Капканы и империи

Всё это сказать не мог, но я поведал о том, что – Свыше 60 тысяч моих земляков, в том числе и девушки, с оружием в руках сражались на разных фронтах. Тысячи сражались партизанских отрядах, таясь в лесах республики и за ее пределами, и также за пределами страны.

Не знал как передать князю о том, что тридцать три человека из КБР стали Героями Советского союза, а шестеро – полными кавалерами ордена Славы, двенадцать тысяч были удостоены высоких государственных наград.

За годы войны работники сельского хозяйства республики сдали государству 278 130 тонн хлеба, 47 399 тонн подсолнечника, 55 275 тонн картофеля, 96 967 центнеров мяса, 1 641 650 центнеров молока, 9 025 центнеров шерсти и много другой продукции, для кавалерии было направлено 27 тысяч лошадей кабардинской породы.

– Четыре года кровопролития…Это всё говорит о том, что война была действительно великая, настолько великая, что в голове не укладывается. – глухо молвил Кургоко, потирая высокий лоб.

– Не только в битвах, но и в тылу черкесы будут ковать победу, и спасать детей из Санкт–Петербурга.

– Из Санкт–Петербурга? Так он же еще только строится. – сказал Атажукин.

– К моменту начала той страшной войны в этом городе и пригородах будет проживать до трех миллионов человек. Половина горожан умрёт от нехватки еды и обморожения. Каждый день будет погибать 4 тысячи человек жителей города. Из города начнут вывозить детей по льдистому озеру Ладоге с целью их отправки на Кавказ. Вывезут 30 тысяч детей–сирот, многих пошлют на Кавказ, но выживет не больше пятидесяти. – я не мог сказать, что, по дороге в Армавире, эшелоны с детдомовскими детьми по дороге будут уничтожены фашистскими самолетами, а уцелевших детей разделят на четыре группы, поместят на подводы и они продолжат путь, при этом выживет только одна группа в 32 ребёнка.

– Что? Столько детей погибнет?

– К сожалению тридцать тысяч. Ослабленные дети будут в пути пять месяцев, направляясь в Грузию, но окажутся на черкесских землях. Много городов, сел, аулов и казачьих станиц оставят они на своём пути. Жители этих поселений будут им помогать всем, чем смогут, но никто не рискнёт приютить, потому что такая помощь чревата смертельной расправой.

– Почему нельзя приютить детей? Люди обезумели? – недоумевал князь.

– Дело в том, что среди этих детей и русские и евреи. Напавший на страну враг неистово истреблял особенно евреев. Человек, спасавший еврея, обрекал себя и свою семью на гибель. Но дети с того обоза найдут своё пристанище в черкесском ауле Бесленей.

– Алхамду лиллах! – сказал Кургоко, что означало «Слава Всевышнему».

– В августовский день, когда подводы с истощенными детьми подъехали к селу, все жители находились в поле: убирали пшеницу и кукурузу, чтобы урожай не достался врагу, а сразу попал на фронт. Черкесы, увидев детей, решили разобрать их по семьям, потому что кодекс чести и сознание адыгов, не позволяли им поступить иначе. Дети были в таком плачевном состоянии, что сердца бесленеевцев дрогнули. – я не стал рассказывать, что от голода дети опухли, были облеплены слепнями, которых они из – за слабости не могли отогнать, многие от слабости были в забытьи, а некоторые – в бреду.

– Черкес по имени Мурзабек Охтов со словами: «Иди ко мне, мы одной крови – люди ведь» обратился к русской девочке Кате Ивановой. Вслед за ним Сагид Цеев взял Володю Жданова. Кукра Агержонокова выбрала Марка, который не помнил своей фамилии, а Кулистан Патова, у которой было пять дочерей, выбрала Алешу Сюськина. – я рассказывал князю ему имена из статьи коллеги – журналиста Елены Косовой32.

– Мальчик Володя Синицкий был в бреду, лежал на подводе без сил. Но он заметил наклонившуюся к нему белокожую и светловолосую Цуру Охтову, в которой умирающему мальчику примнилась родная мать и он потянулся к ней в объятия из последний сил: «Мама!» Так мальчик Володя нашёл свою маму – черкешенку, и стал Володей Охтовым.

Жители аула разобрали всех детей из подводы. Старейшина села Мурзабек Охтов распорядился занести детей в похозяйственную книгу под фамилиями семей их приютивших.

– Приёмные родители аула Бесленей дали свои фамилии и по возможности поменяли имена, чтобы не вызвать подозрений у приближающихся врагов. Марк стал Муссой Агержаноковым, Катя Иванова – Фатимой Охтовой, Алексей Сюськин стал Алексеем Патовым, Володя Жданов – Владимиром Цеевым, Саша теперь был Рамазаном Хежевым. Полгода враги будут в черкесском селе, но никто не выдаст детей. Их лица будут мазать сажей (для маскировки) будто они испачкались. Им запретят говорить по – русски, они быстро узнают черкесский язык. Многие дети после окончания той страшной войны разъедутся к своим настоящим родителям, но некоторые не захотят, и останутся жить с приемными родителями на черкесских землях, будут считать себя черкесами. Девочка Катя, ставшая Фатимой, выйдет замуж за черкеса и родит пятерых детей.

