Страница 29 из 94
— Некрасивый парень, но сердце у него золотое, — громко произнес он.
Сержант поддержал его.
— Похоже, он невероятно богат, сэр? — спросил он.
До трех часов пополудни было еще далеко, а зал, где председательствовал Грехэм Уордл, был переполнен. Было печально видеть, что публика проявляла нездоровый интерес к такого рода скандальным судебным делам и жаждала расправы с юными нарушителями закона.
Ровно в три часа появился сэр Грехэм Уордл. Высокий худой мужчина с застывшими чертами лица, словно вырезанными тесаком, которые под белым париком казались еще более каменными, чем на самом деле. Справа от него занял место секретарь суда, мистер Лоблинг, а слева уселся советник суда, почтенный Сэмюель Меллсоп, невысокий толстячок с гротескной лягушачьей головой, который занимал пост генерального инспектора исправительных заведений для молодежи.
— Дело Билла Фридея, — объявил секретарь.
В зале поднялся шум. Слушалось самое громкое дело: ночной взлом жилища, в котором пострадал богатейший лорд. Чиновник ввел обвиняемого.
Билл, высокий парнишка с золотисто-рыжей шевелюрой, горящей огнем в бледных лучах солнца, которые проникали в зал через высокие окна, был одет в просторную морскую блузу и короткие штаны из грубой синей ткани.
Секретарь Доблинг скрипучим голосом зачитал короткое обвинение и сказал, что обвиняемый признал все факты.
— Свидетель сэр Бейзил Маггербрук!
Изысканный, тщательно выбритый джентльмен, сверкая моноклем, ввинченным в глазницу левого глаза, с достоинством встал на свидетельское место и произнес положенную клятву.
— Примерно в час ночи я услышал шум на первом этаже. У меня плохой сон, ваша честь, и меня будит малейший шум. Я не хотел звать прислугу, ибо мог ошибиться, и лично отправился глянуть, что происходит. Я увидел слабый свет, просачивающийся из-под двери комнаты, где хранились очень ценные предметы. Я распахнул дверь и крикнул: «Руки вверх или я стреляю!» Обвиняемый, которого я узнаю на скамье подсудимых, проник в дом через разбитое окно и пытался взломать железную шкатулку… вернее, уже взломал.
— Что-нибудь исчезло?
Сэр Бейзил пожал плечами:
— В этом то и проблема, ваша честь! Данная шкатулка могла быть открыта только в день совершеннолетия моего любимого племянника, лорда Питера Минвуда, согласно завещательной воле моего скончавшегося шурина. Шкатулка была пуста, а когда я с помощью слуг, прибежавших на подмогу, обыскал парнишку, то ничего на нем не нашел, кроме инструментов взломщика.
— Фридей, шкатулка действительно была пуста? — спросил сэр Грехэм.
— Да, ваша честь, — глухо ответил Рыжий Билл.
— Почему вы проникли в дом лорда Минвуда?
— Мне были нужны деньги. — Билл опустил голову.
— Вы надеялись найти их в шкатулке?
— Да!
— Каким образом вы раздобыли инструмент взломщика?
— Я нашел его в сумке, брошенной в одной подворотне Уоппинга.
— Кто-нибудь вам помогал?
— Нет!
— Свидетель лорд Питер Минвуд! — вызвал секретарь.
— Вы можете сообщить что-нибудь особое, милорд? — вежливо спросил сэр Грехэм.
— Нет, ваша честь, поскольку я увидел этого несчастного парнишку, когда его уводили полицейские. Я не был обворован. Даже если бы такое случилось, я бы не стал подавать жалобу на Фридея. И настоятельно прошу освободить его. Будьте уверены, что он больше никогда не свернет с прямой дороги.
— Это может решить только суд, — сухо отрезал судья и повернулся к Сэмюелю Меллсопу. — Банальная попытка грабежа, отягощенная ночным взломом. Мы учтем мнение лорда Минвуда.
Джо Морисс не стал обвинять Рыжего Билла, как и намеревался.
— Ладно, — оборвал Меллсоп Морисса, — полного признания Билла Фридея достаточно, чтобы решить дело без всяких проволочек.
Сэр Грехэм согласился с ним, задумчиво кивнув головой.
— Семь лет в исправительном заведении!
Приговор был столь суровым, что Джо Морисс буквально подскочил на месте, но закон есть закон…
Рыжего Билла тут же увели, и молчаливая публика покинула зал.
