California

Наблюдая за мелькающими гирляндами, украшающими фасады зданий, Эмма узнает знакомые витрины и пальмы, растянувшиеся вдоль побережья. Трудно представить Рождество без снега, ведь ещё год назад она помогала Райану очистить подъездную дорогу от сугробов, потому как снегопад Парсонс тогда не пожалел. И сейчас, сидя в лёгком шелковом платье накануне праздника, она не чувствовала и малейшего намёка на холод.

«Интересно, выпал ли там снег?» — думает девушка, мысленно переносясь на несколько тысяч миль.

Эмма переводит взгляд на непривычно молчаливого Джеффа, что ведёт авто, задумавшись о чем-то своём. Не расспрашивает её, ничего не рассказывает… и это при том, что после её прилёта они и не разговаривали толком! Девушка обиженно поджимает губы, отводя взгляд, а затем снова возвращает его к мужчине, в недоумении на него уставившись.

Почему она прежде не замечала, во что он одет? Белая рубашка, незаправленная в его привычные джинсы, и туфли… он выглядел странно, во всяком случае, он в жизни белых рубашек не носил! И эта обувь. Словно он только что проснулся и оделся в первое, что попало ему под руку.

— Джефф, а почему ты…

— Приехали, — словно читая её мысли, капитан мигом их прерывает и заглушает мотор.

Девушка отворачивается, лаская взглядом любимый дом. Где-то там её дорогой Лаки, её друзья, что наверняка прячутся в темноте за диванами и ждут их появления. Эмма чувствует, как паршивое настроение отходит на второй план. Родная обстановка творит чудеса, и она хватается за ручку двери, чтобы в ту же секунду сорваться и побежать домой, но Джефф вновь её прерывает. Он выходит из машины и приоткрывает для Эммы дверь, галантно подавая ей руку. Эмма обводит своего мужчину недоуменным взглядом, но руку его принимает, а затем в панике смотрит на сиденье, где одиноко лежит её сумочка. Джефф ни в коем случае не должен узнать её содержимое.

Вместе они проходят по сланцевой дорожке. Капитан с силой сжимает её руку и тяжело дышит, когда девушка осознает, насколько темно вокруг и насколько освещены все украшенные к Рождеству соседские дома.

«Ну, что за скряга! Хоть бы фонарь починил!» — сокрушается Эмма.

Они взбираются по деревянным ступенькам и останавливаются напротив двери. Джефф необычайно долго ищет ключи в карманах.

— Эй, — Эмма мягко перехватывает его руку.

Прежде она никогда не видела его таким взволнованным. Нервным — да, но сейчас это была смесь паники и переживаний.

— Всё в порядке?

— Да, — просто отвечает он. — Да, всё под контролем.

Ключи находятся моментально. Он вставляет их в замочную скважину и проворачивает, но дверь открывать не спешит. А вместо этого становится позади Эммы и обхватывает её талию обеими руками, опаляя шею девушки горячим дыханием. Кожа мгновенно покрывается мурашками, и актриса улыбается, стараясь унять стаю бабочек, разбушевавшихся в животе и груди.

— Открой ты, — шепчет он, отодвигая белокурые локоны.

Эмма задерживает дыхание и с торжественной улыбкой толкает дверь от себя. Её встречает абсолютная темнота, и девушка уверена, что где-то в ней прячутся её лучшие друзья и Лаки. Она оборачивается к Джеффу, улыбаясь, но он лишь пожимает плечами, стоя всё так же позади неё.

— Заходи, чего же ты стала? Твой дом.

Ничего не понимающая Эмма делает неуверенный шаг в темноту, затем ещё один, а затем ещё, пока не оказывается в тёмном коридоре, где не видно даже очертаний мебели. Девушка шарит руками в воздухе в надежде наткнуться на Джеффа, но он вдруг куда-то исчезает. Как в тех фокусах, что крутили в детстве по телевизору.

— Джефф? — растерянный шёпот достаётся темноте. Она оборачивается, делает шаг вправо и тихо взвизгивает от боли, наткнувшись на комод. — Джефф! Ребята? Где вы все?

К счастью Эммы, она нащупывает рукой стену, проводя ладонью по всей её поверхности в надежде наткнуться на выключатель. Как было бы здорово, если бы она помнила о его местонахождении!

— Ну, это уже не смешно.

— А по-моему, очень даже.

