California

Парень, прежде ей незнакомый, что-то шепчет своей длинноногой спутнице, и они беспечно смеются, не обращая никакого внимания на их «гостью». Энтони и Дэвид неотрывно глазеют на Эмму, а блондинка на коленях Вуда уже роется в телефоне. Атмосфера нагнетающая и нервная, актриса снова и снова жалеет о своём решении вернуться в клуб, ведь перед ней, возможно, два преступника. И если до этого момента Эмма была уверена, что всем заправляет Тарино, то, услышав разговор тех странных девушек, Энтони стал пугать её в разы больше.

— Итак, — она выдыхает, не выдерживая такого внимания к своей персоне. — Энтони, я слышала, у вас фильм вышел. Поздравляю!

Режиссёр одобрительно улыбается, Тарино старается сдержать раздражение. Остальные за столиком, кажется, вообще оторваны от внешнего мира.

— Спасибо, детка, — бросает мужчина. — Дэвид мне про тебя рассказывал. Мир кинематографа возлагает на тебя большие надежды.

«Ага, конечно. Весь Голливуд на мне одной и держится», — актриса едва сдерживает гримасу отвращения. Этот обмен любезностями её раздражает.

— Очень громко сказано, — отвечает Эмма.

— Я всё же присмотрел тебя, — Вуд похож на волка, выслеживающего свою добычу холодным взглядом голубых глаз. — У меня пробы в феврале. Попробуем тебя?

По спине девушки пробегает холодок. Она натянута, как струна, и всей душой надеется на то, что не так услышала слова режиссёра. Музыка-то громкая. И за другими столиками галдят. Однако это не мешает её коленкам дрожать, а сердцу бешено колотиться о грудную клетку.

Тарино вдруг начинает смеяться, поймав замешательство Эммы.

— Это наш режиссерский сленг, — объясняет мужчина, и с плеч блондинки спадает огромный камень.

Она выдыхает и улыбается.

— Да, конечно, я приду.

— Где ты откопал эту наивную куколку, Дэв? — с умешкой спрашивает Энтони, наклоняясь к другу.

Взгляд двух мужчин снова попадает на Эмму. Она делает вид, что разглядывает свои ногти, в то время как боится упустить хоть одно слово.

— Она сама себя откопала. С боем. Да, Эмма? — Дэвид поднимает брови.

Хочется незамедлительно ему ответить. Или отвесить. Это актриса ещё не решила, но ей и не пришлось. В вип-зону впорхнула миловидная официантка, останавливая свои внушительные… амбиции перед лицом довольного Энтони Вуда. Блондинка на коленях режиссёра вовсю клюёт носом и не замечает, как любовь всей её жизни и будущего отца её детей окучивает какая-то латиноамериканка.

— Вам как обычно, господа? — официантка обводит всех сидящих за столиком многозначительным взглядом, и её улыбка становится шире, когда она замечает Эмму. — А что будет новенькая?

«Новенькая? Что это значит?» — актриса нервно выдыхает и вопросительным взглядом смотрит на Дэвида. Режиссёр в тысячный раз за этот вечер закатывает глаза.

— Она ничего не будет, — твёрдо отвечает он. — Я тоже.

— Эй, что это с тобой? — Энтони в удивлении смотрит на режиссёра.

— Не в настроении.

— Можно мне воды? — тонкий голосок Эммы разносится по вип-ложе, и даже те, кто прежде был вне их беседы, поднимает на девушку удивлённый взгляд. — Без газа.

Официантка хмыкает и что-то записывает в свой блокнот. Дэвид смотрит на актрису немигающим взглядом и едва заметно качает головой, словно не хочет, чтобы она этого делала. Энтони кажется самым уязвимым в этой компании, тем не менее, подобная ситуация его раздражает.

— Отмени её заказ, Мария, — мягко бросает Дэвид официантке.

— Зачем? — Эмма напрягается. — Я хочу пить.

— Девушка хочет пить, Дэвид, — вдруг раздаётся голос брюнета из этой компании. — У тебя проблемы какие-то?

— Не лезь, Энди.

— Эй, прекращайте, — Вуд перегибается через стол и смотрит напуганной Эмме в глаза. — Пусть она сама решит, будет она пить или нет.

— У вас какой-то запрет на воду? — актриса хлопает ресницами и пытается сообразить — в чем дело. Но она слишком устала и слишком напугана.

