Страница 40 из 85
«Жаль, на свете нет бога справедливости, - вздохнув, подумала Ингрид. – Как замечательно было бы, если б виконту Эссену сразу досталась в жены та распутная девица, а я бы…»
Тут девушка помотала головой, избавляясь от лишних мыслей. Нет. Она не будет об этом думать. Пустые мечты не приводят ни к чему хорошему.
Но сколько бы она не пыталась направить размышления на расследования, в голову упорно лезли мысли об Эркхарте. Никакой внутренний голос не нашептывал ей дурных идей, не показывал видений, от которых перехватывало дыхание, но в отсутствии какой-либо деятельности или хотя бы разнообразия пейзажа Ингрид то и дело вспоминала то испещренные дымными разводами скулы, то губы, произносящие ее имя, то руку, касающуюся ее лица. И чем дальше, тем меньше она находила причин не думать об Эркхарте. Сами собой возникали в голове обрывки рассуждений, вроде: «Ты же теперь ничья, ты даже уехала из мужниного дома», «Эркхарт вечно чем-то занят, у него наверняка никого нет», «В Оппле работают хорошие люди, они поймут», «Ты же не девственница, чего бояться?». И жалкое «Я замужем, это нехорошо» становилось все менее и менее веским аргументом.
Спустя несколько часов подобных размышлений Ингрид уже не замечала, как непроизвольно поглаживает себя по щеке и шее кончиками пальцев. А когда заметила, устыдилась и расстроилась.
- Никчемная, - сказала она вслух. – Бесполезная, отвергнутая. Что тебя ждет в будущем? Ну, поработаешь ты пару десятков лет в Оппле. Ну, три десятка в лучшем случае. А потом что? Ни красоты, ни сил, ни сообразительности. Будешь сидеть в приемной и развлекать несчастных посетителей пустой старушечьей болтовней.
Она вздохнула и вздрогнула: показалось, что сиденье напротив хмыкнуло. Но карета была по-прежнему пуста и холодна по вечернему времени. На всякий случай Ингрид поводила между сиденьями рукой, всерьез вообразив, что вот-вот наткнется на чью-нибудь невидимую коленку, но, видно, все это было лишь игрой ее больного воображения.
- Вот, еще и умом двинешься к старости, - сказала она себе. – И где закончишь свои дни? В богодельне? Может, стоит тогда сразу присмотреть какую-нибудь поблизости. Жертвовать туда, волонтером записаться. Глядишь, под старость лет найдется, кому о тебе позаботиться.
Она представила себя сгорбленной, немощной, сидящей на рассохшейся лавочке подле церкви, и едва не расплакалась. Как ни крути, а жизнь все-таки загублена. И замуж второй раз не выйти, ведь она официально замужем, и даже в содержанки не пойти – кто в здравом уме захочет связываться с Эссенами? Конечно, она всегда может вернуться в поместье. Но об этом даже думать не хочется. И не дай боги туда вернется ее сбежавший муж в сопровождении любовницы и десятка их юных отпрысков…
Ингрид все-таки всхлипнула и ожесточенно принялась тереть свербящий нос. Нет, нельзя унывать. Она еще молода и сильна, она может позаботиться о себе и сама. А старость… А что старость? Может, до старости ей и не дожить вовсе? Да, прежние мечты уже никогда не сбудутся. Но можно мечтать о чем-нибудь другом, верно?
«О, шефе, например», - шепнул внутренний голос.
Ингрид даже не стала ему отвечать, только сурово уперла руки в бока, намекая бесцеремонной богине, что ей тут не рады.
«Молчу-молчу, - едва слышно сказал внутренний голос. – Я вообще случайно заглянула: уж больно красочно ты мечтала о своем Эркхарте. И самое забавное: даже не с моей подачи. Умно: бить Уныние Похотью. Далеко пойдешь, молодец!»
- Так вот откуда эта тяжесть в груди и безысходность! – сообразила Ингрид, и ей сразу стало легче дышать.
«Правда, мой муженек хорош? – гордо сказала Похоть. – Подкрадывается незаметно. Нападает плавно. И душит, душит…»
- Я справлюсь, - уверенно сказала Ингрид, поняв, с чем имеет дело.
«Ты уже справилась, - улыбнулась Похоть. – С чем тебя, собственно, и поздравляю. Седьмое искушение преодолено. Нисколько не сомневалась в том, что ты – неисправимая оптимистка. Прямо, как я!»
- Седьмое искушение? – переспросила девушка. – На что вы меня испытываете?
«Ни на что. Просто так, - «пожала плечами» Похоть. – Ты выбрала путь Чистой души. Мы тебя проверили. Ты прошла испытания. Делай с этим, что хочешь. Хочешь – иди в священнослужительницы. Хочешь – просто живи с приятной мыслью, что мы над тобой не властны. Хочешь – переиграй все и отдайся грехам. Хочешь – ложись в тот круг и раздвигай ножки…»
- О чем ты? – нахмурилась Ингрид. – Не о тех ли девицах? Они тоже проходили это ваше Испытание?
«Неа, - беззаботно откликнулась Похоть. – Ну, то есть некоторые начали, но не успели: он пришел раньше. Две из них завалились: между прочим, обе на мне сдались, хе-хе. Трудно, знаешь ли, юным девицам разграничивать Любовь и Похоть. Я и сама не всегда понимаю, где же граница. Но тебе бояться нечего».
- Что это за круг? – спохватилась Ингрид. – Зачем он?
«Ты и без меня это узнаешь, - ехидно отозвалась Похоть. – Я вообще просто так зашла, говорю же: уж больно сладко тебе мечтается, так и тянет внести свою лепту. Ну-ну, не бесись, уже ухожу. Пока-пока!»
Голос исчез, оставив вместо себя звонкую пустоту. Тяжесть Уныния еще чувствовалась, но теперь в голове Ингрид теснилась такая мешанина чувств и мыслей, что для хандры там просто не оставалось места. Зато Похоть на прощание бросила в нее одну из своих жарких картинок, снабдив ее и звуком, и запахом духов, и горячими ощущениями на коже.