Ритуал

В поместье Тиль служили аллари. Много аллари. И даже любимый слуга мастера тоже был аларийцем.

А кому не выгодно, чтобы свойства Шлемника могли использовать против них? Аллари. Кто помогает мастеру Тиль — аллари? Кто выигрывает больше всех, как только Шлемник официально запретили…. Менталисты и …аллари.

Псаковы интриганы.

Я удобно устроила голову на столе и помечтала о том, чтобы сварить эликсира со Шлемником и взять пару больших флаконов в Табор, на совет. И спрыскивать всех несогласных. Виктиму я бы выделила отдельный большой фиал.

Можно благославлять, как в Храме Мары, где осеняют водой благословенной всех страждущих…

В библиотеку вошли без стука. Райдо, Таджо и мой оклемавшийся и достаточно взъерошенный сопровождающий. Юнец был бледен, скорбно поджатые губы и кислая мина свидетельствовали о том, что мальчику уже попало — проснулся он явно не сам, судя по его мокрым волосам и пятнам на форме.

— Господа, — я лениво выпрямилась и выполнила намек на поклон.

— Леди, — Райдо так же издевательски кивнул в ответ. — Это привычка северян употреблять самогон до ужина, или осознанная провокация сотрудников Управления?

— Столько, сколько употребляют некоторые сотрудники, северянам не выпить и за декаду, — парировала я. — Если кто-то не умеет пить, но ведется на провокации… может стоит сменить такого сотрудника?

Вьюнош вскинулся, глядя на меня обиженными глазами.

— Хватит, — голос Таджо сразу заморозил атмосферу и отбил желание пикероваться. — Леди, стандартная процедура замеров источника. Артефакт зафиксирует данные, — он кивнул Райдо, который с хищной улыбкой уже расщелкнул кольцо браслета.

Они не заморачивались и использовали кандалы-блокираторы. Если одеть только на одну руку — можно провести замеры, не ограничивая доступ к силе.

Я помедлила, прежде чем протянуть Райдо запястье. Эта полоска черного металла вызывала только негативные ассоциации. За время в тюрьме, я почти срослась с этой тяжестью на руках — они не просто блокируют силу — зачем пропадать добру, они вытягивают её, передавая в накопители и артефакты. Можно сказать, что всю систему защиты и функционирования в тюрьмах обычно обеспечивают именно заключенные, за счет своей силы. Кристаллы на такое не тратят.

Райдо щелкнул, застегнув браслет — привычная тяжесть и холод заставили меня поежиться. Гадость. Чем больше жрут — тем тяжелее становятся.

— Это не опасно, — насмешливо сверкнул глазами Райдо, заметив мою реакцию.

— Прошу, давайте закончим с этим, — я встряхнула рукой, и в этом момент наруч Арритидесов съехал вниз, прокрутившись, и ударился о браслет блокиратора со звонким металлическим стуком. Я затаила дыхание — если эти псаковы светлые хрени что-нибудь выкинут сейчас… не дай, Великий! Внимания менталистов и так достаточно.

— Эпоха Исхода? — Райдо с интересом подвинулся ближе. — Функции?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Стоит спросить Мастера-артефактора Блау…

— Вы надели артефакт, свойств которого не знаете?

— Не я. И может быть это в вашем роду принято, чтобы Старшие поясняли Младшим мотивы всех своих действий, — протянула я язвительно.

Райдо скривился — место было больным, и только набрал воздуха, чтобы ответить, как его прервал Таджо.

— Достаточно. Замеры, — Шах повелительно щелкнул пальцами, и перед нами появилась диаграмма.

— Третий круг, закатный. Левитация, левитация, левитация… и левитация… Леди, вы что, наводили уборку во всей библиотеке?

— Леди использует любую возможность, чтобы тренировать плетения и контроль, — парировала я спокойно. — Каждую возможность.

Таджо одобрительно кивнул — это была его философия, и его жизненное кредо — использовать каждое мгновение, чтобы научиться чему-то новому или закреплять навыки, именно поэтому он — во главе пятерки, а Райдо зубоскалит.

В дверь постучали. Служанка проводила Нарочного с большим свёртком, упакованным в несколько слоев плотной бумаги, перетянутой бечевой.

— Из архива, для леди Блау, — поклонился он.

