Эвакуация

— Боре просто горло перегрыз, — произнесла она, зачем-то проведя ладонью под подбородком, — и теперь сюда поперся.

— Так ори меньше, — не удержался от колкости Леонид, — глядишь, и пофиг бы ему на тебя было. Ну, по крайней мере, пока супруга харчил.

Обращаться на «вы» к вероломной стерве, чьими стараниями он оказался в столь унизительном положении, Леонид не считал нужным. Много чести.

— Убей его! — словно не слыша, что говорит наемник, буквально рявкнула хозяйская вдова. — Когда он сюда придет… он идет сюда.

— А что сама? — вырвалось у Кудряшова. — Неплохо, вроде, с пистолетом управлялась.

А следом, мысленно, сам же на себя напустился: «Что я несу?! К чему эти колкости? Это ж реальный шанс освободиться!»

— Да пошел ты! — с выражением почти детской обиды бросила, как плюнула ему в лицо… нет, уже не дама. Теперь на язык Кудряшову просилось другое для нее слово-обозначение — бабенка.

Правда, уже в следующую секунду тон бабенки смягчился, снова став просящим. Не иначе, услышала или почуяла приближение родного чада, превратившегося в зомбака, и решившего отметить столь значимое событие праздничным обедом из родителей.

— Не могу! — всхлипнула она. — Рука не поднимается… на родную кровиночку.

— М-да, — хмыкнул Леонид, — далеко тебе, однако, до Ивана Грозного и Тараса Бульбы. Ну да ладно. Для начала освободи меня… это как минимум. А как максимум — где моя одежда? И оружие?

— Здесь. Все здесь, — подчеркнуто-смиренным тоном говорила хозяйка дома, распутывая для начала ему ноги.

Затем, подставив поближе к висящему Кудряшову табуретку, забралась на нее и (наконец-то!) отомкнула кандалы.

— Боря не стал себя утруждать… прибирать это куда-то. Сразу принялся… за дело. А про Ростика и говорить нечего.

Освобожденный, Леонид упал на пол, приземлившись на корточки. И, почти сразу выпрямившись во весь рост, первым делом зашевелил затекшими руками, разгоняя кровь и возвращая конечности к жизни.

Вторым делом он вспомнил о такой штуке, как стыдливость. Потому что находился в присутствии подлой, неприятной, но все-таки малознакомой женщины, будучи экипирован как Адам. Отчего вмиг ему сделалось донельзя неловко, едва угроза жизни отступила, и вернулась свобода.

Кудряшов завертел головой, высматривая в просторном и скудно освещенном помещении подвала хоть что-нибудь, чем можно было прикрыться.

— Вон там, — правильно поняв смысл его поисков, хозяйка указала на темный дальний угол.

Леонид метнулся туда, не теряя времени. Хоть зомби в большинстве своем и медлительны, но любого противника лучше встретить в полной готовности. Конечно, если закрыть дверь в подвал… ну, если таковая вообще имеется, это бы дало наемнику некоторую фору. Только вряд ли громилу вроде Ростика удастся надолго задержать таким способом. Если, конечно, дверь не бронированная, как в банковском сейфе. Не говоря уж о том, что Кудряшову требовалось все-таки именно выбраться из этого места, а не сидеть взаперти, в осаде.

Одевание никогда не занимало у Леонида много времени. За что стоило бы поблагодарить сначала армейскую службу, затем работу в ЧВК. Ну и сам выбор одежды, конечно. Достаточно удобной она была, и с минимумом застежек.

Последние штрихи — надеть разгрузку, нацепить на плечо винтовку ВСК-94, повесить за спину рюкзак, прикрепить кобуру с пистолетом. А уже спустя несколько секунд послышались тяжелые шаги, затем на лестнице показался Ростик. Огромный, плечистый, медлительный, но неумолимый и с бессмысленным выражением на без того не блиставшем интеллектом лице, он напоминал монстра Франкенштейна.

— Вот он! Убей его! — заорала мамаша этого чудища, тыча в его сторону пальцем. Зомби, не так давно бывший Ростиком, мгновенно среагировал на этот вопль. И, неровной покачивающейся походкой сойдя вниз по ступеням, направился в ее сторону.

Что до Леонида, то он, стараясь ступать как можно тише, и в то же время шустрее, обошел новоиспеченного зомбака по широкой дуге — благо, размеры подвала позволяли — и прошмыгнул на лестницу.

