Эвакуация

Пришлось подниматься выше.

Но не успел Кудряшов ступить еще только на площадку второго этажа, как тишину мертвого дома сотряс внезапный грохот. Аж стены содрогнулись, а с потолка посыпалась побелка.

«Что за хрень? — аж опешил наемник. — Эти ублюдки, что ли гранатомет с собой прихватили… теперь по дому долбят…»

Следующий громоподобный удар, впрочем, опроверг это предположение. Оглянувшись, Леонид заметил, что доносится грохот из-за двери одной из квартир. Кто-то со всей силы… нечеловеческой силы отчаянно ломился наружу, словно тараном шибая в дверь. Или самолично выступая в роли живого тарана.

«Зомби!» — подумал Кудряшов, не видя других вариантов. Ибо человек нормальный, разума не утративший, не сидел бы взаперти и не ломился бы в дверь бестолково, а давно бы вышел, просто отомкнув замок.

Только вот, сколько дней зомбак мог просидеть в квартире? Чем он тогда питался? Эти вопросы привели Леонида в замешательство, пока учуявший его зомби бился и бился об дверь под аккомпанемент создаваемого им же оглушительного грохота.

К тому времени, когда прочная, даром, что бронированная дверь наконец слетела с петель, Кудряшов успел прийти к заключению, что пропитанием зомбаку все эти дни могли служить его же домочадцы, а также домашний питомец. Еще наемнику хватило ума сообразить, что зомби этот, ломившийся на лестничную площадку, не простой, но мутант. У обычного зомбака просто сил не хватило бы на столь мощные удары. Потому что… ну кто такой по большому счету этот среднестатистический зомби? Просто больной, пребывающий не в себе, человек. Чьи физические возможности неведомая болезнь, поразившая город, отнюдь не усиливала.

Но главный вывод, к которому пришел Леонид за время схватки зомбака с дверью — что дверь сия рано или поздно падет. После чего штурмовавший ее мутант непременно кинется на Кудряшова. Как и подобает голодающему при виде еды.

А это значило, что схватки не избежать. И лучшее, что Леонид мог сделать в такой ситуации — это принять бой на удобных для себя условиях. Например, встретив огнем зомбака прямо на пороге его квартиры. А не уходить на другой этаж в напрасной надежде, что мутант-де не пойдет следом.

В общем, к тому времени, когда сорванная с петель дверь рухнула на пол лестничной площадки, Кудряшов уже стоял с винтовкой наготове, держа палец на спусковом крючке. И дал очередь по показавшемуся в проеме уроду, окровавленному, как после десяти раундов на боксерском ринге против чемпиона-тяжеловеса.

Однако и мутант на реакцию не жаловался. Первая пуля, выпущенная из ВСК, подранила его… а остальных он избежал, со всех ног унесшись вглубь квартиры. Откуда спустя несколько секунд показался снова — как таракан в щели.

— Ах ты, паскуда! — сквозь зубы бросил Леонид. И, отложив винтовку — не желая впустую расходовать патроны — достал пистолет и выстрелил прямо в лицо зомбака, окровавленное и измятое до потери человеческих черт.

Точнее, в то место, где лицо зомби-мутанта находилось за долю секунды до выстрела. Проклятая тварь успела отпрянуть в сторону от проема, скрывшись из поля зрения. Но Кудряшов прекрасно понимал, что стоит ему повернуться к входу в квартиру спиной, как засевший там зомбак выскочит, словно чертик из коробочки. И накинется на человека.

«Так! — мысленно проговорил, словно обращаясь к твари, наемник. — Значит, вот какой ты шустрый. Да и силы тебе, я смотрю, не занимать. Но вот вопрос: а в чем я тебя превосхожу… ну, кроме вооружения? Ведь редко так бывает, чтобы у противника не было слабого места. Ах… ну да, ну да».

Ответ на вопрос Леонида был прост и почти очевиден. При всей своей подвижности, шустрости и силе, способной крушить металлические двери, разума даже мутировавший зомби был лишен по определению. В отличие от Кудряшова. И наемник решил обратить данный факт себе на пользу.

Тоже отойдя от дверного проема, Леонид прислонился к стене, делаясь, таким образом, невидимым со стороны квартиры. И принялся ждать, держа наготове пистолет.

