Страница 39 из 85
- Дивный переулок, - прочитала Ингрид, подавая булавку. – Дом семь.
- Есть, - сказал Тео, помечая металлическим шариком точку на карте.
- Молочная улица, дом пятнадцать.
- Нашел, - откликнулся Лёкинель, забирая булавку и помещая ее в нужную точку.
- Осталась Юшка, - сказала Ингрид, отставляя тетрадь с записями Больных душ мастера. – Предлагаю отмечать не драгу, а качели, куда она бегала на свидания: они довольно далеко друг от друга.
- Хорошо, - Тео пожал плечами и пометил еще одну точку.
- Теперь посмотрим.
Коллеги сгрудились над картой, пытаясь разглядеть в хаосе точек хоть какую-нибудь систему. Анжи тоже с интересом катался по столу туда-сюда, хотя его и не спрашивали. Опплевцы прошли вокруг карты несколько раз, поворачивали головы так и этак, соединяли булавки цветными нитками, но никакой закономерностью тут и не пахло.
- Самая дальняя – аж в южном графстве, в семинарии, - сказал Лёкинель.
- Всегда мечтал побывать на юге, - сказал Анжи, принимаясь кружить на схематичном рисунке моря. – Песчаные пляжи, знойные морячки…
- Если эту точку проигнорировать, то центр нападений находится где-то между «Тамариным берегом» и столицей, - сказала Ингрид, упорно игнорируя разыгравшуюся голову.
- Тут нет никаких населенных пунктов, - заметил Тео, внимательно рассмотрев подозрительную зону. – Если только Академия, но и она довольно далеко.
- А почему первое нападение можно проигнорировать, а другие – нет? – уточнил эльф.
- Ну… - Ингрид замялась, не желая признаваться в собственном отношении к сестрам по вере. – В семинарии часто попадаются подобные случаи. Не все ведь уходят в веру из состояния спокойной души. Некоторые бегут от ужасов жизни, а потом ударяются в крайности.
- Тогда почему нельзя проигнорировать всех семерых? – Лёкинель ткнул в тетрадь.
- Семерых? – Ингрид вздернула брови и уставилась в записи. – Ё-моё, Лёкинель, ты всегда забываешь предупредить о важных вещах. Почему сразу не сказал, что аж семь из пострадавших девиц закончили семинарию? Я немедленно еду туда: девицы примерно одного возраста, они могли учиться в одном классе!
- А остальные? – уточнил Тео.
- А остальные… могли быть с ними знакомы, - предположила Ингрид. – Или знакомы с тем, кто довел их до этого. В любом случае, семь – это уже точно не случайность. Лёкинель, кликни кучера.
- До семинарии далеко, - заметил целитель, глядя на карту. – Вас несколько дней не будет.
- Возьму отпуск за свой счет, - отмахнулась Ингрид, снова подумав о мешочке на «непредвиденные расходы». – Скажи шефу, что это по делу, а то он сейчас, наверное, еще спит.
- Может, вы ему лучше записку оставите? – скривился Тео.
- Да не кусается он! – рассердилась Ингрид. – Хороший человек, что вы все его так боитесь? Ладно уж, напишу записку, так и быть.
Приняв решение, Ингрид выехала, едва отобедав: до семинарии действительно было далеко, и было не важно, выезжать ли туда вечером или с утра. В любом случае ожидались остановки для смены лошадей и ночевки в каких-нибудь гостиницах. Анжи очень хотел увязаться следом – посмотреть на молоденьких девиц – но его не пустили. Он даже умудрился как-то втиснуться между чемоданом и коробкой со шляпкой. К счастью, его вовремя обнаружили и вернули в Оппль.
Но уже к вечеру Ингрид очень пожалела, что не взяла с собой хотя бы Юхру. Да что там Юхру, журнальчик бы хоть какой или даже финансовые сводки – в таком до ужаса скучном путешествии пригодились бы и они. Погода снова испортилась, небо затянуло беспросветной серостью, и временами сверху начинала сыпаться морось. Дороги, к счастью, пока держались и не спешили превращаться в непролазное месиво, но временами кучер все-таки принимался ругаться, когда на крутых подъемах старенькая карета норовила сползти назад, а на спусках – обогнать лошадей. К тому же ей было страшно неуютно в пустой карете и все время казалось, будто спинка противоположного сиденья пялится на нее. Вот хотя бы этими двумя грязными пятнышками.
В общем, Ингрид почти сразу пожалела о своем решении. Она уныло смотрела на однообразный пейзаж. Идея посетить альма-матер, первоначально показавшаяся многообещающей и ностальгически-приятной, уже ощутимо попахивала непродуманностью действий и безнадежностью. Ну вот что ее понесло в такую даль? Могла отправить Лёкинеля или вообще написать письмо кому-нибудь из преподавателей. Конечно, письмо не заменит реальное общение, а четыре дня отсутствия Больных душ мастера могли плохо сказаться на делах Оппля, но, пожалуй, были варианты и получше этого бездумного сидения в карете. А ведь ей за это деньги платят. Что скажет шеф, когда узнает, что она на казенные (пусть и дополнительные) деньги устроила себе тур по местам детства?
При мысли об Эркхарте у Ингрид одновременно потеплело в животе и похолодело в груди. Надо было хотя бы лично сообщить о своем отъезде, а еще лучше – попросить разрешения. Что, если прямо сейчас он вышел в гостиную, чтобы дать ей важное поручение, а ее нет? Конечно, сейчас начало месяца, и какие-либо бумажные дела могут подождать, но все-таки. Ингрид покосилась в окно на темнеющее небо. Да, по словам Лёкинеля, примерно в это время полуночник-шеф и принимался активно шуршать у себя в кабинете и ходить из угла в угол.