California

Чувство разочарования смешалось с несоизмеримым раздражением. Девушка сжала челюсти, отвела взгляд и дала себе несколько секунд, чтобы не наброситься на этого фанатика с кулаками. Расцарапать его самодовольную морду сейчас хотелось больше, чем выпить или просто прилечь. Джина собралась с мыслями и натянула на лицо убийственно-умиротворенную улыбку.

— Всё правильно, сэр.

Джефф довольно усмехнулся.

— А теперь езжай в архив и выбей это чёртово дело. Даже если Дженкенс снова будет возникать. Меня не волнует, как ты это сделаешь.

Хлопнула дверь. Это нервная Джина поспешила скорее оказаться подальше от этого чёртова логова, чтобы прийти в себя. На сколько её посадят, если она сейчас же взорвет это здание? Учтут ли её заслуги перед родиной? О, несомненно! Мир будет рад, если избавится от этого заносчивого ублюдка.

Он не чувствовал угрызений совести. Да он вообще, мать его, ничего не чувствовал. Разве что, спать хотелось безумно. Капитан потёр переносицу и обвёл усталым взглядом стол, заваленный папками и отчётами.

— Дерьмо, — пробормотал он сам себе. — А про улики Дарелла-то я забыл!

Дойдя до двери, Джефф схватился за ручку и потянул её, когда грозный голос Джины резко остановил мужчину. Он замер, держа дверь приоткрытой.

— Ты меня вообще слышишь, Ларри? — девушка, стоящая в нескольких ярдах спиной к двери, яростно всплеснула руками. — Этот терминатор заставил меня тащиться на другой конец Западного Голливуда в самый час пик, чтобы я восемь часов провела в пробках, только бы достать ему гребаную папку какого-то извращенца! Я должна сейчас собираться на свидание, которое я полгода ждала, а не бегать, как собачонка, по его поручениям. Это же не входит в мои обязанности! Сделал из меня чёртову ассистентку и гоняет по каждой прихоти!

Ларри покачал головой, отпив кофе и поджав губы в понимающем жесте. Слова эти Джеффа нисколько не задели, но что-то мешало ему в ту же секунду прервать её истерику. Что-то заставляло его остаться здесь и слушать.

— Дела плохи, Джи.

— Плохи? Плохи! Да всё просто ужасно! А знаешь, что самое забавное? Что он таким способом пытается компенсировать свое одиночество. Чёртов фанатик, женат на своей работе, и нас хочет к ней цепями привязать! Но как бы не так! У нас, в отличие от него, есть семьи, друзья, обязанности вне участка. А у него? Ни-че-го! Знаешь что, Ларри? Мне его жаль. Искренне жаль. Он один. У него никого. И Рождество, я уверена, он проведёт в своём кабинете, среди гор бумаг и своей шизофрении. Добился такой высокой должности и радуется! Но это всё, что у него есть.

Джефф убрал руку с ручки двери и вернулся обратно в кабинет. Он не был обескуражен, подавлен, оскорблен. Но отчего-то пустым взглядом буравил стену перед собой.

«Это всё, что у него есть», — ядовитые слова, пробирающиеся под кожу и пронзающие насквозь. Они способны растоптать и уничтожить каждого, особенно тех, кто страшится этой правды, как собственной смерти. Каждого, но не того, чьё сердце и душа в надёжной защите в виде толстой корки льда, что не способно разрушить ни одно всердцах брошенное слово. Джефф один. И что с того! В Западном Голливуде ещё столько нераскрытых преступлений, почему он должен волноваться о том, ждёт ли его кто-то дома? Почему его должны задевать чьи-то слова? Ерунда. Даже если Джина и права, то ему плевать.

Ему совершенно на это плевать.

Тепло от камина приятно ласкает лицо: не обжигает, а лишь погружает в свой уют, заставляя умиротворенно прикрыть глаза и насладиться мелодичным потрескиванием поленьев. Чай, что он ненавидит всей душой, сейчас становится по-особенному вкусным, а звонкий смех, что периодически вырывает его из мыслей, вовсе не кажется раздражающим. Джефф обводит взглядом малознакомых ему людей, собравшихся у рождественской ёлки, и на ум приходит лишь одно слово — семья. То, чего он остерегался и сторонился, то, что ждало его в туманном и далёком будущем, сейчас было на расстоянии вытянутой руки. Счастливые люди, душевные люди и она. В его руках, на его коленях, сидит, положив голову на его плечо и изредка посмеиваясь или эмоционально рассказывая очередную историю из тура. Жалел ли Джефф, что всё бросил и приехал в Парсонс? О, это лишь маленькая часть его большого плана! И даже она проходит прекраснее, чем предполагал капитан.

