Байона

Карлос исподлобья наблюдал за каждым движением Таро. Взгляд горел ненавистью. Сжимая зубы, он придерживал сломанную руку. Товарищ по музыкальному училищу, менеджер рок-группы, бывший друг, тот, с кем он, оказывается, делил любовь Камиллы... все в прошлом.

Мы, все трое, сейчас не знали, что дальше с этим делать.

Страх. Ненависть. Злость. Бессилие. Воспоминания.

– Любовь – такая вещь, - пространно заметил Карлос, нарушая тишину первым. - Здесь уж ничего не поделаешь... Единственное, что ты мог тогда сделать для Камиллы – это оградить от домогательств своего брата. Но ты не смог защитить ее. Ни до того, что с ней случилось, ни после…

Упрек попал в цель. Таро вскинул голову. Тело напряглось, лицо исказилось от мучительной безысходности. Я думала, он вспоминал обо всем, что было между ним и умершей девушкой, обо всем, что наполняло когда-то их жизни взаимным смыслом. Мне стало стыдно и неловко подсматривать за ним, голова медленно врастала в плечи.

Карлос вдруг повернулся и посмотрел на меня. Взгляд прояснился. Он смотрел как в первый раз, когда заметил меня в порту на причале. С заинтересованностью и симпатией. Потом мысли полетели по разбитому лицу мрачными тенями.

– А я ведь для тебя здесь распинаюсь, - вдруг произнес он. Голос звучал просто и ровно. - Думаешь, твой Таро не знал о брате и Камилле? - Карлос печально усмехнулся, вытер кровь рукавом, коснулся царапин на своей щеке и опять усмехнулся. Он не ждал ответа. - Э!.. Наивная! Вот только... каково тебе после всего услышанного оставаться с ним?

Раздался негромкий хлопок. Карлос дернулся и упал набок с дыркой груди.

У меня дернулись губы. Мысли и эмоции стерлись, глаза остекленели, остановились. Время растянулось, и заострилось колкими гранями пространство. Казалось, я слышу слабое шипение пули в разорванных мышцах, нервное подергивание кожи на обрывках раны, слышу прерывистый плеск льющейся крови, перекачиваемой сердечной мышцей на бетонный пол все медленнее и медленнее.

«Нет! Нет! Зачем? Не надо так! Пожалуйста, не надо!» - кричала я, а на деле губы едва заметно шевельнулись, не издав ни звука. Две слезинки скатились, обжигая щеки.

Карлос неподвижно лежал у стены. Избитый, окровавленный, он откинул голову с задумчиво-отстраненным выражением лица. Перепачканные волосы намокали в багряной лужице. Он казался таким далеким от нас. Он уходил, дыхание замирало, кровь холодела, душа просыпалась и сбрасывала оковы.

Послышался шорох. Мерные тяжелые шаги рассекли неподвижный воздух, припудренный сладковатым запахом крови и человеческих страданий. Из темноты лестницы показался наркобарон, опуская пистолет.