Ритуал

Что, псаки, здесь творится?

То, что Каро поделился тем, что случилось в Школе, я поняла сразу. Молчание бывает разным. Сейчас Бутч молчал так, что было понятно — скоро грянет гром, и шарахнет так, что впору искать укрытие.

— Что вы делали в лавке?

Я удивленно посмотрела на Бутча.

— Не просто «делала», а даже «купила». Что можно делать в лавке дамского платья?

Каро согласно закивал головой и стушевался, получив тяжелый взгляд от старшего дознавателя.

— Розовый не ваш цвет, — констатировал Бутч спокойно.

— Иногда вкусы меняются, бывает особое романтическое настроение…

— В вашем шкафу нет ни одной вещи такого цвета…

— Есть, — насмешливо фыркнула я. — Просто вы ещё не сунули нос в самую дальнюю часть шкафа. У меня розовые танцевальные платья.

— Леди танцует? — Каро спросил удивленно.

— И поет, и играет на барабане, — рыкнул Бутч. — И ходит по лавкам, хотя было ясно сказано…

— Что случилось?

— Ничего, — отрезал он. — В Храм и домой, — Каро вытянулся и послушно закивал, получив недвусмысленный приказ.

— Что случилось? Зачем дополнительная охрана? — я удержала Бутча за рукав.

— В Храм и домой, — повторил дознаватель, — без лишних вопросов.

***

В Храме было светло и тихо. Я раздраженно выдохнула несколько раз, и ещё раз, и ещё, чтобы успокоить мысли.

Бутч! Горцы! Нике!

Терпение и контроль, Блау. Терпение и контроль.

Каро неуверенно мялся сзади — накануне мы выяснили, что он, как и большинство столичных, почитает Мару, и походы в «чужие» Храмы его нервировали. Ждать снаружи он отказался — приказ Бутча был не двусмысленным — прилепиться и ни на шаг, если уж леди так сильно взбрело в голову посетить божественное место именно сегодня.

Молчаливый жрец поприветствовал нас и жестом пригласил в главный зал.

Пламя вилось по центру, танцуя над постаментом, всё было как обычно — редкие коленопреклонные посетители молча просили о чем-то своем, кто-то молился с закрытыми глазами, кто-то требовал, воздевая руки к небу. Зимы идут — ничего не меняется. Люди всегда хотят получить больше, чем имеют, и чаще всего просто так. Как будто сам факт существования дает право требовать что-либо у Богов. Мало кто благодарит, просто за то, что живёт. Обычно все только просят — дай, дай, дай. И я не исключение.

Я мысленно обратилась к Великому, закрыла глаза и приложила сжатый кулак к груди: «Салютую шестнадцатому. Покойтесь с миром…Великий, дай мне сил, не допустить этого ещё раз…».

Как всегда, от большого пламени в центре зала отделилась небольшая стайка огней. Светящиеся огоньки мигнули и сложились в знакомый знак штандарта шестнадцатого легиона — круг в треугольнике и око. «Зрящие Севера», стоящие на грани.

Я опустила кулак, задрав голову вверх — шестнадцать огней ровно сияли прямо надо мной, а Каро рвано выдохнул сзади. Вряд ли Великий ревнует чад своих, но я так редко прихожу в Храм… так редко, и даже сейчас мои мысли не полностью принадлежат ему.

Мысленно я рассказывала про себя всё, что случилось. Турнир, как мне помогло благословение, про дядю и Акселя, про то, что у меня не получается сделать так., как хотелось. Про то, что ошибаюсь я гораздо чаще, чем делаю что-то верно, и что мне очень нужна помощь, чтобы снять немилость.

Жаловалась, что всё очень плохо, просто бесконечный круг, из которого мне никак не выйти, что я не знаю, что делать. Что чтобы изменить хоть что-то, мне нужно выиграть время, а чтобы выиграть, мне нужно войти в круг.

Пламя танцевало на постаменте, и мне казалось Великий слышит меня, слышит, и по-своему дает понять, что моя просьба дошла до адресата.

Но ничего не происходило — ни благословения, которое снизошло серебристым пламенем на меня прошлый раз, ни знака, ни звука. Ничего.

Мы пробыли в молчании в главном зале ещё мгновений десять, пока не пошли на выход. Видимо сегодня не мой день, и Великий не слышит меня, или слышит, но просто не может помочь.