С этими словами яркий свет вдруг озаряет весь дом. Глаза девушки, привыкшие к темноте, вмиг сужаются, не позволяя ей увидеть что-либо в радиусе одного ярда. Когда белая дымка проходит, а знакомая мебель обретает очертания, Эмма удивлённо ахает.

Jasmine Thompson - Willow

Мерцающая паутина гирлянд растянулась по лестничным перилам, играет на комоде, обводит контур дверных проёмов, омела ждёт своего часа в проходе между кухней и прихожей, а на входной двери висит рождественский венок. Снежный шар, в котором заточена Рокфеллеровская ель, аккуратно стоит на полке, которой прежде здесь не было. Надувной Санта приветливо машет Эмме со второй ступеньки на лестнице. А там, в гостиной что-то радостно мелькает, и обескураженная девушка на негнущихся ногах проходит внутрь, ошеломленно замирая.

Невероятной красоты ель, мерцающая сотнями крохотных огоньков, увешанная рождественскими игрушками, встречает девушку посреди гостиной. Она — небольшая копия Рокфеллеровской ели, той самой, на которую с замиранием сердца неделю назад смотрела Эмма. Кажется, нет ни дюйма на этих многочисленных ветвях, что не пестрили бы рождественскими огоньками, все из которых отражаются во влюблённых глазах актрисы. В душе поднимается буря эмоций, в уголках глаз скапливаются слезы, когда она замечает, сколько подарков устроилось под этими пушистыми ветвями, сколько гирлянд мерцают сейчас в небольшой гостиной Джеффа.

Всё это напоминает Рождественскую сказку. Здесь и правда есть место чуду.

— Боже мой… — шепчет девушка, будучи не в силах оторвать взгляд от сотен огней и украшений, собравшихся в одном месте.

Эмма слышит тихие шаги позади себя и с улыбкой оборачивается. Джефф внимательно следит за её реакцией, но даже не успевает перевести дух, когда актриса срывается с места и с разбега ныряет в его объятия. Её сердце бешено колотится от всепоглощающей любви, от благодарности, от счастья, и она поднимается на носочки, целуя каждый миллиметр лица своего мужчины. Он смеётся, он выглядит таким же счастливым и таким же взволнованным, как она. В его голубых глазах отражаются все эти золотистые огоньки, как у неё. И кажется, сейчас, в их маленьком мире нет никого, кроме них. Кажется, в их огромной Вселенной они — единое целое.

— Джефф, не могу поверить, что ты украсил дом к Рождеству спустя столько лет… — шепчет она, чувствуя, как комок слез уже сдавливает горло.

Капитан перехватывает её руку и оставляет на запястье долгий поцелуй. Когда он поднимает на неё взгляд своих голубых взгляд, Эмма готова поклясться, у неё подкашиваются ноги.

— Пойдём, — говорит он и ведёт девушку на кухню.

И здесь — повсюду — рождественские огоньки и украшения, а Эмма не в силах отвести восхищенный взгляд от его широкой спины. Мужчина открывает дверь, ведущую на задний двор.

На улице темно, и когда Джефф отпускает её руку, она мгновенно теряет его высокую фигуру во мраке ночи. Она стоит одну минуту, две, а затем щелчок — и небольшой задний двор озаряется неярким светом.

Эмма обескураженно открывает рот.

Задний двор, который столько лет пустовал, который не имел ничего, кроме пустующей террасы и одинокого стула вдруг стал словно бы декорациями к рождественской сказке. Эмма не могла поверить своим глазам — повсюду лежали сугробы, а некогда заросший газон был устлан толстым покрывалом снега. Забор с некогда потрескавшейся краской был теперь любимого цвета Эммы — ярко-жёлтым, увешанным сетью золотистых гирлянд. Теперь не было одинокого стула на террасе, а вместо него — два кресла-качалки, устланные клетчатым пледом. Небольшой журнальный столик, на котором стояли рождественские свечи, толстые перила с еловыми ветками на них, искусственная ель посреди двора, а сланцевая дорожка справа от неё, припорошенная снегом, уводила вглубь заднего двора, где расположилась небольшая сцена. Она даже больше походило на беседку, но к ней возводились деревянные ступеньки, украшенные гирляндами, на паркетном полу расположилось несколько стульев и декораций в виде надувного Санты, пластикового дома и идущего от него картонного забора. Эта имитированная сцена была словно бы маленькой копией их дома.