же вы!

— Не за­бывай, кто пе­ред то­бой, Си­мис­шах, — на­пом­ни­ла Кё­сем, — я да­ла те­бе власть, я же мо­гу её и заб­рать, — Си­мис­шах улыб­ну­лась и по­дош­ла бли­же.

— Ме­ня зо­вут Си­мис­шах, — ска­зала не­вес­тка, — я — Ха­секи Си­мис­шах Сул­тан Хаз­ретле­ри! Я — за­кон­ная же­на Сул­та­на Му­рада Ха­на и мать его двух до­черей. Вы мо­жете счи­тать се­бя Бо­гом, счи­тать се­бя влас­ти­тель­ни­цей ми­ра. Но это не из­ме­нит то­го, что не вы у влас­ти, а ваш сын! Ес­ли вы ста­нете на путь, ко­торый мо­жет нав­ре­дить мо­ему му­жу или де­тям, то вам сто­ит бо­ять­ся.

— Бо­ять­ся ко­го? Те­бя? — улыб­ну­лась Кё­сем, — кто ты, что­бы я те­бя бо­ялась?

— Я уп­равля­ла га­ремом поч­ти год, Сул­танша, — на­пом­ни­ла Си­мис­шах, — в этих сте­нах у ме­ня есть свои гла­за и уши, в га­реме мне есть вер­ные де­вуш­ки, да­же ев­ну­хи, вклю­чая Су­лей­ма­на Агу. По­верь­те мне, Сул­танша, да­же в га­реме у шех­за­де есть. Ме­ня не так прос­то сло­мить.

— У ко­го ты чер­па­ешь эту дер­зость?! — воз­му­тилась Кё­сем.

— Вы вос­пи­тали ме­ня, Сул­танша, — ска­зала Си­мис­шах. Эти сло­ва бы­ли как гром средь яс­но­го не­ба, — я ва­ша вос­пи­тан­ни­ца, и луч­ше я бу­ду дей­ство­вать по воз­можнос­ти, от­кры­то, не­жели бу­ду улы­бать­ся вам в ли­цо.

— Ты объ­яви­ла мне вой­ну?

— Вой­ну ве­дёт ваш сын и мой муж, Ва­лиде, — ска­зала Си­мис­шах, — в Топ­ка­пы вой­ны нет. Я де­лаю вам пре­дуп­режде­ние, Сул­танша. Или вы прек­ра­ща­ете свои иг­ры, или…

— Или что?

— Или Му­рад уз­на­ет о тай­ном соб­ра­нии, — ска­зала Си­мис­шах. Пок­ло­нив­шись, она выш­ла из по­ко­ев. Кё­сем бы­ла удив­ле­на та­кой дер­зостью.

— Ал­лах, Сул­танша, она так дер­зи­ла вам, а вы мол­ча­ли… — про­шеп­тал Хад­жи, — не­уже­ли вы спус­ти­те ей это с рук.

— Я жда­ла, ког­да она бро­сит мне вы­зов, Хад­жи, — ус­мехну­лась Кё­сем, са­дясь на тах­ту.

— Что вы име­ете в ви­ду? — спро­сил Хад­жи.

— Си­мис­шах — это све­ча, ко­торая прев­ра­ща­ет­ся в пла­мя, ког­да её род­ным уг­ро­жа­ет опас­ность, — ска­зала Кё­сем, — ко­неч­но, у ме­ня есть власть, но не сто­ит за­бывать, что у Си­мис­шах дей­стви­тель­но вез­де на­тыка­но шпи­онов, ко­торые вер­ны ей до са­мой смер­ти. Нам сто­ит прис­лу­шать­ся к её сло­вам.

— По­чему вы так сле­по до­веря­ете ей, Сул­танша? — уди­вил­ся Хад­жи.

— По­тому что я её вос­пи­тала, — от­ве­тила Кё­сем.

***

      Че­рез два дня Си­мис­шах вер­ну­лась в Топ­ка­пы, от­дав но­вый при­каз На­деж­де и Мих­ри­мах — сле­дить за га­ремом шех­за­де Иб­ра­гима.