Я удивил Кургоко, передав слова сироты Марика, ставшего Муссой Агаржаноковым: «Даже если бы и предложили мне уехать в Санкт–Петербург, не уехал бы ни за что. Там ничего нет, а здесь жизнь прошла. Да и черкес я. Здесь всё моё».

Благодаря интервью коллеги Елены Косовой я мог поделиться с Кургоко и словами Володи Жданова, ставшего Владимиром Цеевым: – «Матерей у меня три (получается) было. Одна – еврейка, во время блокады она умерла от голода. Мы со старшим братом как раз в тот день за хлебом пошли, вернулись – а она уже холодная. Вторая абазинка, что вместе с Сагидом меня усыновила, а третья – черкешенка».

Черкешенка Кара долго выхаживала слабого приемного сына Виктора, ставшего Рамазаном Адзиновым. В год, когда мальчику исполнилось 13 лет, пришла беда в их дом, откуда не ждали. Кара упала, повредила позвоночник и 16 лет была прикована к кровати. И уже тогда ее сын Рамазан – Виктор ухаживал за ней, мыл, носил на руках, выносил на улицу.

Дети еврейской и русской крови в одночасье обрели кров, семью и превратились в мусульманских детей черкесского происхождения.

– Удивительно, удивительно! Никогда такого не предположил бы! – поглаживал бороду задумчивый князь.

– Дорогой Кургоко, позвольте мне рассказать еще как этих детей прятали. Ведь враги пришли в черкесское село, зная, что жители прячут детей. Приемные родители начнут прятать детей в хлеву, в подвалах. Каждая бабушка в селе будет как войн–разведчик следить за передвижениями врагов, чтобы предугадать их направление и смочь предупредить куда и к кому едут неведомым мне образом. Удивительна история того, как мудрая Цуца Шовгенова спасла соседских приемных детей. За секунду до обыска она успела спрятать соседских приёмных детей в большой сундук, накрыть его сверху одеялом и усадить на сундук своего маленького сына. В момент, когда они постучались в ее дом, идя открывать дверь, она уколола своего сына булавкой, чтобы детский плач помешал поискам и заставил врагов быстрее уйти из ее дома!

– Афэрым, Цуца! – сказал Кургоко, что означало, что женщина – молодец. – Но зачем тем дети? Что дети могут сделать воину? Не понимаю …

– Есть такое явление как фашизм. Это когда один народ считает себя исключительным, избранным, имеющим право уничтожать другие народы, потому что у «исключительного» народа есть мощное войско.

– Это … Это же …

– Были случаи, когда черкесы, невзирая на пережитое горе, помогали чужим детям, в том числе и русским детям, рискуя не только своей жизнью, но и жизнями собственных детей. Поверьте мне, русский народ – добрый народ, великий народ! Объединитесь с ними сейчас! У меня очень много друзей разных национальностей. Это не только черкесы. Есть и ингуши, и балкарцы, и якуты, и абхазы, и узбеки, и азербайджанцы, и башкиры, и буряты, и греки, и евреи, и русские, и татары, и украинцы, и грузины, и армяне, и даже египтяне, всех сейчас не перечесть. У меня есть братья, женатые на русских девушках. В моем посёлке черкес привёз из Санкт–Петербурга супругу, она выучила наш кабардинский. Эта женщина ведёт хозяйство, даже научилась доить коров, и воспитывает детей в адыгских традициях. Это наша жизнь. В ней и хорошее и плохое бывает. Но мы – черкесы, оказались разбросанными в 50 разных странах мира. В России живет в мое время около 700 000 человек. Несколько миллионов живёт в Турции. Черкесы еще живут на землях древней Иудеи, в Сирии, Иордании, Ливане, Германии, Америке, Австралии и многих других странах. Каждый черкес честно защищал интересы той страны, чьи гражданином он стал после переселения из родных земель в Черкесии. Был даже такой случай, когда черкесы оказались на одной войне, но в разных противостоящих друг другу окопах, когда они должны были сражаться и убивать друг друга. И черкесская песня, которая пошла из одних окоп, была подхвачена воинами–черкесами в других окопах. К утру следующего дня они отказались стрелять, чтобы не убивать своих братьев. На этой территории была одна деревня, в которой оставалась жить пожилая черкешенка. Один раз, потеряв родину, она отказалась потерять и новую, недавно обретенную. Эту пожилую женщину стали называть Мать–Сирия. – так я, не вдаваясь в подробности войны между Израилем и Сирией за Голландские высоты, поведал историю из реальной жизни, которую прочитал в романе землячки Мадины Хакуашевой «Дорога домой».

32

Елена Косова – автор статьи о бесленеевцах, приютивших детей.