Warrior

— Джина…

— Джина есть и будет.

— Развлечемся за спиной моей подруги и твоей девушки, говоришь? — с болью в голосе шепчет Эмма.

— Не могу с собой ничего поделать в твоём присутствии, говорю.

— Если нас так тянет друг к другу, мы должны найти в себе силы отступить. Ты сейчас пьян, а завтра начнёшь поливать меня дерьмом, как прежде.

— А ты снова станешь колючей стервой, кричащей о своих правах и актёрских талантах.

— Как здорово, всё вернётся на свои места.

— Между вами с Дейвом что-то есть? — резко спрашивает он, а требовательные пальцы его выводят контур её ключиц.

— Тебя это не касается.

— Кстати насчёт этого, — пальцы Джеффа опускаются чуть ниже, экстремально близко к её груди. — Если он посмеет к тебе прикоснуться — я оторву ему яйца.

В немом возмущении Эмма приоткрывает рот. Ладонь его опускается на её грудь, несильно сжимая её, и с губ девушки слетает стон. Джефф теряет себя вместе с этим лёгким звуком, хочется в ту же секунду сорвать с неё одежду, овладеть ей, целиком и полностью, без остатка. Это выше сил Эммы, это невозможно, физически невозможно превозмочь себя, но девушка сжимает зубы и с силой убирает руку капитана со своей груди.

— Я не поступлю так с Джиной.

— Ты уже поступила, — с болью в голосе отвечает он, — когда позволила мне себя поцеловать.

После слов этих какая-то немыслимая сила, вкупе с болью и адреналином позволяет Эмме оттолкнуть от себя Джеффа. Он падает спиной на диван, а она ловко выбирается из его хватки, едва сдерживая всхлип и стремительно убегая в свою спальню, закрывая дверь на замок. Девушка садится на пол, обхватывая руками колени и опираясь спиной о дверь, заставляя себя не плакать, заставляя себя думать о чём угодно, кроме его слов, его правдивых, забирающихся под кожу слов. Джефф прожигает немигающим взглядом потолок, всё ещё чувствуя её тепло и её аромат, голова слегка кружится, в душе паршиво и так, черт подери, хорошо, ведь в нескольких ярдах она, ведь он с ней.

И эта ночь ещё не закончилась.

Комментарий к Глава 14.

Исправлю опечатки завтра утром, простите ❤️ Очень люблю вас и надеюсь узнать ваше мнение ❤️❤️❤️

========== Глава 15. ==========

«ПРАВДА»

2:29

Ты никогда не узнаешь, какой момент может стать решающим. Он врывается в твою жизнь без предупреждения, рушит все предрассудки, ставшие баррикадой к его конечной цели, он заставляет тебя самоуничтожиться, а затем родиться заново.

Момент, когда ты сдаёшься самому себе.

Это произошло, когда она, мучаясь от жажды и будучи не в силах уснуть этой безумной ночью, решила тихонько прошмыгнуть на кухню. Всё, что ей нужно было сделать — незаметно пройти мимо спящего Джеффа, выпить стакан воды и отправиться обратно в свою спальню, закрыв её дверь и дверь своего сердца на замок. Она должна была выпить стакан воды и быть тихой, чтобы не привлекать внимания, чтобы не будить бурю и оставить эту хрустальную вазу их с Джеффом взаимоотношений балансировать на краю пропасти. Всего лишь стакан воды.

Она не справилась и с этим.

Эмма как раз направлялась на кухню, тихо ступая по паркету и стараясь совсем не дышать, когда заметила тусклый огонёк тлеющей сигареты на балконе. Джефф не спал.

Облокотившись одной рукой о перила, он стоял к ней спиной и курил. Время перевалило за полтретьего ночи, и, кажется, он даже не думал спать. Эмма сжала зубы, чувствуя, как раздирают грудную клетку цепкие лапы сомнений. Не было ничего сложного в том, чтобы развернуться и уйти в свою постель.

Для неё эта задача казалась невыполнимой.

Оперевшись спиной о стену, она смотрела на его высокую фигуру, на мерцающий огонёк сигареты, и не могла оторвать взгляд, не могла позволить себе сдвинуться с места. В этот момент Эмма была абсолютно уязвима, и казалось, что если её сейчас же коснуться — она вспыхнет и превратится в золу. Мысли и чувства были пропитаны им одним, как керосином, она дышала им и задыхалась с ним, она хотела в него врасти и его уничтожить. Достаточно было поднести спичку.