      Си­мис­шах си­дела в сво­их по­ко­ях, как вдруг слы­шит­ся рез­кий гро­хот и чей-то крик. Сул­танша уди­вилась это­му, и уже со­бира­лась от­крыть дверь, как вдруг вле­та­ет Су­лей­ман Ага.

— О Ал­лах, Су­лей­ман, что про­изош­ло? — уди­вилась Си­мис­шах.

— Сул­танша, бе­да! — крик­нул Су­лей­ман.

— Что та­кое?

— В Топ­ка­пы вор­ва­лись яны­чары, Сул­танша, — ска­зал Су­лей­ман.

— Что ты та­кое го­воришь, Су­лей­ман, как та­кое воз­можно? — вос­клик­ну­ла Си­мис­шах.

— Ме­ня прис­ла­ла Ва­лиде Сул­тан, нам сроч­но нуж­но по­кинуть Дво­рец, яны­чары гро­зят убить всех чле­нов ди­нас­тии, ко­торые на­ходят­ся во двор­це.

***

      В га­реме бы­ла па­ника. Яны­чары уби­вали всех, ко­го мог­ли уви­деть. На­лож­ниц, ев­ну­хов, всех, кто был как-то свя­зан с ди­нас­ти­ей. Ког­да путь в га­рем был рас­чи­щен, впе­рёд вы­шел один ев­нух. А из-за его спи­ны выш­ла жен­щи­на, этой жен­щи­ной ока­залась Гюль­ба­хар.

— Здесь ещё ос­та­лись ра­быни или ев­ну­хи, Бер­чем Ага? — спро­сила Гюль­ба­хар.

— Нет, Сул­танша, — ска­зал Бер­чем, — что де­лать даль­ше?

— Зах­ва­тите дво­рец пол­ностью, что­бы на­ши лю­ди бы­ли вез­де, — ска­зала Гюль­ба­хар, — пош­ли­те на­лиф­тар в по­кои Мах­пей­кер, Си­мис­шах и Ати­ке, пусть их за­душат шнур­ком.

— Как при­кажи­те, — кив­нул Бер­чем.

***

      Дверь в по­кои Си­мис­шах рас­пахну­лась, и вбе­жали па­лачи. Они оп­ро­кину­ли всё, что­бы най­ти Си­мис­шах, но её здесь не бы­ло. Вдруг, па­лач, сто­ящий бли­же к две­ри, по­чувс­тво­вал жже­ние, по­вер­нувшись, он уви­дел Си­мис­шах. Она рез­ким дви­жени­ем вы­тащи­ла меч из не­го, и до­била. Па­лачи обер­ну­лись. За столь­ко лет Си­мис­шах ещё не ра­зучи­лась дер­жать ру­ке меч. Нес­коль­ки­ми дви­жени­ями, Си­мис­шах за­реза­ла ос­таль­ных па­лачей. В по­кои за­бежа­ла Нер­гисс.

— Что нам де­лать, Сул­танша? — вос­клик­ну­ла Нер­гисс.

— Бе­ри фа­кел и кин­жал, пой­дём в по­кои Ва­лиде, — ска­зала Си­мис­шах, — ес­ли по­яви­лись не­доб­ро­жела­тели, то они пер­вым де­лом от­пра­вят­ся к Ва­лиде.

      Си­мис­шах при­каза­ла вы­вез­ти Мах­пей­кер из двор­ца, что­бы она не пос­тра­дала. Од­на­ко дочь от­ка­залась и ре­шила по­мочь ма­тери, ведь са­ма неп­ло­хо вла­дела ме­чом. По до­роге уби­вали всех не­доб­ро­жела­телей, по­ка не по­яви­лись воз­ле по­ко­ев Ва­лиде. Дверь бы­ла от­кры­та. Си­мис­шах вбе­жала внутрь, и уви­дела, что к гор­лу Кё­сем прис­тавлен меч. Ря­дом с па­лачом сто­яла Гюль­ба­хар.

— Змея… Я дол­жна бы­ла до­гадать­ся, что это тво­их рук де­ло, — про­шипе­ла Си­мис­шах.