— Что ты?.. — задыхаясь от возмущения и крайне неприятного удивления, выпалила дама, в глазах Кудряшова превратившаяся в бабенку, следя за этим его маневром. — Ты же… но почему?..

— Ты не можешь поднять руку на родное чадо, — вполголоса, но отчетливо произнес наемник, остановившись на середине пролета и обернувшись, — вот и я кое-что не могу. Например, препятствовать воссоединению родных людей. Ведь, по правде говоря, за этим я сюда и приехал. Так что… прости — в этот раз я не приду на помощь даме, попавшей в беду.

Произнеся последнюю фразу с ноткой издевки — словно передразнивая — Леонид повернулся к подвалу и находившимся там зомби и бабенке спиной. И снова зашагал наверх.

Снизу раздался полный ужаса визг. И Кудряшов не увидел, но очень живо себе представил, как визжащая бабенка отступает от ставшего зомби своего отпрыска, то прижимаясь к стене, то пытаясь забиться в угол. А зомбак, ведомый ее криками, как собака на поводке, движется следом.

— Ты же обещал! — донеслось до Леонида.

— Да ты что! — изрек он, спустившись ступеньки на три и снова заглянув в подвал. — Ну, так вот… дама. Ты обманула меня, заманив сюда. А я обманул тебя. Квиты!

Новый приступ отчаянного визга, впрочем, заставил Кудряшова поколебаться — не очень-то сладкой выходила эта месть.

«В конце концов, что я теряю? — спросил он сам себя, имея в виду спасение этой якобы дамы. — Пулю разве что…»

С такими мыслями наемник достал пистолет и спустился в подвал. Подойдя к зомби-Ростику со спины, он выстрелил ему в затылок.

Тварь повалилась на кафельный пол, конвульсивно шевелясь, чем напомнила отравленного таракана.

«Две пули», — уточнил опять же про себя Леонид издержки этого благородного… нелогично-благородного поступка и выстрелил еще раз. В лицо. Уж больно здоровым был зомбак, одного выстрела могло не хватить.

С лицом, ставшим похожим на окровавленный фарш, зомби, наконец, затих и замер.

— Спа…сибо, — сквозь слезы пролепетала бабенка уже вслед молча развернувшемуся и зашагавшему прочь Кудряшову.

— Ты еще успеешь меня проклясть, — бросил он через плечо, уже снова поднимаясь по лестнице, — забыв про это «спасибо». И позавидовать убитым мужу и сыну. Если поскорей не уберешься из этого города. На своих двоих, на машине… по фиг. Важно, что… не знаю, заметила или нет, но эта хрень заразна. И способ твоего муженька… покойного от нее защититься не помогает.

После чего покинул подвал, не заботясь, услышала ли его, поняла его спасенная хозяйка дома, или нет.

Что волновало наемника — не успеет ли он заразиться сам прежде, чем найдет свою семью. Или то, что от нее осталось.

7

В своей догадке о социальном положении так называемой дамы и ее домочадцев Леонид не ошибся. Семейка людоедов точно не принадлежала к числу среднестатистических работяг, испорченных квартирным вопросом и вынужденных ютиться в двушках, однушках и издевательски именуемых «студиями» клетушках.

Отдельный дом в черте города — это уже само-то по себе удовольствие не для бедных. Если это именно дом, а не деревянная хибара в деревушке, некогда волюнтаристски включенной в вышеназванную черту. А данный конкретный дом оказался, к тому же огромным. На одном только первом этаже имелось не менее десятка дверей.

Другое дело, что прислуга этот дом давненько не посещала. Видать, первой попала на обед к хозяевам, втемяшившим себе в голову, что живая человечина поможет пережить превращавшую их земляков в зомби эпидемию. А если даже избежала незавидной участи, на конечном результате это не сказалось.

На конечном результате для дома — несмотря на былую роскошь выглядевшего теперь запущенным и захламленным. Как приют бомжей.

На полу то тут, то там валялись пустые бутылки, смятые консервные банки и тюбики, пустые пачки сигарет и какие-то обертки. Прямо на стену кто-то пролил что-то розовое, липкое и сладкое — и часть этого пятна, уже засохшего, успела перетечь на пол. Возле каких-то крошек крутился здоровенный таракан, нагло шевеливший усами.