В конце концов, она была обычной слабой девушкой, которой было трудно противостоять обстоятельствам. Об одном, а, вернее, об одной из них думать совсем не хотелось. Но вместо этого другая навязчивая мысль пробиралась в голову Эммы, царапая своими когтями её черепную коробку, заставляя взвыть от паники и боли.

Что, если эта ночь — последнее, что у них осталось?

Личное, скрытое от чужих глаз, от её глаз, принадлежащее им одним? Если она сейчас уйдёт — что останется?

Момент, который они будут помнить, как непрожитый.

Есть чувство насыщения, но нет вкуса, нет аромата, нет послевкусия. Тогда какое в нём удовольствие?

К чертям.

Эмме не нужно набираться смелости и решимости, не нужно запасаться терпением, чтобы предстать перед ним, наконец, самой собой. Со своими чувствами, страхами, предрассудками.

Она подходит к нему неслышно, становясь совсем рядом, плечом к плечу, забирает его сигарету из рук и молча делает затяжку. Капитан не смотрит на неё, а она делает вид, что его нет.

И у обоих лишь эта ночь.

— Во сколько рассвет? — наконец, говорит он.

В голос почти вернулась ясность, прохладная ночь немного отрезвила мысли, но голова по-прежнему кружилась, он по-прежнему плевать на всех и на всё хотел. Словно кто-то выключил кнопку самоконтроля.

— В романтики заделался? — блондинка усмехается и возвращает ему сигарету.

— Ну и какого чёрта ты не спишь?

Эмма ничего не отвечает, в пол оборота обращаясь к мужчине. Ей хочется сказать правду, прямо сейчас, прямо в эти сияющие глаза, а затем встать на носочки и поцеловать. Но глаза его ухмыляются, и желание стать к нему ближе перекликается с нуждой сбросить его с балкона. Очень жаль, что второй этаж. Искренне жаль.

Что делать, что говорить? Так и стоять?

Она опускает взгляд. Нет никакой решимости, ей показалось. Ты никогда не сможешь быть достаточно смелым для совершения роковых ошибок.

Остаётся лишь набрать больше воздуха в лёгкие и придумать очередную колкость в ответ на эту ухмылку:

— Знаешь, в отличие от те…

Но на губы её, приоткрытые в немом возмущении от неначашейся баталии, вдруг обрушивается настоящий ураган. И имя ему — Джефф. Как в ускоренной съёмке, где мелькают лишь обрывки картинок и обрывки фраз, он хватает её за талию и целует, крепко целует в губы, прерывая её превращение в законченную стерву, возвращая ей мягкость и слабость. Руки Эммы бесполезно висят в воздухе, но она позволяет ему себя целовать, позволяет его языку сплестись с её языком, позволяет его сильным рукам чуть задрать верх её рубашки, чтобы коснуться кожи, нежной молочной кожи. Сотни фейерверков взрываются в душе, внизу живота, в сознании, она полностью отдаётся его рукам и его губам, ведь, в конце концов, это то, ради чего она здесь.

Не смогла, не справилась, сдалась. Сложила оружие и подняла белый флаг. Пусть всё горит, и пусть она сгорит в огне за свои грехи. Пока последний фейерверк не взорвётся.

— Джефф, — шепчет она, обвивая руками его сильную шею.

— Молчи, — он произносит это в губы, кусая их, сминая их, заставляя её погибать и рождаться снова этой ночью.

— Нет, Джефф…

Он снова затыкает девушку поцелуем, что плавится, как шоколад в жару под его прикосновениями, что выгибается навстречу им, что зарывается пальчиками в его тёмные волосы, что тихо вздыхает ему в губы. Она целиком и полностью на его стороне, она с ним заодно, она ему не враг и никогда им не будет. Сейчас, в полтретьего ночи, в его объятиях и под его поцелуями, она сама не заметила, как начала эту войну, как стала воином, но Джефф не её трофей, не её цель. Цель её счастье, счастье, за которое она, сама того не зная, начала невидимую борьбу.

— Джефф, пожалуйста, — мольба в её голосе, прерываемая поцелуями и лёгкими вздохами его не отрезвляет, и она упирается ладонями в его грудь, слегка отстраняя и заглядывая в его пылающие страстью глаза. — Я должна сказать тебе…