— Ты пред­ска­зу­ема, Си­мис­шах. — улыб­ну­лась Гюль­ба­хар. Сза­ди их ок­ру­жили, и зах­ва­тили Мах­пей­кер. Си­мис­шах хо­тела их уда­рить, — не спе­ши, од­но твое дви­жение, и ты ли­шишь­ся до­черей. — уг­ро­за деть­ми зас­та­вила Си­мис­шах опус­тить меч, — вот так, мо­лодец.

— Что нам с ни­ми де­лать, Сул­танша? — спро­сил Бер­чем.

— От­ве­дите всех в тем­ни­цу, — ска­зала Гюль­ба­хар, — так уж и быть, я поз­во­лю юной Эми­не Сул­тан быть с ма­терью, од­на­ко не дол­го. Её пос­тигнет та же участь, ко­торой под­вер­гли её по­кой­но­го стар­ше­го бра­та. Увес­ти!

***

      Уже в тем­ни­це, Си­мис­шах по­няла, что их убь­ют. Ко­неч­но, сто­ило на­де­ять­ся, что Му­рад при­будет вов­ре­мя, ведь уже бы­ли све­дения, что Баг­дад уже за­во­ёван. Си­мис­шах дер­жа­ла в ру­ках ма­лень­кую дочь, а, нап­ро­тив, в клет­ке си­дела Кё­сем, чуть ле­вее от неё — Мах­пей­кер, а пра­вее — Ати­ке.

— Ма­туш­ка, что нам де­лать? — спро­сила Ати­ке, — Гюль­ба­хар не по­щадит из нас ни­кого.

— Не вол­нуй­ся, доч­ка, — ска­зала Кё­сем, — Му­рад уже в пу­ти, он спа­сёт нас.

***

      Уже ког­да Му­рад был в пу­ти в Стам­бул, ему со­об­щи­ли о том, что на дво­рец бы­ло со­вер­ше­но на­паде­ние, и поч­ти все вер­ные ему и Ва­лиде лю­ди, бы­ли жес­то­ко уби­ты. Чле­ны ди­нас­тии, вклю­чая ма­лень­кую Эми­не, бы­ли взя­ты в плен. Му­рад при­казал ус­ко­рить­ся.

***

      Прош­ло два дня. 

      Вес­тей от По­вели­теля не бы­ло. Все бы­ли так на­пуга­ны, что да­же есть, от­ка­зыва­лись, а ник­то их не зас­тавлял, всё рав­но убь­ют.

      Вне­зап­но, в тем­ни­цу за­ходят па­лачи, а сле­дом за ни­ми за­ходит и Гюль­ба­хар. Все сра­зу же нас­то­рожи­лись, по­тому что не зна­ли, ко­го убь­ют или за­душат пер­вым. Гюль­ба­хар ос­мотре­ла каж­дую, и ос­та­нови­ла свой взгляд на Си­мис­шах.

— Дол­жна приз­нать­ся, что ты ку­да ум­нее, чем я ду­мала, Си­мис­шах, — ска­зала Гюль­ба­хар, — по­дос­ла­ла ко мне свою шпи­он­ку, она втёр­лась мне в до­верие, по­дос­ла­ла на­лож­ни­цу Ах­ме­ду, Иб­ра­гиму… Ты ку­да ум­нее, чем ка­жешь­ся.

— Не люб­лю, ког­да ме­ня не­до­оце­нива­ют, — ска­зала Си­мис­шах. Гюль­ба­хар кив­ну­ла, и две­ри ка­меры от­кры­лись. Па­лачи заш­ли внутрь, и, заб­рав у Си­мис­шах Эми­не, вы­нес­ли её из тем­ни­цы. — НЕТ! — крик­ну­ла Си­мис­шах, па­лачи вер­ну­лись, и схва­тили её за ру­ки. Си­мис­шах би­лась, пы­талась выр­вать­ся, но не по­луча­лось. Мах­пей­кер вце­пилась в став­ни ре­шёт­ки, кри­ча и прок­ли­ная Гюль­ба­хар, мо­лила, что­бы мать по­щади­ли, но на Гюль­ба­хар это не дей­ство­вало. Че­рез шею Си­мис­шах пе­реки­нули ве­рёв­ку, и на­чали сдав­ли­вать. Воз­ду­ха ка­тас­тро­фичес­ки не хва­тало. Си­мис­шах схва­тилась ру­ками за ве­рёв­ку, пы­та­ясь ос­ла­бить хват­ку, но па­лачи бы­ли ку­да силь­нее.

