Страница 29 из 39
На пороге отеля их встретил доктора. Увидев Анжелику, лежащую на руках графа в окровавленном платье, он с тревогой спросил:
— Мадам тоже пострадала?
— Нет, — ответил Жоффрей, — Пройдите в лабораторию, Жан вас проводит, — он махнул головой, показывая куда надо идти. — Я сейчас подойду.
Со времени трагедии прошел почти час. Слуги давно разошлись, обсуждая происшествие и мадам, которая вела себя не так, как положено знатной даме. В остальном - все снова шло своим чередом.
Когда Жоффрей вернулся в лабораторию, то увидел доктора, с интересом осматривающего Куасси-Ба.
— Кто ему делал операцию? - спросил тот не прерывая своих действий.
— Графиня де Пейрак. — улыбнулся Жоффрей. — Вижу, что вас поразил осмотр. Таланты мадам безмерны, не правда ли?
Доктор изумленно взглянул на него.
— Я не смог бы сделать лучше. Полотно я оставил, не стал менять. Как я понял, это экстракт семян акации, судя по вкусу, запаху и цвету. Расскажите мне весь ход операции, что использовалось. Жоффрей де Пейрак доложил ему все по порядку, сообщая только факты, никак не оценивая действий.
— Отлично. Я думаю, ваш слуга довольно быстро встанет на ноги. Было очень смело со стороны мадам использовать белладонну. Но, видно, она знала, какой состав не вреден. Графиня искусна в области фармакологии, больше меня в области лечения, — слегка улыбнулся, несколько задетый своим выводом, Перрье. — Она облегчала вашему слуге боль и усыпляла, когда держала его виски и гладила лоб. А может просто успокаивала.В любом случае, все вместе притупило боль.
— Скажите доктор, он действительно мог умереть, если бы Анжелика… мадам, — поправился Жоффрей, — не зашила его раны?
Доктор подумал, посмотрел на лужи крови вокруг, на рану мавра:
— Я не смог бы гарантировать ему, что он быстро поправится, — признал он, — слишком много крови вокруг. И она бы еще текла, пока я не пришел. Он, конечно, крепкий малый… но без крови человек не может жить. Он бы долго еще восстанавливал силы. Я буду приходить два раза в день, менять повязку.
— Перрье, осмотрите мою жену. Я очень волнуюсь за нее и дитя. Не повредило ли им все это.
— Да, конечно. Она теряла сознание?
— Нет, но она очень устала и у нее не было сил даже стоять, но все время была в сознании.
Доктор хмыкнул:
— Странно, что она вообще смогла проделать всю эту работу. Это не для женских рук, особенно таких маленьких и нежных, как у мадам. И… простите, граф… не каждая женщина может выдержать вид крови в таком количестве. Не говоря о виде его раны и о том, чтобы зашить её. И потом, мадам только поправилась. Удивительно, что она пережила такое напряжение, не потеряв сознание.
Жоффрей вернулся к жене после того, как полностью устроил Куасси-Ба. Анжелика лежала бледная и прозрачная, как в тот день, когда он принес её из обсерватории. Но она уже не казалась сломанным цветком. Это просто была очень уставшая женщина. «Ваша жена намного сильнее, чем кажется на первый взгляд. Но это сила не физическая, а внутренняя. Графиня призывает все свои силы, когда это необходимо, и держится за счет них. Поэтому, физически она очень устала, но сражалась до последнего за счет своей внутренней силы» — сказал ему доктор после осмотра.
— Как вы себя чувствуете, моя дорогая, — спросил де Пейрак, садясь рядом с ней на постель.
— Спасибо, хорошо, мне надо просто отдохнуть. Как Куасси-Ба?
— Доктор сказал, что он быстро поправится. Благодаря вам. Где вы этому научились, сердце мое? Где вы научились лечить людей?
— Я не училась, — возразила она, — почти не училась.
Жоффрей улыбнулся:
— Хорошая оговорка. Мелюзина из Пуату была вашим учителем?
— Откуда вы знаете? — удивленно спросила Анжелика.
— Догадался. Вы вспоминали её в бреду.
— Это было давно, очень давно. Я была еще маленькой девочкой. Я просто помогала ей. Она объясняла мне все о травах.
— И вы помните этот прием с детства? — недоверчиво спросил де Пейрак.
— Какой прием?
— Как иглой для вышивания выводить узор на коже человека.
— Нет, — улыбнулась Анжелика, — но я вспомнила это, когда увидела Куасси-Ба. — она нахмурилась. В её глазах появилось страдание.
Жоффрей с нежностью смотрел на свою жену, ему хотелось спросить, но он боялся разрушить эту минуту единения, которого не хватало в последнее время. Но он все же решился:
— Кто такая Франсина?
Анжелика с испугом взглянула на него. И Жоффрей даже пожалел, что спросил, но он должен знать правду, чтобы помочь ей, помочь справится со своими действительными или выдуманными страхами.
— Так кто она? И что с ней произошло? — он почему-то был уверен, что с ней должно было что-то произойти.
— Она была сестрой Николя… моего друга.. в детстве. Мы с Николя гуляли в лесу… потом услышали крики… Наемники… они ворвались в его дом, убили отца, а мать и сестру… Франсина лежала на полу, как сломанная кукла… — последние её слова потонули в молчаливом плаче.
Жоффрей взял руку Анжелики и легко сжал:
— Тсс, радость моя, успокойтесь, это было давно и все прошло. — Пейрак понял, что произошло тогда. Он понял её потрясение от происшествия в галерее. «Проклятый Лозен… Он всколыхнул в её душе давно виденное, оно наложилось на впечатление от возможного насилия над ней. Именно это её и потрясло. Что с ней могли бы поступить так же. Проклятый Андижос! Ты не дал мне рассчитаться с Пегиленом!»
Де Пейрак решил поскорее увести разговор от этих жестоких воспоминаний.
— Тогда вы и учились у Мелюзины?
— Да, — кивнула Анжелика, — она лечила раненых, выхаживала больных, а однажды сшивала рану у крестьянина. Я держала её корзинку и подавала ей все необходимое, вместе с ней собирала травы, готовила настои. Она учила меня, как можно использовать их.
Ее глаза блестели все больше и больше. Она радовалась, рассуждая о дорогих ее сердцу растениях, воскрешая в памяти этим рассказом далёкие и благословенные времена детства, проведенного рядом с Мелюзиной.