Я кивнула и, приложив родовую печать, которая полыхнула силой, подтвердив получение на свитке.

— Разрешите? — Райдо протянул загребущие руки к моей посылке, и Таджо поморщился — никакого воспитания. — Леди же не против? Это не секретные документы?

— Вы уже развернули, — сухо ответила я. — Провинциалы обычно полагают, что столичные Высшие лучше воспитаны, лучше понимают все тонкости этикета. Провинциалы заблуждаются — ваш пример доказывает обратное.

Вьюнош сзади сверкнул улыбкой — хамство Райдо достало всех.

— И тем не менее, леди, и тем не менее…, — Райдо торопливо перебирал стопку, изучая названия. — Немилость, немилость, ритуалы Немеса…

Таджо — не остановил, значит, я всё ещё объект пристального изучения?

— Эта точно есть в библиотеке, — Райдо потряс трактатом Вериди о заклинателях и кивнул на дальние стеллажи. Когда он успел излазить всю нашу библиотеку?

— Вторая тоже, — я кивнула на следующий заголовок.

— Тогда зачем?

— Мистер Гладси полагает, что обязан Блау. Наш целитель следит за здоровьем его внука. Это, — я обвела рукой книги, — простая возможность вернуть долг и позволить ему сохранить лицо.

— Вы помогаете всем страждущим? — Таджо холодно вздернул бровь.

— Избранным. Мистер Гладси единственный, кто помог на Турнире, — коротко озвучила я причину. — Если это всё, — я сгребла к себе книги, вытащив последнюю из рук Райдо, и потрясла блокиратором перед его носом, — снимите. Я бы хотела продолжить занятия.

— Леди…, — короткий щелчок, поклон, и нас оставляют в библиотеке одних. Нервный вьюнош остался сидеть в кресле у входа и швыркал носом. Ему стоит высушиться, иначе просквозит совершенно.

Мгновений десять я шуршала страницами молча, ожидая Вестника. Гладси не приложил никакой записки, значит, ответит так.

Вьюнош сопел и молчал, молчал и сопел, и делал это так выразительно, что сосредоточиться было решительно невозможно.

— Слушаю, — я развернулась к нему. — Вы хотели что-то сказать?

Он продолжил сопеть молча. Я пожала плечами и развернулась к столу.

— Зачем вы налили мне самогона? — прилетело мне в спину.

— Не я.

— Вы позволили…

— Я не заставляла вас пить, — я крутнулась обратно, чтобы видеть его глаза. — Я была уверена, что вы откажетесь. А Бутч… Бутч действительно прекрасно пьет.

Он снова обиженно засопел.

— Сколько вам зим? Точнее… вы закончили Академию в этом году?

— В прошлом…

Я кивнула — точно настолько зеленый, как предполагалось.

— Как вы умудрились закончить, если попадаетесь на такие простые провокации? В Академии нет пушистых цыпляток…

— Я — менталист…, — он гордо выпятил щуплую грудь. — И нас никто не любит! Поэтому мы все держимся вместе… никто не шутит над менталистами…, — сдулся он.

Я улыбнулась — с одной стороны это хорошо, что он вспоминает Академию так, с другой… эту школу ему придется проходить позже. Наивность не совместима с долгой жизнью.

— Думаю, мы начали неправильно, — я смягчила выражение глаз, добавив тепла, много домашнего тепла — отсвет того, что обычно достается Акселю. Мокрый юнец напомнил мне другого цыпленка, почти такого же взъерошенного и жалкого. Но за спиной Костаса стоит тенью фигура леди Тир, а тут… надеюсь, Таджо хорошо выполняет взятые на себя обязательства. — Леди Вайю. А как вас зовут, о юный сир?

Пауза была длинной, а реакция совершенно не такой, как я рассчитывала — юнец ещё больше насупился.

— Обещаете не смеяться?

Я торжественно кивнула.

— Каро…

Я стиснула зубы, чтобы не заржать, но смех рвался изнутри, и мне казалось, что сейчас лопнут щеки.

Каро. Каро! Это девчачье имя, девчачье! О, Великий, за что его так не любят родичи.

— Родители…, — я откашлялась, чтобы замаскировать смешок, — ваши родители хотели… девочку?

Он кивнул, а я всё-таки заржала. Я смеялась так, что тряслись свитки на столе, утирая брызнувшие слезы.