— Ал­лах, спа­си нас! — вос­клик­ну­ла Мах­пей­кер. Кё­сем, ка­мера ко­торой на­ходи­лась пря­мо нап­ро­тив ка­меры Си­мис­шах, то­же вце­пилась в став­ни, и смот­ре­ла Си­мис­шах пря­мо в гла­за.

— Вы.… Бы­ли пра­вы, Ва­лиде, — уже хрип­лым го­лосом ска­зала Си­мис­шах, и улыб­ну­лась, — этот дво­рец мо­жет стать тюрь­мой, ес­ли не уме­ешь в нём жить… Я на­учи­лась, Ва­лиде… На­учи­лась все­му, че­му учи­ли ме­ня вы… Я… Не хо­чу бро­сать де­тей, но по­жалуй­ста… По­заботь­тесь о них… Кро­ме вас и от­ца у них ни­кого боль­ше нет… Да… Я уми­раю… Но уми­раю сво­бод­ной жен­щи­ной… А ты, Гюль­ба­хар, ум­рёшь ра­быней… Ра­быней.… По ко­торой не­кому бу­дет дер­жать да­же тра­ур… — Си­мис­шах улыб­ну­лась и пос­мотре­ла на свек­ровь, — я… пос­ледняя, кто унас­ле­довал этот пер­стень… Я — пос­ледняя вла­дели­ца перс­тня Хюр­рем… Сул­тан…

      Па­лачи в пос­ледний раз сда­вили ве­рёв­ку, и Си­мис­шах уже бы­ла пол­ностью за­душе­на. Мах­пей­кер зак­ри­чала на всю тем­ни­цу, она уви­дела, как её мать бы­ла за­душе­на. Уви­дела её смерть. Кё­сем зап­ла­кала, уви­дев смерть сво­ей са­мой вер­ной не­вес­тки.

— Те­перь твоя оче­редь, Мах­пей­кер, — улыб­ну­лась Гюль­ба­хар, — за­кан­чи­вай­те. — Не ус­пе­ли па­лачи и вый­ти из ка­меры, как вдруг к гор­лу Гюль­ба­хар кто-то прис­тавля­ет кин­жал.

— Это те­бе ко­нец, змея, — про­шипел Ке­ман­кеш, — ду­мала, что твой бунт прой­дёт те­бе да­ром?

— Ке­ман­кеш… — про­шеп­та­ла Гюль­ба­хар, — ка­кой сюр­приз…

***

      От­ряд Ке­ман­ке­ша по при­казу Му­рада, был от­прав­лен да­леко впе­рёд, что­бы вов­ре­мя ос­та­новить кро­воп­ро­литие. По­ка Гюль­ба­хар бы­ла в тем­ни­це и ду­шила Си­мис­шах, сто­рон­ни­ков бы­ло при­каза­но убить. Ке­ман­кеш по­дос­пел вов­ре­мя. Ему уда­лось выз­во­лить Кё­сем, же­ну Мах­пей­кер и Ати­ке, так­же наш­ли ма­лень­ких Эми­не Сул­тан и Гев­херхан Сул­тан, ко­торых уже го­тови­лись за­душить по­душ­ка­ми. Му­рад при­ехал че­рез нес­коль­ко ча­сов пос­ле при­хода Ке­ман­ке­ша. Уви­ден­ное в га­реме, да и по все­му двор­цу его ужас­ну­ло, и он пос­пе­шил в свои по­кои, где по све­дени­ям Си­лах­та­ра, на­ходи­лись Кё­сем и дру­гие чле­ны ди­нас­тии.

***

      Дверь от­кры­ва­ет­ся и за­ходит Му­рад. Уви­дев жи­вых лю­бимых, Му­рад ки­нул­ся к ним. Сес­тра, дочь, пла­кали, ры­дали, но ни­чего по­нять из их слов он не мог. За­тем по­вер­нулся к ма­тери, и по­цело­вал её ру­ку.

— Всё за­кон­чи­лось, Ва­лиде, я ря­дом, — ска­зал Му­рад, — все, кто был при­час­тен к это­му по­несут на­каза­ние.

