Criminal

***

Когда мотоцикл останавливается на самом конце Эймонс-стрит, Сара спешит поскорее очутиться дома. Это сумасшедшее утро едва ли успело начаться, а у неё уже нет никаких сил! В голове только и мелькают все произошедшие с ней события, и единственное желание в её душе впервые за долгое время действительно не связано с Аароном.

Но его рука, несильно схватившая девушку за руку, заставляет её остановиться. Аарон встаёт с мотоцикла и подходит к Саре, пытаясь подобрать нужные слова. А ей и в глаза ему взглянуть боязно.

— Сара, послушай…

— Нет, не говори, — тихо отзывается она. — Заявиться в мою школу было очень глупо.

— Тебе ли обвинять меня в глупых поступках? — выгнув бровь, он усмехается. — Мне плевать на последствия. Я не боюсь ни копов, ни того, что могут начудить эти ненормальные Моринги с моим бизнесом. И я не хочу, чтобы какие-то молокососы травили тебя в школе. Теперь они лишний раз подумают прежде, чем взглянуть в твою сторону. На твоей стороне вся банда драконов, а ты возмущаешься?

Его улыбка не помогает: Сара обессиленно опускает плечи и кивает. Аарон не контролирует себя, когда поднимает расстроенное лицо девушки двумя пальцами за подбородок, добиваясь зрительного контакта. Взгляд её молниеносно добирается до самых остатков его души: столько всего запрятано в этой манящей голубизне и так тяжело, оказывается, ей противостоять. Но Хилл лишь сглатывает, медленно убирает руку и кивает каким-то собственным мыслям.

— Я думаю, тебе и правда лучше уволиться, — шепчет он.

Игнорируя горечь во рту и слёзы, подступающие к глазам, Сара снова кивает. Это правильное решение. Их сумасшедшая не-сказка подошла к концу. Это изначально была плохая идея, гонка без финиша, абсурд и провокация. Ей пора принимать поражения, пора понять, наконец, что мир не крутится вокруг неё и её розовых желаний. Однажды приходится делать шаг назад и уступать мечты правде. И тогда, не попрощавшись, Сара отступает, стирает последние остатки слёз и мчится к своему дому, боясь передумать и снова влететь в любимые объятия.

Аарон смотрит ей вслед задумчивым взглядом, и прежде, чем сесть на байк и вернуться в свой тёмный мир, едва слышно бормочет под нос:

— Ничего ведь нет, кроме влечения. Ничего нет.

Сара напрягается всем телом, когда, закрыв за собой входную дверь, вдруг слышит обеспокоенный голос матери. Уловив посторонний звук, миссис О’Нил спешит скорее направиться в прихожую, чтобы встретить дочь неожиданными объятиями. С недоумением на лице Сара отстраняется от чем-то обеспокоенной женщины:

— Мам? Да что случилось?

— Господи, детка, как хорошо, что ты дома! И как вовремя! — миссис О’Нил хватает девушку за руку и уводит её в гостиную, где работает телевизор.

Она включает его на полную громкость, позволяя напряжённой Саре услышать всё, о чём говорит ведущая новостей.

— Всем, кто располагает информацией о случившемся, просьба позвонить по телефону. Номер указан на экране.

— Вот черт! Не успела! — сетует мама, отпуская руку девушки.

Ни на шутку перепугавшись, школьница повышает голос:

— Что происходит, ты можешь сказать?

В карих глазах матери плещется испуг, заставляя и Сару занервничать. Она чувствует неладное, когда мама с непривычной для неё заботой берёт девушку за руки и настороженно шепчет:

— Сегодня утром снова напали на девушку, милая. Джонатану… ох, шерифу Никсону позвонили утром, когда ещё не было и семи, а уже через пару часов это показали по новостям. Она умерла, Сара. Её изнасиловали, а затем убили. Это уже третья девушка за такое короткое время и все они… о Господи, — миссис О’Нил всхлипывает и накрывает рот ладонью. — Господи, детка, по телевизору показали их фотографии. Они все, как одна, похожи на тебя.

========== Глава 18. Пир во время чумы ==========

В семнадцать лет жизнь похожа на бесконечно сменяющие друг друга пробники духов. Желание новизны и «другого аромата» заставляет влюбляться не в тех, дружить не с теми, каждый день меняться и пробовать, постоянно пробовать что-то в поисках себя и своего долгожданного флакона духов, который не захочется променять на очередной «пробник».

