Человек заката

За перевалом на спуске лес расступается и опадает, уступая место обширной долине. Чаша долины по левую сторону окаймлена высокими холмами, а по правую — далекими скалистыми горами. Необъятные луга перемежаются небольшими лесистыми овражками. Неподалеку стадами ходят горбатые быки зебу. Пощипывая сочную зелень, они поднимают хвосты и бросаются наутек отзвука машины.

Хорошая дорога заканчивается. С обочины припыленной грунтовки то и дело взирают на них стаи свиноподобных грызунов — коричневых тупоносых тапиров, практически истребленных в Колумбии из-за вкуснейшего мяса.

Вскоре они вынуждены остановиться и пойти пешком. Через какое-то время перед ними возникает огромный травянистый холм, поражая воображение странной, практически мультипликационной формой кочки, вытянутой ввысь метров на десять. В мохнатых зарослях сочной травы едва виднеются прорубленные и вновь заросшие ступеньки, уводящие вверх извилистой линией.

У подножья пасется несколько коз. Спутники втроем поднимаются вверх. Чаго улыбается, гладит мохнатый холм ладошками, прислоняется щекой. Санёк спотыкается. Заплетаясь в стеблях травы, он раздражается из-за зеленых отметин на штанинах. Ник обливается потом и морщит лоб, тяжело поднимаясь вслед за всеми.

Они у цели путешествия. Шаман живет на вершине. На плоской обширной полянке стоит небольшая хибара — полуземлянка-полусарай, крытая сухими длинными листьями. Рядом костровище, поленница, несколько котелков и ведер. На противоположной стороне у самого обрыва стоит большой топчан под тенистым навесом. Наверное, именно там шаман исцеляет страждущих.

Появляется сам хозяин — старый индеец среднего роста, загорелый, сухонький, босоногий. Шаман одет в молочного цвета вязаную шапочку с удлиненным торчащим вверх концом и такого же цвета шерстяное пончо — руану. Прищур лучистых глаз разбегается глубокими морщинами по щекам. Особая манера держать голову, заостренные черты лица и пронзительно-спокойный взгляд придают шаману сходство с кондором.

Пришедшие здороваются, протягивая пакеты продуктов. Рис, фасоль, сок гуавы, мед, спички, соль, сахар, кофе и специи взяты по настоянию Марии в качестве платы. Оно и понятно! К чему здесь деньги?

— Всем добра! — отвечает шаман, принимая дары. — Располагайтесь. Козье молоко и родниковая вода. Что вам предложить?

От неуловимого перелива его мягкого голоса становится спокойно. Необходимость объяснить свой визит уступает место внезапному расположению, заливающему сердце и ум спокойствию, а также подкупающему желанию слушать. Гости соглашаются на воду. Шаман уходит в хибару, занавешенную сшитыми вместе козьими шкурами.

Подавая признаки легкой нетерпеливости, Санёк остается стоять, не решаясь окончательно испортить брюки. Ник запускает руки в карманы с безразличным видом. Чаго в откровенном восхищении носится по краям полянки, осматривает холм и окрестности.

Появляются маленькие кусачие мошки. Жарит вовсю. Если бы не легкие порывы ветерка со стороны гор, находиться на солнцепеке было бы невыносимо. Пока гости пьют, шаман усаживается напротив, молча пережевывая зеленые листья.

— Какого ты племени? — интересуется Санёк, заметив у шамана деревянную ступку и тряпичную сумку, набитую листьями коки.

— Когу.

Догадка Санька верна. Он спешит пояснить своим спутникам, что когу является очень редким племенем, живущим далеко отсюда в высокогорных лесах, пышных и влажных. Почти все мужчины-когу — жрецы. Каждый день они совершают магические практики, препятствуя концу света восстановлением баланса между Природой и человечеством. Ведь землян особо не заботит такая мелочь, как благодарное отношение к дарам своей планеты.

В подтверждение шаман одобрительно качает головой.

— Разве ты не должен жить вдали от людей, высоко в горах? Вроде так у вас водится? — усмехается Санёк.

— Кому должен? — отзывается шаман.

Санёк пожимает плечами. Словоохотливость иссякает. Ник настолько подавлен, что не проявляет особого интереса к представителю племени, взявшему на себя роль спасителя человечества. На многие мили вокруг ни баров, ни мотоциклов. Дело принимает совсем скверный оборот.

— А там что такое? — указывает байкер на скромную деревню, находящуюся в отдалении поту сторону холма.

— Люди живут, — говорит шаман.

«Где люди — там выпивка», — решает байкер, немного приободрившись.

— Зачем ты построил дом именно здесь? — вопрошает шамана Чаго, лукаво улыбаясь. Ему кажется, шаман неспроста оседлал самый большой и мохнатый холм. Вдруг это спящее чудище или внутри спрятаны сокровища, а шаман их охраняет.

— Красиво... — пространно отвечает шаман, делая полукруг рукой.

Ник закуривает, щурясь на далекие облака. Он здесь чужой. Совсем один в далекой стране и чуждой атмосфере. Но неуютно чувствует себя почему-то именно Санёк. Растерянно оглядывается по сторонам.

— Ну я, это... — мнется он.

— Проваливай, — беззлобно обрывает его Ник. Во взгляде ни тоски, ни сожаления.

Санька охватывает ощущение ненужности. Словно он стал меньше ростом. Байкер остается неприятно самодостаточным для умирающего человека.

— Как-нибудь заеду! Всего тебе! — прощается Санёк.