— Хва­ла Ал­ла­ху ты вов­ре­мя при­ехал, сы­нок, — ска­зала Кё­сем, — ес­ли бы при­ехал чуть поз­же…

— Шшшш, — про­шеп­тал Му­рад, — всё по­зади. — ос­мотрев ком­на­ту, Му­рад не об­на­ружил же­ну. — Ва­лиде, а где Си­мис­шах? Раз­ве, она не с ва­ми? — вспом­нив Си­мис­шах, Кё­сем прос­ле­зилась, а Мах­пей­кер и вов­се чуть в об­мо­рок не упа­ла. Му­рад не хо­тел ду­мать о худ­шем, но при­ход Ке­ман­ке­ша из тем­ни­цы зас­та­вил его за­бес­по­ко­ить­ся.

— По­вели­тель, мы наш­ли ва­шу же­ну, — со­об­щил Ке­ман­кеш.

— Хо­рошо, пусть за­хо… — и тут в по­кои внес­ли но­сил­ки. Ког­да но­сил­ки под­несли бли­же, Му­рад был го­тов раз­ры­дать­ся. На но­сил­ках ле­жала Си­мис­шах. Её ле­вая ру­ка сви­сала вниз, са­ма бы­ла блед­на, как снег, а на шее Му­рад уви­дел крас­ный след от ве­рёв­ки.

— Мы наш­ли её в од­ной из ка­мер, — ска­зал Ке­ман­кеш, — доп­ро­сив Бер­че­ма Агу, мы уз­на­ли, что Гюль­ба­хар уби­ла её пер­вой.

      Му­рад не мог прий­ти в се­бя. Он бо­ял­ся по­дой­ти к тру­пу сво­ей же­ны, сво­ей воз­люблен­ной. Но ког­да, же на­шёл в се­бе си­лы, то по­дой­дя к ней, рез­ко упал на ко­лени. Он дот­ро­нул­ся до её во­лос, до ли­ца, до рук, до та­лии, пы­тал­ся её раз­бу­дить, но лю­бимая не под­да­валась. Столь­ко раз Си­мис­шах бы­ла на гра­ни смер­ти, столь­ко раз она уми­рала, но смог­ла ос­тать­ся в жи­вых, но сей­час, уви­дев её блед­ный труп, Му­рад не мог по­верить в то, что смыс­ла его жиз­ни, его воз­люблен­ной, его не­наг­лядно­го Фе­ник­са боль­ше нет. Мгно­вение, и Му­рад кри­чит. Все ста­ра­ют­ся зак­рыть уши, что­бы не слы­шать его кри­ка. Крик ужа­са раз­нёсся по все­му двор­цу. Му­рад тор­мо­шил Си­мис­шах, ду­мал, что она жи­ва, но всё бы­ло ина­че. Си­мис­шах не по­дава­ла приз­на­ков жиз­ни.

***

      Дво­рец был одет в чёр­ный тра­ур­ный на­ряд. Все бы­ли в тра­уре без ис­клю­чений. По­гиб­ло столь­ко лю­дей, столь­ко не­вин­ных лю­дей, од­на­ко, тра­ур дер­жа­ли лишь по од­но­му че­лове­ку, че­лове­ку ко­торый за­пал в ду­шу всем без ис­клю­чений.

      Пос­ле смер­ти Си­мис­шах, Нер­гисс бы­ла пе­реда­на На­деж­де-ха­тун в слу­жение. Уз­нав о смер­ти сво­ей нас­тавни­цы, На­деж­да бы­ла очень расс­тро­ена и обес­по­ко­ена. Она пок­ля­лась, что ни­ког­да не за­будет её

      Си­мис­шах бы­ло ре­шено по­хоро­нить в её же ме­чети, ко­торую для неё стро­ил Му­рад. Её усы­паль­ни­цу под­го­тови­ли, и ког­да бы­ло про­щание во двор­це, ник­то не мог вес­ти се­бя спо­кой­но. Слу­ги уже нес­ли гроб с Си­мис­шах в га­рем, у са­мого вы­хода сто­яли чле­ны ди­нас­тии. Бед­ная Мах­пей­кер прег­ра­дила им путь, и дот­ро­нулась до гро­ба ма­тери. Та­кая по­теря не мог­ла не от­ра­зить­ся на ней, да и на всех дру­гих чле­нах ди­нас­тии. Ати­ке и Ай­ше еле от­та­щили пле­мян­ни­цу от гро­ба ма­тери.