Теперь Саре казалось, что она никогда не дойдёт до этого долгожданного момента. Что вся её жизнь так и остановится на этом хаотичном поиске нужного и правильного, а всё, что ей останется делать — постоянно примерять на себя новые ароматы. Вчера она была глупой маленькой девочкой, влюблённой в героев книг, сегодня ей в сотый раз разбили сердце, а завтра её, вероятно, прикончит маньяк. Кажется, Сара никогда не повзрослеет, никогда не найдёт свой постоянный флакон духов, довольствуясь этими малыми перебежками между реальностью и очередной фантазией из книжки.

Мир, к которому она привыкла и который оберегал Сару ото всех несчастий, вдруг показал свою изнанку, оголил кровавые клыки, в любой момент готовый наброситься на её беззащитную шею смертельным укусом. Она поняла, что все страхи, которые разъедали её до этого, — будь это поездка на мотоцикле, таинственный байкер из лавки миссис Хилл или дракон с ребяческой ухмылкой, — являлись лишь репетицией к чему-то поистине пугающему, заставляющему кровь в жилах стыть. Проблема заключалась лишь в том, что к этому самому моменту все внутренние механизмы в Саре были уже неисправны. Её постоянный моторчик страха забарахлил, издал предсмертный хрип и остановился. Всё, что ей осталось — опустошение. Всепоглощающее, с горьким привкусом старой жизни.

— Я только сейчас понимаю, что зря напугала её. Стоило мне увидеть этих бедных девушек… у меня всё в душе перевернулось. Я запаниковала!

Обеспокоенный голос матери, глухо доносящийся из гостиной, заставляет Сару в досаде сжать губы и уставиться на разворот вчерашней газеты. Ярмарка в Потсвилле, ограбление заправки за городом, рецепт запеченной индейки на рождественский стол, очередные бредни о продаже какого-то терроризирующего город наркотика Си-Пи-25, — и ни строчки об этих ужасающих преступлениях. Словно Сентфор сам укрывает виновника своими вековыми сосновыми ветвями, словно поощряет всё то, что смеет творить этот псих.

— Ребекка, послушай, — в грубых нотках Сара узнает голос шерифа Никсона. — Твои опасения имеют место быть. Наверняка ты слышала о Банди. География его убийств просто сумасшедшая, но все его жертвы, как одна, похожи на его бывшую девушку. Это одержимость, Бекка, и если я одержим тем, чтобы поймать этого ублюдка, сам он, очевидно, действует по принципу Теда. Трёх жертв недостаточно, чтобы сделать вывод, но когда я вижу фотографии… у меня опускаются руки.

Очерствевшая всеми событиями душа Сары не сжимается от страха, а сердце не пропускает удар. Она лишь испепеляет ошеломленным взглядом стену напротив, только и думая о том, что она может стать следующей. Все их с Аароном догадки по поводу того, что шериф покрывает чьего-то важного сынка, обратились в прах. Мистер Никсон и сам растерян, вероятно, он даже не может вычислить предполагаемого преступника.

Девушка нервно сглатывает и поднимает взгляд к потолку. Мама и отец Дерека продолжают о чем-то шептаться, наивно полагая, что Сара их не слышит, а она только и думает об этом чёртовом списке в деле Бурого. Нет, что-то в этой истории нечисто. Зачем шерифу вписывать имя мёртвого человека? И главное…

— Почему девушки, на которых напали, отказываются давать показания? — вдруг спрашивает О’Нил, выглянув из прохода.

Две пары карих глаз округляются в удивлении и замешательстве. Ребекка встаёт с дивана и подходит к дочери, протягивая к ней руки.

— О, Сара, ты всё слышала… — отчаянным голосом лепечет она.

— Мистер Никсон, — школьница игнорирует заплаканный вид матери и подходит к шерифу. — Маргарет Куин, Келли Митчелл… они ведь живы. Вы говорили с ними?

Тяжёлый взгляд из-под густых бровей и обречённый вздох не сулят ничего хорошего. Отец Дерека похлопывает по месту рядом с собой на диване, и Сара садится, в нетерпении уставившись на мужчину.

— В момент нападения и Маргарет, и Келли были под воздействием наркотиков, Сара. Поэтому они ничего не помнят и даже не смогли дать показания. Это Си-Пи-25, их изготавливают на основе какого-то фиолетового цветка. Столько лет поисков их лаборатории… и всё впустую. Зато мы точно знаем, кто ими торгует. Чёрные Драконы.