Я уже видела слепящий блеск снега в приоткрытую дверь выхода из Храма, как один из служек отделился от стены и с поклоном пригласил нас в другой зал.

Каро открыл рот, порываясь что-то спросить, но я категорично приложила палец к губам — молчать. Мы прошли один зал и ещё, и ещё, потом свернули вниз и по длинной лестнице, бесконечным коридорам. Нас вели на нижние уровни.

Пахнуло кухней — теплом, едой и рисовыми лепешками, и этот уровень мы миновали, потом алхимическими ингредиентами и смазкой, но служка вел нас ещё ниже. Я сбилась на пятом — мы шли ниже, в подземелья.

Поворот, площадка и мы проходим в большой зал, почти точное отражение главного, что открыт в храме для посещений сверху. Та же площадь, тот же постамент, и даже пламя и то, серебрится, насмешливо танцуя, так же весело.

Храм под Храмом? Я смотрела с любопытством — здесь я никогда не была, и ни разу за всю прошлую жизнь жрецы не приглашали меня вниз. Интересно, в той жизни я этого не заслужила?

В глазах рябило от оранжевого — жрецов было много, они стояли и сидели вдоль по кругу на циновках и просто на полу, с закрытыми глазами, покачиваясь в ритме танцев языков пламени. Транс?

Один из бритоголовых махнул мне подойти к стене, категоричным жестом оставив Каро у входа. Его зайти в зал не пригласили.

Я шла, и сапоги глухо и святотатственно бухали по полу, нарушая мирную тишину — я единственная из всех была в обуви с металлическими набойками. У дальней стены мы остановились — жрец кивнул вперед.

Что я должна тут увидеть?

Каменные фрески истерлись, изображения были видны не слишком хорошо, и… тут я напряглась. Снизу слева направо, пересекая самую большую фреску змеилась жирная трещина, уходящая в потолок.

Я сглотнула. Только не говорите мне, что это последствия моего посещения Серых?

Жрец нахмурился, а я склонила голову, извиняясь — это не было запланировано, жрец нахмурился ещё сильнее, сдвинув кустистые брови, и снова ткнул пальцев вперед.

Трещина. Я вижу.

Я опять покаянно склонила голову — жрец ткнул вперед ещё раз, и наконец до меня дошло — он указывал не на повреждения, а на фреску.

Хвала Великому! Дело в вырезанной умелым резчиком картинке на каменной стене.

Видно было плохо, и я шагнула ближе, стена была влажной, холодной и пахла сыростью. На фреске был изображен Великий Исход, если я правильно понимаю символы. Толпы жрецов и Высших, ритуальные круги, вот арка портала — это переход в наш мир?

Я скользила пальцем по рисунку, чтобы не потерять нить. Вот пламя — видимо Великий, вот Мара, вот змей, видимо олицетворяющий Немеса, светило, звезды и опять рунные круги. Я не поняла ничего, и жрец, со вздохом ткнул пальцем в очередную точку на стене — там была отдельная картинка.

На куске фрески был изображен круг бритоголовых в жреческих одеяниях, пламя великого по центру и змей, который метался, запертый в этом круге. И маленький кубик в руках одного из жрецов, от которого исходит свет. И змея запирают в артефакт? Это ритуал?

Пожала плечами — не понимаю ничего. Жрец выдохнул сквозь зубы и снова ткнул в картинку и снова.

Я изучила картинку на десять рядов, поковыряла ногтем и только что не лизнула стену языком, но все равно не понимала ничего.

«Тупая пришедшая».

Голос прозвучал в моей голове так отчетливо, что я вздрогнула и обернулась. Голос — Каро.

«Это думает жрец». Пришла следующая мысль.

Каро кивнул мне головой, подтверждая — это он.

«Это ритуал. Нужно исполнить. Снять немилость». Родились в голове следующие слова.

Я перевела взгляд на жреца и закивала — ритуал? Готова! Жрец облегченно выдохнул.

Всё сразу пришло в движение — серебристое пламя на постаменте взметнулось выше, почти под купольные своды потолка, жрецы зашевелились и неторопливо начали стекаться в круг, занимая одним им понятные места по-порядку. Меня поставили в центре — почти у постамента.

Каро заставили отшагнуть дальше — почти вытеснив его из зала, и он стоял в проходе, порываясь сказать что-то, но пока не мешал.