Страница 27 из 40

Внутрилагерная война между "идейными" и "отколовшимися" ворами в
период 1947-1953 гг.

Герман Сергей Эдуардович

Наиболее ожесточенным противоборство было в лесозаготовительных лагерях, а также в лагерях Дальстроя. Это объясняется тем, что изоляция «бандитствующего элемента» выражалась в перемещении его именно в указанные ИТУ<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote96sym" name="sdfootnote96anc">96</a>.

На 1 декабря 1952 г. в исправительно-трудовых лагерях Дальстроя<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote97sym" name="sdfootnote97anc">97</a>

содержалось 152 828 заключённых (без Особого лагеря № 5 МВД СССР), в том числе: в Тенькинском ИТЛ (пос. Усть-Омчуг) — 15 746 чел., в Западном ИТЛ (пос. Сусуман) — 13 708 чел., в Северном ИТЛ (пос. Ягодный) — 11 592 чел., в Индигирском ИТЛ (пос. Усть-Нера) — 12 276 чел., в Юго-Западном ИТЛ (пос. Н. Сеймчан) — 3 905 чел., в Омсукчанском ИТЛ (пос. Омсукчан) — 7 085 чел., в Чаун-Чукотском ИТЛ (пос. Певек) — 12 701 чел., в Чаунском ИТЛ (пос. Певек) — 5 278 чел., в Чукотском ИТЛ (Залив Креста) — 7 866 чел., в Янском ИТЛ (пос. Эге-Хая) — 7 740 чел., в Дорожном ИТЛ (пос. Адыгалах) — 2 838 чел., в Магаданском ИТЛ (г. Магадан) — 7 786 чел., в Ванинском ИТЛ (бух. Ванино) — 4 352 чел., в Приморском ИТЛ (г. Находка) — 4 105 чел., в Усть-Кутском ИТЛ (пос. Усть-Кут) — 889 чел., в Транспортном ИТЛ (пос. Мякит) — 5 947 чел., в ИТЛ УПХ (пос. Весёлая) — 6 587 чел., в ИТЛ Промжилстроя (г. Магадан) — 2 426 чел., в отделениях: ИТЛ Янстроя (пос. Хандыга) — 3 774 чел., ИТЛ Ушосдора (пос. Карамкен) — 2 048 чел., ИТЛ КИРП (пос. Зырянка) — 3 522 чел., Ожогинского ИТЛ (пос. Ожогино) — 1 598 чел., ИТЛ БерГРУ (пос. Нексикан) — 2 599 чел., транзитном отделении (г. Магадан) — 3 216 чел., ИТЛ центральной больницы (пос. Дебин) — 2 264 чел., ОЛП-12 Комбината № 1 (Бутыгычаг) — 378 чел., и в перебросках между лагерями — 600 чел.<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote98sym" name="sdfootnote98anc">98</a>

С самого начала «сучьей войны» воровской мир понёс серьёзные потери, в первую очередь, из-за того, что «сучью идею» целиком поддержало гулаговское начальство. Фактически воровская резня была официальной политикой лагерной администрации. Казалось, что «сукам» легко удастся одержать победу над «блатными», тем более, что в результате «гнуловок» и «трюмиловок» в ряды «ссученных» все больше входили не только бывшие «штрафники», но и многие «честняги», предпочитавшие жизнь мучительной смерти за «идею».

Но и воровской мир не дремал. В его пользу указывало и то, что при любых раскладах слишком велико было численное превосходство «блатных» над «суками», и поколебать его не способны были даже «трюмиловки». По пересыльным тюрьмам проходили многотысячные этапы, и «сучьи» гастролёры просто физически не могли их обработать. В лучшем случае из этапа им удавалось обработать несколько камер, остальные воры благополучно добирались до лагерей, где дело нередко принимало совершенно иной оборот. В лагерях «законники» могли вооружиться как следует и дать отпор даже в том случае, если начальству удавалось оставить их в меньшинстве и нагнать в «зону» «ссученных». В общем, «суки» в лагерях встретили жестокое сопротивление<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote99sym" name="sdfootnote99anc">99</a>.

И все равно на протяжении 1947–1948 годов Дальний Восток и Колыма, которые стали своеобразным полигоном для обкатки «сучьего закона», находились под контролем «отколовшихся». Гулаговское начальство смогло в целом обеспечить для «ссученных» благоприятные условия, при которых они могли безопасно для себя «гнуть» воров. Перелом наступил весной 1949 года, когда после открытия навигации на Колыму пошли новые массовые этапы с материка. Указ «четыре шестых» сослужил службу воровскму миру: знаменитый пароход «Джурма» под завязку был набит «элитой» «блатного мира». Для послевоенного советского общества наступило время наконец-то заняться чисткой своих городов от криминала и уголовников.

В новых условиях «воры» предприняли все меры для сохранения в целостности системы корпоративных правил поведения и поднятия престижа «воровской идеи». В отношениях друг с другом они стали более принципиальными и решительными.

Не только на свободе, но и в исправительно-трудовых лагерях постоянно проводились «сходки», «правилки», «съезды», порой собиравшие по 200–400 делегатов. На них «судили» и убивали изменивших «закону», вводили новые правила поведения. В 1947 г. такой съезд состоялся в Москве, в Сокольниках, в 1955 г.– в Казани, в 1956 г.– в Краснодаре<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote100sym" name="sdfootnote100anc">100</a>.

Изменился порядок приема лиц в криминальное сообщество. Нередко кандидату ставилось предварительное условие убить человека, причинившего ущерб преступному миру. Если в числе его знакомых имелся кто-либо сомнительный, то убийство им такого лица было обязательным условием. Устанавливался строгий контроль за поведением каждого «авторитета», ограничивалось время нахождения его на свободе до шести месяцев, им запрещалось досрочно освобождаться из мест лишения свободы. «Воры», нарушившие «закон» или не выполнившие указаний главарей, преследовались во всех лагерных пунктах, а окончательно судьба их решалась на коллегиальной основе. Если выносился «приговор» о лишении жизни, то убийство, по обычаю, совершал кто-то из молодых «воров», а ответственность возлагалась на «фраера» или так называемого «грузчика из калашного ряда». Заключённому, имеющему срок наказания 25 лет и отбывшему 1–2 года, ничего не стоило совершить новое преступление, так как фактически для него это ничего не меняло<a class="sdfootnoteanc" href="#sdfootnote101sym" name="sdfootnote101anc">101</a>. Тем более, что до 1953 г. за убийство в местах лишения свободы закон не предусматривал исключительной меры наказания в виде смертной казни.

Суть одной из характерных тенденций рассматриваемого периода заключалась также в сближении между хранителями уголовной субкультуры и «фраерами». Это был вынужденный шаг. Группировки «воров» во время «сучьей войны» нуждались в поддержке со стороны иных лиц, отбывающих наказание. Таким образом, обозначалась консолидация уголовных элементов независимо от прошлой преступной деятельности.