Страница 79 из 85
-… просто кучка зазнавшихся стариков, - вещал Эркхарт, уперев руки в бока и глядя на побледневших епископов в их торжественных (по случаю наречения нового коллеги) шитых серебром нарядах. – Вам никогда не хватало мудрости взглянуть чуть шире. Уста богов? Ваши боги даже с вами ни разу не говорили. Возомнили о себе неизвестно что, суете нос в чужие дела. Что есть епископ – это человек, пожертвовавший себя в угоду богу и обществу. Пожертвовавший, слышите? Пожертвовавший, а не возвысившийся над людьми. Чем выше сан, тем больше жертва. Вы посмотрите, кого вы выбрали мне на замену.
Эркхарт обличительно ткнул в лицо какому-то мужчине с уже наметившейся сединой на лысеющей макушке. Тот сполз вниз на своем кресле, всеми силами пытаясь отвернуться от разгневанного Бога.
- Я вижу его насквозь: его алчность, позорные мелкие мыслишки, тщетную надежду на общественное уважение. Причем здесь Доверие, скажите на милость? – Эркхарт притопнул, и по мраморному полу пробежала трещина, кончик которой как раз добрался до туфли беззвучно спустившейся по ступеням Ингрид. – Он не умеет доверять сам и не видит, когда доверяют ему. Чему он будет учить свою паству?
Девушка остановилась, не зная, что ей дальше делать, и толком не понимая, зачем она вообще сюда пришла. Эркхарт стоял к ней спиной и как будто не замечал. Мелькнула мысль: а не ткнуть ли ему кинжалом промеж лопаток? Но кинжала у нее не было, как и храбрости на подобный поступок. Да и вряд ли Бога можно было сразить таким жалким оружием. Вот если б десяток магов…
Ингрид вздрогнула, осознав, о чем думает. Неужели она настолько возмущена всем происшедшим, что готова убить любимого человека? Неужели ей настолько дорога ее шкура, что она готова выменять свою жизнь на чужую? Нет, это просто какое-то наваждение.
«В принципе, если б рядом оказался еще один молодой Бог, еще не скинувший своего человеческого тела, возможно… Хотя, черт его знает, - заметила Похоть. – В любом случае, другого такого мы сейчас не найдем. Так что давай, решай, не хочешь ли ты склонить его в другую сторону: песочек-то утекает».
Ингрид только сейчас заметила чудовищные призрачные часы, висящие у них над головами. К их отчего-то остроконечной вершине крепились две чашки весов столь же внушительных размеров, соединенные перемычкой-коромыслом. На левой чаше горело белое пламя, на правой темнел неестественно черный сгусток. Острая стрелка в середине явственно указывала на темную сторону большой дуги, выкрашенной в белый и черный цвета. Весы едва заметно подрагивали. Время от времени их чаши шевелились, меняя свое положение, но всякий раз стрелка все глубже уходила в черное. Так вот о каком выборе говорила Похоть.
- Тот, кто служит свету, должен быть верен ему до конца, - вещал тем временем Эркхарт. – Да, я собираюсь уйти на темную сторону. Это не так сложно: достаточно дать волю каким-нибудь грешным мыслям вроде желания увести чужую жену или наказать напыщенных глупцов, когда-то разрушивших мечту наивного мальчишки. Я спущусь в царство тьмы, чтобы сразить сам корень зла: богов, подло нашептывающих людям гадкие деяния и сбивающих их с истинного пути. Я знаю, что мне хватит сил. Я останусь один в царстве тьмы. Может быть, найду способ уничтожить и себя. А если нет… По крайней мере, я не буду вмешиваться в жизнь людей.
- Ты уже вмешался, - сказала Ингрид, наконец, обнаруживая себя.
- Ты пришла слишком рано, - мягко сказал ей Эркхарт, повернув голову. Глаза его светились белым сиянием, и в них то и дело вспыхивали едва заметные голубоватые разряды молний. – Мое время на этой земле еще не истекло. Погуляй пока, попрощайся с городом. Я сам тебя найду, не беспокойся.
- Я не собиралась становиться твоей жертвой, - неожиданно разозлилась Ингрид. – Меня обманули.
- Да? – Эркхарт вздернул брови. – Прости, я не знал. Мне показалось, ты все прекрасно понимаешь. Но, в любом случае, я ничего не могу изменить. Ты сделала свой выбор. Теперь моя очередь.
- Уйти во тьму? – Ингрид скрипнула зубами. – Хватит издеваться над бедными стариками: ты и так запугал их настолько, что даже попахивает.
Один из епископов вжал голову в плечи. Рэйне, сидящий рядом с ним с гримасой отвращения, отодвинулся, пока Эркхарт не видит.
- Ингрид, - Бог взял ее за руку. – Ты ничего не можешь изменить. Прими свою судьбу. Мне очень жаль, что все так получилось. Но есть вещи, что превыше обычной людской привязанности.
- Не ты ли только что вещал, будто бы нет на свете ничего важнее, чем обычные люди? - напомнила ему Ингрид. – Я – обычный человек. Они – тоже.
Она ткнула пальцем в конклав. Два старика нашли в себе силы согласно кивнуть ее словам. Но, скорее, от страха за свои жизни, чем действительно соглашаясь.
«Весы шевельнулись», - заметила Похоть. Ингрид покосилась наверх: действительно, стрелка чуть сдвинулась влево, в светлую сторону: Эркхарт сомневался.
- Чтобы достичь Цели, нужно чем-то пожертвовать, - сказал он. – Уходи, пожалуйста. Ты сбиваешь меня с мысли.
- Какой мысли? – уточнила девушка. – Взращиваешь в себе ростки зла? Думаешь, я не понимаю, зачем ты запугиваешь этих несчастных: ты не их, а себя пытаешься убедить в том, что ты темный. Но это же не так.
- А ты хочешь, чтобы я стал светлым богом? – Эркхарт поднял брови и вопросительно на нее уставился.
Ингрид задумалась. Действительно. Какая ей теперь разница? Она же умрет в тот момент, как песок закончится. И богине Похоти она ничего не должна.