      «Я чувс­твую ва­шу боль… я чувс­твую как по ва­шим сле­зам ка­тят­ся слё­зы….»

      Гроб вы­нес­ли на ули­цу, где его на пле­чи при­няли: Сул­тан Му­рад, Ке­ман­кеш Па­ша, Си­лах­тар Па­ша и Иб­ра­гим. Они нес­ли его, а шейх-уль ис­лам уже шёл впе­реди, и так до са­мой ме­чети.

      «Я — Фарья. При­еха­ла в Ос­ман­ское го­сударс­тво про­сить по­мощи у Сул­та­на Му­рада».

      Гюль­ба­хар бы­ла каз­не­на ещё до по­хорон Си­мис­шах. При­говор был при­ведён в ис­полне­ние в той же ка­мере, где бы­ла за­душе­на Си­мис­шах. Вна­чале Му­рад не хо­тел её уби­вать, по­думав, что тем са­мым ос­во­бодит её от му­чений на зем­ле, но по прось­бе Мах­пей­кер, Му­рад каз­нил убий­цу сво­ей же­ны, и ма­тери сво­их до­черей».

      «Я — Фарья, де­вуш­ка, ко­торая мог­ла раз­го­вари­вать с Сул­та­ном на рав­ных. Я — Фарья, сра­жалась с па­диша­хом на ме­чах, да­же ес­ли и про­иг­ра­ла, я зас­лу­жила его ува­жение. Я — Фарья, кра­сотой зат­мившая Ай­ше Сул­тан. Я — Фарья, я ста­ла пер­вой, кто по­лучил сво­боду от Ва­лиде Сул­тан. Мне да­ли имя Си­мис­шах, и в даль­ней­шем, ме­ня проз­ва­ли Фе­ник­сом, по­тому что я вся­кий раз на­ходясь на во­лосок от смер­ти, выс­каль­зы­вала из её цеп­ких рук. Сво­бода, да­рован­ная мне, ста­ла мо­им прок­лять­ем. Ме­ня сос­ла­ли.… Сос­ла­ли на­дол­го.… Вда­ли от род­ных, род­но­го до­ма, лю­бимо­го че­лове­ка… Он приз­нал ошиб­ки, со­вер­шал, их в бу­дущем… Я по­дари­ла ему весь мир, а он по­дарил его мне. Моя Мах­пей­кер, моя кра­сивая Сул­танша, смысл мо­ей жиз­ни… Моя Эми­не, моя ми­лая до­чень­ка, жаль, что я не уви­жу тво­его взрос­ле­ния, тво­их пер­вых ша­гов, не ус­лы­шу тво­его пер­во­го сло­ва, не уви­жу тво­ей пер­вой люб­ви. Я — Си­мис­шах, Сул­танша, вос­ста­ющая из пеп­ла. Я — Си­мис­шах, удос­то­ив­ша­яся чес­ти по­цело­вать ру­ку Ве­ликой Кё­сем Сул­тан. Ник­то не пос­ме­ет ос­корбить ме­ня, мою лю­бовь или мо­их близ­ких. Я — Си­мис­шах, пош­ла про­тив Кё­сем Сул­тан, моё сло­во та­кое же силь­ное, как и сло­во чле­нов ди­нас­тии. Я — Си­мис­шах. Ме­ня при­чис­ли­ли к ди­нас­тии за мой ум и кра­соту. Я — Си­мис­шах, ник­то не пос­ме­ет на­зывать ме­ня ра­быней, ник­то не ос­квер­нит мою па­мять и моё прош­лое. Я — Си­мис­шах, ещё ник­то так дол­го не на­ходил­ся в ссыл­ке, не­жели я.

      Я — Си­мис­шах, пос­ледняя из Сул­танш, ко­торая зас­лу­жила но­сить пер­стень Хюр­рем Сул­тан».