Страница 8 из 27
В тайных венчаниях, конечно, такой пробирающей торжественности нет, там и церквушку выбирают попроще, дабы родители суровые не прознали раньше времени да не воспрепятствовали, и гостей нет, только один либо два свидетеля, готовые подтвердить, коли нужда такая возникнет, что венчание прошло по всей форме. В ходе венчания никто не поёт, потому как сам обряд, как правило, проводится в пору позднюю, в тайности великой, так как иначе, честным образом, ни за что не сочетаться молодым законным браком, родители либо же иные родственники непременно воспрепятствуют.
И почему-то, Платон так и не смог понять, отчего чаще всего тайным браком венчалась именно военная братия. Лихие гусары, красавцы-усачи, от одних имён которых трепетали полчища врагов, будь то шведы, французы, турки или прочие иноземцы, дерзнувшие посягнуть на спокойствие великой Российской империи, у строгих маменек и прижимистых батюшек популярностью не пользовались. Может, оттого, что дочки их таяли от одного огненного взгляда или небрежно спетого сонета и готовы были пасть в объятия, позабыв о чести девичьей? Вполне возможно, тем более, что, насладившись запретным плодом, роковой усач терял к красотке интерес и оставлял её так же легко и без сожаления, как бросал в походе изорвавшиеся сапоги. Редкая милашка могла похвастаться тем, что сумела накинуть узду на горячего гусара и довести его до алтаря, ещё меньше находилось тех, кто оказывался счастлив после такого вот тайного венчания.
Платон крякнул и головой покрутил, норовистого скакуна подгоняя. Конечно, вольного сокола в клетке не удержишь, ему простор нужен. Если барышня умная, она сие понимает и мужа своего на цепи, словно ярмарочного медведя, не водит. Вон, та же Анна Викторовна, например. Да и Лизхен, уж на что своенравна, а супротив мнения супруга в отрытую атаку не бросается, всё обходные манёвры использует. Конечно, сии дамы тайно и не венчались, у них всё честь по чести, как полагается и сотнями поколений предков завещано. Из тех же, кто готов венчаться тайно, редкая барышня сможет своего мужа так-то вот приручить, чтобы он, даже имея полную свободу, никуда не упорхнул. Уж больно шибко они за статус супружеский цепляются, словно стыдятся в глубине души, что всё вот так вот воровски, словно бы и не по-настоящему, случилось.
Платон Платонович опять крякнул, в стременах приподнялся, оглядывая окрестности орлиным взором. Поскольку сам он ехал как раз на такое вот тайное венчание, где ему предстояла почётная роль друга жениха и свидетеля, размышления его отнюдь праздными не были, впрочем, будучи представителем славного семейства Штольман, Платон Платонович вообще не склонен был к пустому и бессодержательному мыслеблудию.
- Где эта часовенка? – прошипел Платон, удерживаясь от резкости в отношении пропитанного благодатью небесной местечка.
Конь всхрапнул, дёрнул ушами, он тоже не понимал, чего ради любимый хозяин вывел его под ночь из уютной и тёплой конюшни. Чего ему, спрашивается, дома-то не сиделось? Там тепло и сытно, а тут темно, сыро, ещё и вьюга вот-вот начнётся. Конь опять всхрапнул, недовольно хлестнул хвостом по бокам.
- Терпи, - строго приказал Платон Платонович и потрепал коня между ушей, - о, вот и часовенка, нам туда!
Конь фыркнул, всем своим видом демонстрируя недовольство хозяйской жаждой приключений под ночь, да ещё и в непогоду, но, тем не менее, покорно направился в сторону приземистой часовенки, которую слабо освещал висящий перед воротами фонарь. Платон пощекотал коня шпорами, тот пошёл лёгким аллюром, и не минуло и пяти минут, как всадник въехал в небольшой дворик, казавшийся особенно крошечным из-за толпящихся на нём всадников.
- Платошка, друг! – радостно воскликнул молодец, которого так и подмывало назвать богатырём за васильковую синеву глаз, пшеничного цвета кудри и воистину сказочный размах плеч. – А я уж думал, ты не приедешь!
- Когда это я, Олежка, друзей бросал? – шутливо приобиделся Платон Платонович. – Это ты нашу лихую холостяцкую братию покидаешь.