Одна секунда, две, три… и вот, наконец, снедаемый аппетитом напополам с любопытством, мутант высунулся наружу.

В ту же секунду Кудряшов выстрелил ему в живот. Зомбак заверещал, хватаясь за то место, куда попала пуля и, сгорбившись, подался назад. В спасительное нутро квартиры. Двигался он теперь куда менее расторопно. Рана (уже вторая!) давала о себе знать. Потому, когда Леонид выскочил к проему и сделал следующий выстрел, мутант-подранок не успел ни уклониться, ни контратаковать.

Груда окровавленного мяса… точнее, костей, мяса на которых почти не осталось, рухнула на пол. И больше не поднялась.

«Интересно, откуда они вообще берутся, мутанты? — про себя вопрошал наемник, уже шагая прочь от квартиры, к лестнице наверх. — Уж не от долгого ли сидения в замкнутом пространстве при недостатке еды?»

Судя по тому, насколько жилистыми, худощавыми, чуть ли не высушенными до состояния мумий были все встреченные Кудряшовым мутанты, предположение насчет недостатка еды вполне имело право на существование. Известно же, что голод — неплохой двигатель прогресса и эволюции. Стали бы предки нынешних людей что-то придумывать и изобретать, имея всего вдоволь?

9

Леонид опасался, что пока он разбирался с мутантом да выбирал подходящий этаж, чтоб оборудовать огневую точку, бородач и «баскетболист» успели умотать на своем «уазике», почувствовав, что пахнет жареным. И оставили Кудряшова с носом — без желанного транспортного средства.

Однако беспокоился наемник напрасно. Из окна на площадке между четвертым и пятым этажами, где он занял показавшуюся удобной позицию, Леонид к облегчению своему заметил, что мародеры и их авто по-прежнему находятся у входа в «Тропик». Хотя один из них явно был готов драпануть.

Очевидно, гибель сообщника не прибавила им боевого духа. По крайней мере, «баскетболисту». И теперь он ожесточенно, на повышенных тонах, спорил с бородачом.

Голоса двух молодчиков отчетливо слышались даже из дома, где засел Леонид — не заглушаемые обычным для города фоновым шумом.

— Нет, ты видишь?! — блажил «баскетболист», очевидно имея в виду окровавленный труп «качка», валявшийся у него под ногами. — Хочешь, чтоб и нас так же?.. Валить, говорю надо…

— Я сам тебя завалю… дождешься, — парировал бородач, — сказал же: еще один заход. За дружка своего потрудишься… ничего, не треснешь. Вон здоровый какой… пахать можно. А то хрен ли бензин попусту жечь, туда-сюда порожним гоняя. Сам потом хныкать будешь, что бабла поднял мало.

— Но ты видишь? — не унимался «баскетболист». Очевидно, гибель «качка» была для него единственным и решающим аргументом.

— Да кого ты боишься? — рявкнул бородач. — То ссыкло с автоматом? Видел же — он сам удрал, аж пятки сверкали. Ясно же! Хоть и крутого из себя строил, а связываться с нами очканул. Нас больше, начать с этого…

— А это видишь? — завел «баскетболист» прежнюю пластинку. — Не хило так очканул, а? Не хило…

Да еще топнул, словно капризный ребенок, аж пританцовывая возле трупа напарника.

— Кореш твой сам виноват, — бородач оставался неумолим и тверд как скала. — Дебил! Зачем высунулся, зачем пальбу устроил? Вот свое и получил. Да и типусу тому приз утешительный. Что типа не просто зассал и свалил, а положил хоть кого-то из наших. Типа стремно было валить просто так. А щас он успокоился… типа.

Взяв паузу и одновременно достав из одного из многочисленных карманов охотничьей куртки зажигалку и пачку сигарет, он добавил — словно подводя под спором черту:

— В общем, так. Пока тачку не загрузим — я никуда не еду. Можешь стоять здесь и ссать кругами, сколько влезет. От каждой тени шарахаясь. Но я бы на твоем месте побыстрее с делом управиться попробовал. Как говорится, кончил дело — слезай с тела, гы-ы-ы.

Перевожу для особо одаренных: чем быстрее ты натащишь ко мне в авто тряпок до полного груза, тем быстрее мы свалим из этого гребучего города. Ферштеен? Так хрен ли ты еще ждешь?