Он смотрит на улыбающегося Райана, что счастлив видеть дочь спустя столько времени. На его забавную мать и бабушку Эммы — Сьюзен, что не перестаёт говорить о том, как же выросла её маленькая птичка. На дедушку Джима: иногда он вставляет свои язвительные комментарии касаемо Голливуда и шоу бизнеса в целом. А затем переводит взгляд на Эмму — счастливую Эмму, от которой искрится радость, которая освещает своей улыбкой эту уютную гостиную. Она кажется Джеффу совсем другой — и это заметил не только он. Глаза, что горят ярче рождественских огней, румянец на щеках и повзрослевший вид делают из неё взрослую женщину, а не ту девчонку, что плакала в аэропорту и не хотела уезжать. Джефф смотрит на неё и невольно снова погружается в те воспоминания о прошлогоднем Рождестве: ему не было плевать. Конечно же, ему не было плевать на слова Джины! Он думал об этом всю ночь, так и не найдя в себе силы сосредоточиться на работе. Тогда её слова приобрели очертания, и Джефф воочию смог убедиться, насколько он одинок, когда остался один в полицейском участке в Сочельник. А спустя пару месяцев в его жизнь ворвалась Эмма, лишив его сна, нервных клеток и одиночества. Она ещё не принадлежала ему: ни телом, ни душой, но уже тогда, уставившись на неё через металлические прутья решётки, Джефф знал — он не один. Это было предчувствие — странное и отгоняемое им самим, но не утратившее своей силы и по сей день. Предчувствие, что эта строптивая и непримиримая актриса с ним навсегда. Она подарила ему семью, это она — причина того, что он сидит здесь, в кругу таких замечательных людей и не чувствует ничего, кроме безграничного счастья и умиротворения. Это она подарила ему всё это. И, в то же время, это она — его самый дорогой и бесценный подарок.

— То есть, он уволился? Вот и правильно! Помнишь, дядя Чейз сказал, что он рано или поздно уйдёт оттуда? — резвый голосок Эммы заставляет Джеффа проснуться от этого прекрасного сна и понять, что всё это происходит с ним наяву.

— Я тоже считаю, что он правильно поступил, — говорит Райан, разглядывая этикетку вишнёвого эля в своих руках. — Интересно, как на это отреагирует Роуз.

— О-о-о, она его убьёт! — Эм смеётся.

Джефф понятия не имеет, о ком они говорят. Но это и не нужно, чтобы убедиться, насколько их семья крепкая. Эмма привязана к ним, это он понял ещё давно: она всегда звонит родным, часто говорит и думает о них. Она способна создавать уют везде, где оказывается, она — его семья.

Эмма чуть отстраняется от капитана, забирая из его рук чашку с чаем и делая глоток. Джефф с улыбкой наблюдает за тем, как она в наслаждении прикрывает глаза и снова возвращается к чаю.

— Кстати, совсем забыла вам рассказать! — девушка вдруг рассекает ладонью воздух. — На премьеру в Лос-Анджелесе приглашена какая-то певица. А кто она — тайна, покрытая мраком. Альберт под страхом смерти не расскажет. Мне так любопытно. Конечно, вряд ли это Бейонсе, но всё же.

Райан вдруг начинает смеяться, приковывая к себе несколько недоуменных взглядов.

— Что? — он прерывается. — Ты просто напомнила мне одну историю, связанную с ней.

— О-о-о, а это интересно! — оживляется Джефф.

Щеки Эммы вспыхивают румянцем, пока она взглядом умоляет отца не сдавать её. Но Райан, кажется, непримирим.

— Ладно, не буду рассказывать, как вы с одноклассницами в фонтане пели её песни и распивали шампанское, а утром я увидел всю вашу компашку у себя в участке. А говорила, останешься ночевать у Трейси!

— Эмма! — Сьюзен прикладывает ладонь к груди и удивлённо вздыхает.

Эмма закрывает пылающее от стыда лицо руками, пока Райан и Джефф вовсю хохочут.

— Моя девочка! — весело подмечает дедушка Джим, за что получает локтем в бок от Сьюзен.