Шанс во Вселенной

– Ты всё взяла, что полагается? – спросил её Бёрдсли.

– Да, командир.

Мельком окинула взглядом строй и…, в какой-то миг сверкнул незаметно огонёк в глазах. Она отвернулась и снова стала той девушкой, задумчивой и сосредоточенной. Никто не уловил такой перемены, да и не было дела до этого; только одно сердце резким толчком прогнало кровь по всему телу и не могло успокоиться в тихо тихой дрожи взволнованной. Посмотрев на этого юношу, никто не догадался бы, что творится внутри у него. Лишь каменное лицо, не выражающее никаких эмоций, ничем не отличалось от остальных, готовых к предстоящей работе, которая может увлечь навсегда, на всю жизнь.

4

Время на каждой планете по-своему относительно, а неизвестное всегда притягательно для пытливых разумов. Прошло более двух часов, а они всё идут и идут. За спиной у каждого микродвигатель, но никто не хочет летать. Ногами чувствовать поверхность неизведанного, что может быть лучше для космического разведчика. Лишь первые часы знакомства. Полёты подождут.

Прилив внутренней радости. Стэн же был рад и счастлив вдвойне. К чувству, связанному с первой встречей с чужой экзопланетой да ещё в такой дали от родной Галактики, примешивалось, хотел он этого или нет, такое состояние, что заставляло биться сердце немного по-иному. Если бы отбросить годами выработанную дисциплину, трезвость и ясность ума, то, наверное, он закричал бы изо всех сил: «Планета! Как хорошо, что ты есть! Да здравствует твоя звезда, светящая тебе!»

Виновница такого состояния молодого разведчика, вместе со своей небольшой командой не спеша, собирала образцы различных пород. Неподалёку от них, на небольшой высоте, повис дисколёт, готовый в любую минуту взять их на борт и догнать группу разведчиков. Он оглянулся. Примерно полкилометра отделяло их. На некоторое время обзор местности уступил картинам воспоминаний, что предоставил память.

В овальной каюте дисколёта она сидела почти напротив, но чуть справа наискосок. Тишина всегда сопутствующая перед полётом. Не надо поворачивать голову. Только посмотри чуть вправо. «Действительно, она красива», – в который раз подумал он.

Эта девушка смотрела вниз. То же сосредоточенное лицо. Веки опущены. Он время от времени невольно смотрел на неё, на ту таинственную незнакомку, ту всадницу великолепной птицы на той опушке плутонского леса. Не заметил тот мгновенный миг, как вдруг резко вскинула она веки, чуть подавшись назад, и взгляды их пересеклись. Что несли они? Что могли передать? И смысл, суть взгляда о чём? Полёт стрел навстречу. Как блеск молнии. И быстро, и сильно забились сердца взволнованным ритмом. И только два взгляда, как будто нет никого. И снова опущены веки. Никто не заметил.

Со всего размаху врезался дисколёт в не очень плотные слои атмосферы, и заскользил всё ниже и ниже. Нужно снизить огромную скорость, из-за которой ничего нельзя разглядеть. Через определённое время плавно проплывали под ними безжизненные горы, скалы, океан пустыни из камней, валунов, бурого песка. Унылая однотонность красок делали планету убогой по сравнению с феерически яркими мирами Солнечной системы. Но неизвестность всегда притягательна, и потому прогулка по ней, а тем более разведка должна быть интересной.

То чувство, про которое читала и смотрела в фильмах, и которое, похоже, начинало овладевать ею, немного отвлекало от работы. Как это произошло? Она не стремилась к этому и потому не могла понять. Упорно учиться, работать, пройти жёсткий отбор, обойдя при этом многих конкуренток, и, наконец, попасть в команду, и быть в числе первых в неимоверной дали Вселенной. Разве не об этом мечтала? Ведь сбылась она – мечта с далёкого детства. Ещё там на Плутоне, а затем на Хароне перед стартом Мидори чувствовала себя самым счастливым человеком Солнечной системы. А сейчас? Её руководитель Давид Бёрдсли взял именно её, одну из первых на неизвестную экзопланету.