— На воду? — пассия Энтони отрывает голову от его плеча и вдруг начинает заливисто смеяться. Почему все эти зомби вдруг ожили? — На воду никаких запретов нет.

— Господа, решайте быстрее, пожалуйста, — официантка раздражённо вздыхает. Энтони переводит не неё сердитый взгляд и закатывает глаза.

Шесть пар глаз в эту же минуту выжидающе смотрят на Эмму. Она переводит взгляд с Энтони на Тарино, с этих двух девушек на незнакомого парня и официантку, абсолютно не понимая, что такого она попросила. Это похоже на какую-то глупую подростковую игру, где все, кроме неё, знают правила.

— Да, принесите мне воды, — прочистив горло, отвечает взволнованная девушка.

Тарино сжимает челюсти, явно недовольный её ответом, в то время как остальные продолжают разглядывать Эмму, как новую и желанную добычу. Время тянется бесконечно долго, музыка сменяется одна за другой, и примерно через десять минут ожидания этот загадочный парень по имени Энди поднимается с диванчика и со своей пассией идёт на танцпол. Энтони о чем-то увлечённо беседует с Тарино, блондинка рядом с ним снимает истории в инстаграм. И только натянутая, как струна Эмма сидит и пытается услышать каждое слово двух режиссёров. Но они просто обсуждают фильм. Когда девушка замечает официантку с подносом, воодушевленно поднимающуюся по ступенькам, ей становится жутко.

На подносе стоит пять стаканов простой воды.

«Что за черт? Они все заказали воду?» — Эмма начинает паниковать.

Энтони и его блондинка в предвкушении тянутся к стаканам, за столик возвращается брюнет со своей моделью, Тарино выглядит подавленным, и когда Эмма решает, стоит ли ей взять этот стакан, в её сумке начинает бешено вибрировать мобильник.

Она благодарит всех богов на свете и, извиняясь, мчится в туалет. Кто бы ей ни звонил в два часа ночи, она расцелует его за спасение. Очевидно, все они не просто так заказали эту воду. Тарино не просто так взбесился и запретил ей её заказывать. Эта компания не просто так выжидающе смотрела на Эмму, ожидая её заказ. В конце концов, это не просто вода! Но что там? И как туда возвращаться?

Взволнованная и напуганная, Эмма запирается в кабинке туалета и достаёт из сумочки телефон. К самому огромному её удивлению на дисплее высвечивается имя капитана.

— Что за чёрт? Сам звонит? — дрожащие пальцы не сразу попадают по экрану телефона, и с третьей попытки она отвечает на звонок. — Да?

— Мать твою, ты жива, — в динамике раздаётся знакомый грубоватый голос, который для девушки сейчас, как бальзам на душу.

Она прижимается спиной к стенке и уже готова снова заплакать. Это как… как встретить человека на необитаемом острове спустя десять лет одиночества! А в случае Эммы — спустя пару часов, проведённых среди вырванной голливудской богемы.

— Эмма? Ты здесь?

— Почему ты звонишь? — шепчет актриса.

Вопросы, вопросы, вопросы. С каких пор все её окружение стало настолько окутано тайнами?

— Я тебя не слышу, просто скажи, где ты, черт подери, – холодно и раздражённо заявляет мужчина.

От его тона в душе Эммы начинает бушевать целый ураган злости. Да какое право он имеет с ней так разговаривать?! Она из-за него здесь и торчит!

— Почему ты звонишь? — снова требует актриса.

— Черт, нам нужно обсудить что-то очень важное и прямо сейчас. Куда мне приехать?

В его голосе паника, злость и что-то ещё, неуловимое для понимания Эммы. Она счастлива, так счастлива слышать его голос, пусть бесится, ругается и угрожает, пусть продолжает оставаться все тем же непреклонным копом! Но это проклятое актёрское эго снова и снова заставляет её держать на него обиду. Не звонил ей целую неделю — и смеет указывать?

— Мы не могли обсудить это «очень важное» во время моего отпуска, например? Как ты и обещал? Может быть, ты меня разбудил!

— Заткнись, Эмма, я слышу музыку на заднем плане и уверен, что ты опять во что-то вляпалась, что мне потом придётся разгребать. А сейчас назови адрес гребанного клуба или притона, где ты там зависаешь, и жди меня там. Даже не смей выходить на улицу.