Танец марионетки

Не уходи

Анжелика прислонилась к колонне террасы, она медлила, не решаясь идти спать. Сегодня ночью у нее не было нужды заниматься дневными делами, которые на Юге иногда откладывали на вечер из-за полуденного зноя — сейчас погода стояла не жаркая. Это был час, когда дворец становился царством тишины. Завтра в Отеле Веселой Науки начнется один из знаменитых Судов Любви, в которых Анжелика видела отголоски легенд далекого Средневековья. Праздник готовился уже несколько недель. Она повернула голову, услышав шаги мужа.

— Вы, кажется, взволнованы? Не тревожьтесь! Все будет хорошо. По традиции дворец Веселой Науки откроет двери всем ценителям чувственных наслаждений, и в эти дни здесь рады видеть только их. Будет много музыки, танцев, состязаний в пении и поэмах, галантных бесед и диспутов, посвященных любви. Ничего не бойтесь! Вы будете прекрасны. Вы будете королевой праздника. — сказал де Пейрак. «Моей королевой вы стали с первого мгновения, как я вас увидел», — подумал он, поцеловал её руку, с сожалением выпустил её из своей ладони и пожелал спокойной ночи.

Во главе стола сидел граф Жоффрей де Пейрак. Он склонил голову, и на его лице в маске из черного бархата, обрамленном роскошной шевелюрой, сверкнула улыбка. Он оглядывал многочисленное общество.

— Сегодняшний день напоминает мне день нашей свадьбы. — думал он. — Мы даже одеты почти так же. Она — в белом, я — в красном. Только в тот раз мы сидели рядом, и я мог чувствовать её дыхание, видеть смущенное, отчаявшееся, но… дерзкое лицо. Она сейчас намного ближе и намного дальше, чем в тот день. Моя жена сидит напротив меня, так далеко, что я не могу, даже ненароком, прикоснуться к ней. Но она уже не боится меня. Тогда я еще не знал, в каком аду из-за нее окажусь. И все равно, за все сокровища мира я бы не согласился отказаться от нее, моей жены, моей Анжелики, ради того чтобы не пересекать эту огненную бездну — неразделенную любовь.

Он поднял бокал рубинового вина и обратился к сидящим за столом:

— Милые дамы, — раздался его серьезный и мелодичный голос, — и вы, мессиры, будьте желанными гостями во дворце Веселой Науки. Несколько дней мы будем вместе беседовать и делить трапезу за этим столом. Во дворце для вас приготовлены комнаты. Вы найдете там изысканные вина, сладости, шербет и удобную постель. Спите одни, если вы не в духе. Или же пригласите подругу или друга на час… или на всю жизнь, если вам так будет угодно.

Анжелика, сидя с другой стороны во главе огромного стола, смотрела на мужа — его одежда из темно-красного бархата была украшена бриллиантами; черная маска и темные волосы оттеняли белизну высокого воротника из фламандских кружев, манжет, а также длинных подвижных пальцев, унизанных кольцами.

Она слушала его, но ей было одиноко; через длинный стол, сквозь голубой дым курительниц она, не отрываясь, следила за фигурой в красном, хозяином дома. Видел ли он ее? Посылал ли он ей призывные взгляды из-под маски, которая скрывала его лицо? Или же, непринужденный и безразличный ко всему, он, как истинный эпикуреец, просто наслаждался утонченной словесной игрой?

— Еще один совет… для вас, сударыни. — продолжал де Пейрак эту словесную игру. — Знайте же, что лень также один из главных врагов любви. В тех странах, где женщина все еще остается рабой мужчины — на Востоке и в Африке, чаще всего именно она прилагает усилия, чтобы доставить наслаждение своему господину. Ваша судьба намного прекрасней под нашим цивилизованным небом. Вы же порой злоупотребляете этим, отвечая на нашу страсть холодностью, граничащей с безразличием. Учитесь смело дарить свои ласки, и наслаждение станет вашей наградой: «Нетерпеливый мужчина и равнодушная женщина не достигнут блаженства».

Гости развлекались, как хотели и могли. Дружеская беседа, томные вздохи, склоненная на плечо нежного собеседника головка. Более откровенные взгляды или касания, чем это обычно позволяют приличия. Сегодня в этом зале царили только любовь и наслаждения.

— Маленькая несносная кокетка, — почти с гневом думал граф, наблюдая, как его жена одаривает взглядами и очаровательными улыбками сидящих рядом кавалеров. Улыбками и взглядами, которые должны предназначаться сегодня только ему. Он, как и Анжелика когда-то давно, попал в собственную мышеловку. Почему он думал, что все его распаляющие желание речи могут влиять только на гостей? Они с таким же успехом могут возбуждать желание и влечение в его невинной, непривычной к таким речам, жене. Только… влечение к кому?

— Сударыня, — обратился он к соседке справа, улыбаясь ей со всем возможным обаянием, только бы не видеть вызывающую красоту его личного карающего ангела, — вы не смеете в такой вечер скучать. Забудьте обо всем и веселитесь. Вы очаровательная малышка. Многие, наверняка, желают вкусить сладость ваших прелестных губок. Так пользуйтесь этим.

Анжелика вдруг увидела как Жоффрей таким знакомым ей жестом взял Антуанетту за подбородок и повернул её лицо к себе, при этом соблазняюще улыбаясь. Антуанетта млела в его руках. Анжелике даже показалось, что она видела, как затуманились глаза. Внутри у нее все оборвалось. Она злилась и пыталась спорить сама с собой, при этом не забывая очаровательно улыбаться, что у нее не очень получалось.

— Он беззастенчиво изменяет мне.

— Разве можно изменять тому, кто тебя не любит?

— Но я… почти люблю его.

— Вот когда ты решишь, тогда и будешь говорить об измене.

— Но он мой муж!

— Ну и что. Все мужчины таковы. Даже у кого есть жена, имеют возлюбленных или любовниц. Почти все. Многие. А ты ему даже не принадлежишь.

— Но он давал мне клятву в церкви.

— Он её и выполняет. Холит и оберегает тебя, беспокоится о твоем здоровье, заботится о твоей внешности, дарит подарки.

— Но мое тело тоже принадлежит ему!

— Принадлежало. Один раз. И то, как ты считаешь, против твоей воли. А ты ему в ответ на его ласки не дала почти ничего. Лежала, как безвольная кукла, в объятиях мужчины, даже к звездам улетела без него, оставив одного на земле. А он так старался, чтобы тебе было хорошо. Вспомни, о чем он только что говорил женщинам.