Когда полицейский офицер покинул Олд-Бейли и собирался пересечь Людгейт-Хилл, его легонько дернули за рукав. Рядом стоял юный лорд Минвуд. Он был бледен, и его губы дрожали.
— Можно ли вернуться с вами в пустой зал суда? — спросил он.
Джо Морисс бросил на него вопросительный взгляд, но лорд был чрезвычайно серьезен. На его широком умном лице прорезались глубокие морщины. Он обосновал свою странную просьбу.
Минвуд направился прямо к позорной скамье, где недавно сидел Билл Фридей.
— Билл Фридей едва глядел на судью и членов суда, — прошептал лорд, — держался спокойно, словно покорился судьбе, но, когда отводил взгляд в сторону, его глаза были полны страха… невыразимого страха. Я хочу знать, в какое место смотрел он в эти моменты.
Морисс застыл, слыша странные слова лорда.
— Послушайте, — продолжил юный лорд. — Я следил за его глазами. Он смотрел налево, да… инспектор Морисс. Вы можете встать слева, да… слева от кресла сэра Грехэма.
— Это место мистера Меллсопа.
— Отступите еще, прошу вас.
— Я уперся в стену!
— Точно… еще шажок.
Джо Морисс повиновался и наткнулся на высокий дубовый шкаф.
— Вот! — вскричал Питер Минвуд. — Именно на этот шкаф с ужасом смотрел Билл Фридей.
Офицер полиции распахнул створки большого встроенного шкафа, где висели старые судейские мантии. Минвуд подбежал к Мориссу и стал лихорадочно рыться в шкафу.
— Вот… вот! — вскричал он, указывая на блестящее пятно на полу шкафа.
— Хм, — произнес Морисс, — это вода.
— На улице льет дождь, — продолжил Питер, — здесь стоял зонтик.
— Возможно… — согласился Джо Морисс.
— И его держали в руке… смотрите, на стенках остались мокрые пятна. В этом шкафу кто-то стоял! Но ему было слишком жарко. Доказательство — следы пота на внутренней стороне дверцы. Да, он иногда опирался на нее, чтобы видеть Билла Фридея через щель, приоткрывая дверцу. Юного преступника больше волновал этот человек, чем семь лет тюрьмы. Он боялся этого таинственного человека, прячущегося в шкафу.
Джо Морисс схватил лорда Минвуда за руку.
— Никому не говорите об этом, — шепнул он, — но нам надо отыскать этого человека!
Глава вторая
Загадочный мистер Преттикот
Гостиная лорда Минвуда, он же Питер Врен, выглядела роскошно. Мебель красного дерева приглушенно сверкала в мягком свете люстр, свисающих с высокого потолка. Лучи света падали на дорогие картины и статуэтки, но не насыщали гостиную теплотой.
Питер позвонил в серебряный колокольчик. Тут же появился мажордом Ларкинс.
— Гости прибыли? — спросил молодой человек.
— Еще нет, милорд. Могу ли я заметить, сэр, что только-только пробило восемь, а гости ожидаются к половине девятого.
— Вы правы, Ларкинс, но я только что слышал требовательный звонок во входную дверь.
Ларкинс недовольно скривился.
— Уличные мальчишки, милорд, маленькие разбойники, которые не питают уважения ни к кому и ни к чему. Когда я открыл дверь, то увидел лишь пустую улицу и гонимый ветром дождь.
Врен улыбнулся.
— Ба, если это им нравится, почему бы и нет? — прошептал про себя одинокий юноша. — Хотелось бы стать таким же, чтобы носиться по улицам с кучей шалопаев, стучать в окна и дергать за звонки. — Потом громко и весело добавил: — Надеюсь, миссис Бодсон, наша виртуоз-кулинар, поддержит на высшем уровне престиж Минвуд-Хауза.
— Ваша доброта, милорд, можете на нее положиться, — бодро ответил слуга. — Никогда не видел ни более жирного каплуна, ни более толстой бараньей ноги, ни более сочной семги, как у нее. Кроме того, я лично занялся винами, поступающими от лучших и давних поставщиков. Что касается кремового торта, клянусь, он будет исключительным!
— А вот и гости, — сказал Питер, услышав звонок.
Через несколько мгновений его правоту подтвердили тяжелые шаги в вестибюле.