Человек заката

— Он — злой человек! — шепчет Чаго, пряча лицо.

«Люди злы в той мере, в которой несчастны», — думается байкеру.

— Ты не прогонишь меня? Мы всегда будем теперь вместе? — спрашивает Чаго, с надеждой заглядывая в глаза.

— Через какое-то время нам придется расстаться, — отвечает Ник.

— Я уже к тебе привязался... — вздыхает Чаго.

Ник молчит. Как сказать ему, объяснить этому беспризорному малышу: главное в жизни — свобода? Свобода — колоссальное благо! Ни от кого не зависеть, всегда делать то, что нравится, — означает отыскать источник собственной силы и научиться отпускать свои страхи. Это придает человеку верное направление и уверенность, раскрывает скрытые ресурсы.

Неожиданно Ник задумывается о том, что мог бы иметь семью, и впервые — о сыне, о своем собственном ребенке, продолжении его самого. Мысль занимает байкера простотой жизненной закономерности, которую он не выбрал.

Шаман возвращается.

— Пойдем, — он берет две плетеные корзинки и разворачивается к Чаго.

— Куда ты ведешь его? — осведомляется Ник.

— В магазин.

— Разве здесь есть магазин? — оживляется Ник, рыща по карманам в поисках денег.

— А как же! — улыбается шаман. — Самый большой в наших местах. Здесь недалеко. В леске. Что найдешь — все твое.

Ник разочарованно вздыхает, хмурит густые брови. Он уже почти физически почувствовал если не вкус добрейшего «Джека Дэниэлса» и старика «Хеннеси», то хотя бы местного рома или тростниковой водки.

— Таких излишеств не знаем, — отвечает шаман, покачивая головой.

— А там? — кивает Ник. С другой стороны холма открывается вид на поселение.

— Возможно, — говорит шаман. Они с Чаго уходят, прихватив с собой емкость для воды.

Ник остается один и решает спуститься в поселение. Он направляется к дому на отшибе, столь же потемневшему и ветхому, как и его хозяйка. Завидев через окошко приближение байкера, бабка выходит на порог, обтирая коричневое лицо краем мятого фартука.

— Здравствуйте! Ищу, где купить спиртного, — поясняет Ник, — не подскажете?

Безразличное выражение лица меняется.

— По адресу пришел, — деловито отзывается хозяйка дома. Деньги ей совсем не лишние.

У бабки имеется местный самогон на корешках. Сорок пять градусов. Ник сразу воздает должное, вливая в себя стакан. Бабка пьет за компанию. Опохмеляется. В отсутствие покупателей она и сама частенько прикладывается.

— Беру бутылку для начала. Две, — утвердительно кивает Ник. Отвары шамана жуть как осточертели, а самогон здесь приличный.

— Пойду нацежу, — кряхтит бабка.

Ждать приходится долго. Скучая, Ник направляется к утлому сараю, приваленному к стене дома. Скрипучая дверь держится на одной петле, шатаясь от ветра, лязгает щеколдой. Внутри все в пыли и запустении. Сквозь широкие щели грубо сколоченных стен сочится утренний свет. Лучи мешаются с потревоженной пылью.

Осмотревшись, в углу Ник замечает характерные изгибы скрытого под рваной мешковиной предмета. Останавливаясь, он напрягается и замирает. Дрогнул нерв. Опытный взгляд чутко прощупывает конструкцию, рука сама тянется проверить догадку. Да это же Kawasaki VN 750 Vulcan мать его лохматого года!

— Откуда? — спрашивает Ник бабку, возникающую в дверном проеме.

— Дед-покойник наследство оставил, — поясняет она, ставя на верстак высокую бутыль самогона, — третий год уж одна без него скриплю. Перед кончиной все возился здесь, хламу разного вон сколько натащил. Пытался починить там что-то. Только ничего из этого не получилось. Не успел, — вздыхает старуха.

— А теперь чей он? — тихо спрашивает Ник.

— Ничей.

— Совсем?

— Совсем.

— Продай! Что за него хочешь? — загорается Ник.

Бабка смотрит с удивлением.

— Да что тут продавать-то?! Возьми, если нужда есть.

Где-то там высоко его любят... Суровое лицо байкера озаряется светом внезапно обретенного счастья. Глаза темнеют, отсвечивают влажным блеском, разгораются лихорадочным пламенем. Ник словно забыл, что истощен и разбит. Откуда только сила берется!