Ритуал

И совершенно не стесняюсь в этом признаться. Пока ритуал не проведен, есть две вероятности — Нике жив и Нике мертв. После ритуала останется только одна.

Я крепко зажмурилась, опустив голову на стол — сделаю это позже. Вечером. Проведу ритуал перед сном. Мнимая отсрочка приговора успокаивала, и я радостно встряхнулась.

Пирамидку Ликасу я записала со второго раза, запоров первый — слишком много моментов, которые аларийцу видеть было не нужно. Запись начиналась с Храма, где нас ведут в нижний зал и заканчивалась фейеричным пинком под зад, когда серебристое пламя спеленало змея Немеса. Все остальное я планировала показать Ликасу лично. В лабиринте.

Старик сегодня был щедр на информацию и рассказал много.

Чтобы зайти в круг мне нужно было единственное — Ликас. Аллари действуют просто — запирают Хранителя, не мудрствуя лукаво. Просто. Быстро. Эффективно. Во всех случаях, кроме моего, потому что помимо несчастного мужика с косой, которого закрыли где-то там на изнанке, у меня есть — Ликас. Без Хранителя мне в круг не попасть — всё идеально, но… получается, что Хакан не сказал, что я в курсе про второго Хранителя? Или они просто не в состоянии запереть Ликаса?

Вообразить себе, что кто-то может ограничить Ликаса, я не могла — пасовала фантазия, скорее я могла представить обратное. Значит, про снятие немилости он выдумал персонально для меня, чтобы держать подальше от круга?

Я крутнула готовую пирамидку с записью на столе — надеюсь, этого хватит. Я не воспринимала проблему с менталистами серьезно — сегодня есть, завтра уехали в свою Столицу на десять зим, а аллари были всегда.

И будут, если договоримся.

***

Я ковырялась в кухонной плите, почти лежа на полу, к верху попой, кряхтя, заправив мешающие юбки ханьфу высоко за пояс.

Эти псаковы накопители, кто их ставит так неудобно!

Я уже выковыряла один, сломав ноготь. Заменила на новый, который заправлен под завязку, и осталось ещё два. Маги жаловалась накануне, что самая большая плита стала работать плохо — значит, заряд артефактов почти кончился.

— Леди? — рокочущий бас Бутча раздался сверху.

Я сдала назад, сдула грязные пряди со лба, и увидела грозную фигуру дознавателя, который нависал сверху, сложив руки на груди.

— Леди меняет накопители, — пояснила я спокойно.

— Самое время, — согласно кивнул Бутч. — Больше некому.

— Некому, — я выбрала следующий и нырнула обратно под печь, охнув — второй ноготь!

— Возьмите, — Бутч протягивал мне двузубую вилку. — Там с правого бока есть незаметная рисочка, если вставить и повернуть, накопитель сам выскользнет из гнезда.

Я покосилась на Бутча с уважением — чувствуется огромный опыт по ремонту домашних кухонных печей. Он оказался прав. Псакова рисочка действительно была сбоку, и я установила новую пару за три мгновения, потратив почти десять на первый артефакт.

— Благодарю, — я вежливо вернула менталисту немного погнутую вилку, вытащила юбки из-за пояса и отряхнулась. — Не спится?

— Хотел поговорить, — выдохнул он коротко. — Предполагал, что найду на кухне.

— Говорите, — я сложила три пустых накопителя на стол и присела рядом, вытирая руки.

— Менять действительно некому? — Бутч крутнул один из кристаллов в оправе к себе.

— На случай всплеска, — пояснила я кратко, — буду сливать силу. — Маги говорила, печь работает плохо.

— Силу не стоит выбрасывать на ветер…

— Силу не стоит выбрасывать на ветер, — закончили мы одновременно. Это каждому Высшему твердят с детства. Владеешь силой — используй с умом. — Буду приносить пользу, пока не перейду на четвертый.

— Похвально, — равнодушно отметил Бутч, а я заерзала на стуле. Вечерние разговоры менталистов мне сегодня уже надоели. Наелась до сыта, как сказал бы Геб.

— Хотели поговорить сами, или вас отправили?

— Вызвался сам, — глухо пояснил Бутч. — Вы сделали сегодня неверные выводы.

— Оу, и вы сочли нужным их поправить?

