Страница 132 из 138
Девушка боится новой встречи с Колдуном и одновременно желает ее. Он звонит, затем — она, и редкие моменты их общения приносят единственную радость.
Она больше не ходит в байкерский бар. Долго валяется в постели. Доконали сквозняки, вечно мокрая обувь, затхлые подъезды, ссоры соседей из-за неустроенности коммунального быта, помноженной на личные драмы и общечеловеческие дрязги, но больше всего — ощущение неправильности происходящего. Опять приползали мысли о самоубийстве. Растягивались. Охватывали сеткой наркоза. В нерешительности мялись на пороге сознания.
Очередной никчемный день застает под одеялом. Неопрятное жилище угнетает. Неряшливые стены шершавят воздух. Потрепанная мебель укоризненно потрескивает рассохшейся древесиной, источая запах ветхости и немытых тел.
Она знает — рубикон в ней самой. Живут ведь остальные... тоже ошибаются, теряют, страдают. Что ей до них? До всего мира дела нет, ведь ее собственный давно улетел к чертям собачьим. Девушка вздыхает, смежая веки.
Шум из коридора самым непристойным образом отвлекает от вялого размышления об уходе. Там, за хлипкой дверью, ходят, гремят посудой, ругаются и зубоскалят жильцы.
— Если я вас чем-то не устраиваю, можете брать барабан и возглавлять колонну идущих «нафиг»! — слышится изрядно поддатый голос хозяина. Дед Василий пришел за оброком к соседям. Девушка злится, закрывается подушкой.
Скоро платить за постой. Деньги тают, их почти нет. А делать все равно ничего не хочется. Девушка зевает, переворачиваясь на другой бок, натягивает на плечо одеяло.
Задумчивость стелет мосты в прошлое. Все мысли перетекают в гостеприимную Байону. Трогают знакомые образы. Погружаясь в толщу собственных переживаний, она по-новому пытается смотреть на подробности испанской драмы.
Почему немой музыкант отпустил ее? Почему молча отошел в сторону? Он любил ее. Именно поэтому и отпустил. Потому что он считал себя инвалидом, неспособным полноценно общаться, потому что он не в силах был оградить ее от угроз и насилия со стороны своего криминального брата, потому что он видел ухоженную избалованную барышню, привыкшую к комфортной жизни. А он, безработный, сломленный личными утратами, потерявший свой мир... — что он мог предложить ей? Выходит, он принес необходимую жертву. Только кого она сделала счастливее?
А вдруг Таро попросту дал слабину: испугался своего брата, или собственной несостоятельности, или засомневался в чувствах? Той прощальной ночью они могли сесть на мот и умчаться в любом направлении, начав жить с нуля. Увы, Таро не нашел в себе сил на поступок.
Девушка виновата не меньше. Не будь она патологической трусихой и неженкой, останься она и покажи любимому, что способна встретить с ним все тяготы жизни, история их любви не закончилась бы в аэропорту...
«Быть может, еще не совсем поздно?» — цепляется слабенькая надежда.
Девушке и вериться и не вериться в предполагаемое. Быть может, удастся отыскать Таро там, где пахнет цветущими изгородями и соленым океаном; люди умеют жить неспешно и со вкусом; яркая остро-пряная кухня отражает страстный национальный характер? Быть может, она отыщет Таро и бросится на шею с поцелуями, не давая опомниться? И он вспомнит ее вкус и запах, заглянет в глаза и наконец-то пошлет к черту все, что их разлучило? Быть может, настало время сбыться большим надеждам маленького трусливого сердца? Быть может...
«Нет. Не может», – подсказывает здравый смысл.
Девушка словно прозревает, выныривая из своих печалей. «За счастье надо бороться!» — говорят люди. Никто из них не боролся…
До друга из Байоны — веселого парня Диего — не дозвониться. Наверное, отправился в парусную кругосветную регату, о которой мечтал. Донне Лусии самой не хочется звонить. Все другие — близкие, знакомые, дорогие сердцу и не очень — кто сами забыли ее, кого забыла она. Время стирает краски прошлого, растворяет связи. Пускай! После потери главного легко терять все остальное.
«И вовсе это не страшно...» — думается лениво.
С наступлением темноты она решается и выходит пошататься по улицам Питера. От проезжающих мотоциклов бросает в дрожь. Мимо мчатся посторонние байкеры, а перед глазами плывут знакомые очертания. Нельзя сказать, что она не вспоминает о Нике.
Вспоминает, и достаточно часто. Почти столько же, сколько о Таро. Проигрывает в памяти одну из ночей с Колдуном, оживший «Харлей» и ощущения необъяснимого полета, которые разделила с ним. Сила, как известно, обладает особенностью пугать и притягивать. Она благодарна! Та ночь вырвала из трясины и унесла за грань, туда, где можно оказаться лишь на некоторое, очень небольшое время, ощущая мощь тайного потока неисчерпаемой энергии.
Всем хочется большего. Чтоб ярче, сильней, резче ощущения. И душа трепещет при мысли снова испытать подобное. Возможности нет. Огибая углы домов, девушка печально усмехается. Ник далеко. Смутные сожаления о несбыточном касаются сознания, перекраивая и оценивая возникшие меж ними отношения. Ощущение одиночества оживает и наваливается с прежней силой. Расширяется пустота внутри и вокруг. Пустоту надо заполнять. Питер перекладывает на себя эту работу.
Ей пока не хочется признавать, но мучения постепенно уступают место поискам выхода. Потихоньку жизнь берет свое, все громче шепчет о потребностях испытывать не только отрицательные эмоции пережитой неудачи и боль потерь. Незаметно для себя девушка оказывается около знакомого бара. Способность безотчетно стремиться в ключевые места водится за ней с некоторых пор.