Да, она была просто счастлива. Это не работа в лаборатории, а то настоящее, о чём мечтает каждый космогонист. Мысли приходившие об этом парне, воспоминания коротких встреч нисколько не убавляли этой радости. Скорее наоборот.

5

Невероятное стечение обстоятельств, так неожиданно удачно сложившиеся, сделали то, к чему независимо от сознания, от реальности бытия, от здравой мысли, но в глубине своей материальной или духовной сущности, где-то подспудно, не осознавая, не стремясь, он оказался так близок к самому совершенству в этой жизни. С древних времён это состояние называют просто счастьем.

Космогонисты немного отстали. Какой-то километр отделял их теперь друг от друга. Рядом, над ними, на небольшой высоте, величественно шествовал дисколёт, готовый в любую минуту подстраховать их, а затем, если надо, и разведчиков.

Чужая звезда неуклонно катилась на закат. Величиной с тарелку, она была не жёлтой как Солнце, а оранжевой, и потому для землян необычной. Планета, во многом похожая на тот ещё естественный Марс до освоения, стала преображаться. Кирпичный цвет почвы, унылые скалы, валуны, словно, стали оживать, как бы просыпаясь от длительной спячки. Закат оказался необыкновенен. Звезда принимала яркий алый цвет с оттенком оранжевого, и казалась теперь неестественной, искусственной. Хотя это совсем не так. Всё окружающее приобретало такой цветовой фон, до которого додумались бы разве что, художники-фантасты иль рождённые с богатым воображением. А какой закат получился бы здесь, будь изумительной природа!

Не все разведчики заметили, как дисколёт бесшумно плавно доставил к ним космогонистов. И они в данный миг наблюдали вместе это невиданное зрелище в такой дали Вселенной. Стэн старался запомнить всё до самой мельчайшей детали: и этот наступающий вечер, закат неизвестной звезды, и сказочные огни, и краски, оживившие мёртвый мир, и, конечно, её, с восторгом взирающую вокруг. Он запомнил её имя тогда, когда встретились на корабле. «Какое красивое имя. Кажется японское», – подумал он тогда.

Космогонисты шли немного позади. Невольно он убавил шаг. И вот она оказалась рядом, но не заметила его, вернее не обратила внимания. Так прошли ещё немного. На шлеме он успел прочесть код её автономной частоты. Немного поколебавшись, Стэн решил выйти на её волну.

– Здравствуйте, Мидори, – таким тоном, как будто видится с ней каждый день, поприветствовал её.

– Здравствуйте, – немного опешила она от неожиданности.

Глаза расширены и такие же, как тогда на опушке дивного леса на Плутоне. Стэн скорее почувствовал, чем понял, что она рада его приветствию. Мидори же пыталась вспомнить, откуда этот парень мог знать её имя. А как зовут его самого? Стэн тем временем думал, как же дальше продолжить разговор. Но всё сложилось само собой.

– Мы – разведчики. Всё вот это вокруг фиксирует миникамера. Она у каждого из нас, как третий глаз, – при этом сам не понял, как это у него так гладко получилось с рифмой.

Стэн показал на видеокамеру с лазерным диском, величиной с пуговицу, находившуюся на лобной части шлема. Она располагалась так, что записывала каждый взгляд своего владельца.

– У нас тоже видеокамеры, – улыбнулась в ответ Мидори, указывая рукой туда же.

– Я понимаю, – кивнул Стэн, у которого сердце готово было разорваться от такой улыбки.

– Мы изучаем состав планеты. А что же вы делаете? Просто гуляете? – не без кокетства спросила она, хотя прекрасно знала их задачи.

– Ну, почему же, – быстро отреагировал Стэн, понявший всю подоплёку вопроса. – Мы, прежде всего, изучаем неизвестное на организм человека. Вот наш командир Майоров первым высунул руку из скафандра – прочувствовать на себе окружающее нас.

– Ну и как? – её это сразу заинтересовало.

– Он нам разрешил, и мы все попробовали за ним, – при этом Стэн нарочно сделал паузу, чтобы ещё больше пробудить в ней любопытство.

– И что же вы прочувствовали? – в глазах Мидори кроме нетерпения искоркой блеснули также лукавые огоньки, опять-таки смешанные с кокетством.