— Счел, — рокочуще подтвердил он. — Каро наказан для его же пользы. За то, что произошло в Храме.

— А что произошло в Храме? — я пожала плечами. — Жрецы провели мне обряд — всё. Каро здесь не причем.

Бутч глубоко вздохнул.

— В Столице за подобное уже подали бы петицию в Управление. Дознаватель не справился с возложенными на него обязанностями. Каро разжаловали бы, возможно исключили бы из пятерки, если бы жаловался кто-то повыше, и наказание управляющей печатью.

— Жаловаться никто не будет, — я не могла говорить за дядю, но то, что такой бред вряд ли придет ему в голову понимала отчетливо.

— Вы — нет, в Столице — да. Каро может решить, что это норма, — Бутч прошелся из угла в угол за несколько размашистых шагов, и большая кухня Маги сразу показалась крошечной. — Это только вторая его операция. Каро может решить, что это норма, когда менталистов садят за один стол с Главой Клана, обычно мы едим на кухне, — ещё несколько раздраженных размашистых шагов. — Норма, что можно совершить ошибку, и не получить за нее наказание, норма, что можно изучать бытовые чары поутру, а потом сделать чудовищную прическу подопечной, с которой она пойдет в Школу. Норма — таскаться по женским лавкам, пить на кухне и воровать ночью сладости. Это — не норма, и в интересах Каро понять это отчетливо, чтобы не ошибаться там, где не прощают ошибок. Ни малейших.

Я поджала губы — с этой стороны я не смотрела.

— Это плохая услуга для него, леди. Мы не те, от кого стоит его защищать. Вы знаете, как работает управляющая печать? Как дознавателям выдают наказания?

— Вероятно, за неисполнение приказа, — процедила я неохотно. Как это работает, я видела только раз — Таджо держался мгновений тридцать, отказываясь выполнять приказ, и потом полдекады провалялся в кровати, и никакие целительские чары особо помочь не могли.

— Верно, — Бутч кивнул. — Слабые не могут сопротивляться вовсе, или ломаются сразу. Сильные — могут держаться, но не долго. Каро — слабый, он сломается. Его сломают, — уточнил Бутч.

— Я поняла. Вести себя по-людски — это плохо, — я фыркнула тихо себе под нос.

— Помните, вы — лечили. В дуэльном зале, — Бутч наклонился ближе, опустив голову, чтобы было видно шею. — Это шрамы от наказания.

— Но… я думала наказание — ментальное…

— Если долго сопротивляться, очень долго, — уточнил Бутч, — остается физический след. Необратимые повреждения.

— Но тогда почему вы живы? — я подпрыгнула на стуле. — Вы — живое доказательство, что подчинение можно обойти и сопротивляться управляющей печати? Это же нарушение устоев…

— Обойти — нельзя. Сопротивляться — можно. Очень долго, до смерти, — пророкотал Бутч. — Я рассказал только для того, чтобы вы поняли. Каро не выдержит и десятой доли, — он поправил пальцем воротник повыше привычным жестом, чтобы шрамов было не видно, — поэтому ему нельзя ошибаться. Следуйте правилам, слушайтесь приказов. Никакой самодеятельности на празднике. Пожалуйста, леди Блау.

Я торопливо кивнула.

— Но наказывать, ничего не объясняя, не лучший метод воспитания, — я до сих пор помнила полёт Каро в коридоре, и как ему прилетело гардиной сверху.

— Ваш дядя использует схожие методы, — Бутч присел рядом за стол. — Но я не заметил особого протеста с вашей стороны.

— Дядя — это дядя. Семья.

— Я понял, — раздался тихий смешок. — То, что дозволено Блау, не дозволено никому.

— Мы не будем обсуждать сира Блау в его отсутствие, как его самого, так и его методы воспитания, — мой голос похолодел.

— Не будем, — Бутч примирительно поднял руки. — Вашу преданность семье мы приняли в расчёт, особенно Малыш Сяо. Он теперь так печется о сире Акселе, чтобы вы не расстраивались, что почти сдувает пылинки. Вам сказать, сколько ваш брат за последние декады попадал в переделки?

Я фыркнула. Можно подумать — это что-то новое. Аксель — это Аксель, он попадал в переделки везде и всегда, находя проблемы даже там, где их не было по определению.

— Мы знаем о предложении Сяо.