Олег мечтательно улыбнулся:
- Любовь… Она, брат, озорства не терпит, тут всё по-серьёзному.
- Родичи-то её не передумали? – встрял в разговор смуглолицый брюнет с жгучими цыганскими очами, шутя пленявшими девичьи сердца.
Олег разочарованно махнул рукой:
- Какое там, Илья, мне от дома отказали, даже имя произносить запретили. Одним словом, опала полная.
- Не переживай, Ромео, будешь ты со своей Джульеттой, - белозубо усмехнулся Илья и, выхватив гитару, заиграл бравурный мотив, - проводим джигита песней да пляской, пусть семейная жизнь будет лаской!
- Молодые люди, - выглянул из часовни невзрачный, мелко крестящийся служка, - вы бы в часовню шли, на улице не шумели. Неровен час, увидит кто али услышит, греха будет не обобраться.
- Грех – пока ноги вверх, - опять усмехнулся Илья, но друзья не сговариваясь ткнули его с двух сторон локтями в бока, чтобы он придержал не в меру длинный язык и не гневил батюшку, по крайней мере до тех пор, пока он честь по чести венчание не проведёт.
Илья охнул, но влекомый сильной дланью Платона направился в часовню, а вот Олег замешкался, нетерпеливо глядя по сторонам и прислушиваясь.
- Олег, ты чего? – Платон Платонович тоже оглянулся, услышал стук копыт и невольно напрягся, некстати вспомнив, что за такие вот самовольные браки по голове не гладят… особливо братья-следователи.
На лице жениха расплылась ясная блаженная улыбка:
- Василисушка моя едет.
Илья выразительно вздохнул, покосился на Платона, тот в ответ кивнул. Да, гибнут люди не только за металл, Отечества, а ещё и насмерть путаются в тенётах любовных, словно мало им в жизни горестей с бедствиями!
Тонконогая серая в яблоках кобылица легко влетела на двор, ставший ещё теснее, блаженно улыбающийся Олег спешно помог соскочить с седла закутанной в пушистую беличью шубку барышне и торжественно отвёл её в часовню на венчание. Илья и Платон согласно переглянулись, вздохнули молча: «Эх, пропал человек», кивнули разом и пошли следом.
Ещё довольно молодой, не утративший духа авантюрного, а потому и соглашавшийся на тайные венчания, священник честь по чести провёл все подобающие обряды, показавшиеся изнывавшим от нетерпения друзьям жениха бесконечно длинными, и разрешил молодым поцеловаться, громогласно возвестив их мужем и женой. Дрожащими руками Олег откинул фату с личика невесты, смущённо потупившей взор, неловко коснулся губами её прохладных от волнения губ.
- Получилось, - прошептал Илья и от полноты души хлопнул Платона по спине, - обвенчаны, теперь никакие родичи не помеха! Гей, гуляй, гусары!
- Не кричите, молодые люди, - недовольно проскрипел служка, но его никто и слушать не захотел.
Откуда-то появилось шампанское, зазвенели бокалы, жениху и невесте сунули специально приготовленные, щедро украшенные, доверху наполненные светло-жёлтым шипучим вином.
- За здоровье жениха и невесты трёхкратное ура! – провозгласил Илья, и Платон с готовностью подхватил:
- Ура! Ура! Ур-р-ра!!!
Тонко звякнули бокалы в руках новобрачных, жених и невеста разом, не отводя взгляда друг от друга, пригубили вина и медленно, без единого стона или вздоха осели на грязноватый затоптанный пол.
- Чего это они? – боязливо прошептал батюшка, осеняя себя крёстным знамением. – Сомлели никак?
Платон Платонович быстро склонился к новобрачным, заглянул в их медленно стекленеющие глаза, тщетно попытался нашарить пульс и, подняв взгляд на замершего рядом Илью, отрубил:
- Кончены. Оба.
Священник перекрестился и забормотал молитву, Илья тряхнул чёрной кудлатой башкой и ринулся к двери.
- Стой, ты куда?! – крикнул Платон, бросаясь следом за другом.
- Доктора надо, может, ещё не поздно.
Платон Платонович посмотрел на новобрачных, на лицах коих даже смерть не стёрла ясной улыбки блаженства и сумрачно добавил:
- Полицию тоже стоит вызвать.