Страница 25 из 85
- Любовь, - с придыханием ответила девица. Ингрид и Тео переглянулись: ни среди светлых, ни среди темных богов дарящего любовь не было. Опять тупик.
- Подскажите, - обратился целитель уже к матери девушки. – Вы не помните, не влюблялась ли ваша дочь в кого-нибудь пару месяцев назад? Может, вы видели какого-нибудь молодого человека?
Женщина задумалась.
- Мы были в столице тогда, - припомнила она. – Трудно сказать. Ездили по балам, ходили в гости к старым знакомым. Даже во дворце Ее Величества побывали. Хаиса была очень популярна. Вы не смотрите, что она сейчас некрасива: с тех пор она сильно исхудала, не ест же ничего. А раньше была красива. Но неприступна. Мы воспитывали ее в строгих правилах. Она даже училась в семинарии два года. Хаиса была послушной девочкой, она бы непременно рассказала, если б в кого-нибудь влюбилась.
Тео вопросительно глянул на Ингрид. Та пожала плечами: в семинарии оказывались не только верующие, но и обычные девицы, которых родители желали вырастить по законам божиим.
- Лёкинель, а что насчет морального облика остальных пострадавших? – уточнила Ингрид. Больных душ мастер подумал немного и с неохотой признал:
- Родители считали их девицами строгих правил. Одна и вовсе монашка. Но даже ее сестры по монастырю пугаются ее веры. И также вот кормят с ложечки.
Эльф кивнул на мать, не терявшую надежды откормить и вернуть к жизни свою стремительно увядающую дочь.
- Ну, что ж, - Ингрид поднялась. – Спасибо за помощь. Пожалуй, съездим еще на север поселка. Может, со следующей девушкой хоть что-нибудь прояснится.
- Держите меня в курсе, - попросила женщина, тоже поднимаясь, чтобы проводить гостей.
- Да, разумеется, - кивнула Ингрид. – Если мы найдем способ вернуть пострадавших к жизни, мы вас непременно уведомим.
Они раскланялись и почти вышли из дома, как их снова окликнула хозяйка:
- Подождите! Я вспомнила!
Она подбежала, шурша шелковыми юбками. Ингрид с неудовольствием ощутила укол зависти: с новой зарплатой ей на такое платье придется год копить, а то и больше, а эта дама его как домашнее использует.
- Вспомнила: Хаиса после одного из балов полюбила одиночество и природу, - сказала женщина. – Каждый вечер, когда у нас были приемы, она выходила прогуляться в парк или в сад – подальше от шума. И возвращалась непременно такая просветленная. Мне тогда еще это показалось странным, но я подумала… Ну знаете, юные девицы бывают такими мечтательными.
Она неопределенно помахала в воздухе рукой, сверкнув дорогим перстнем.
- А парк был в вашем столичном поместье? – уточнила Ингрид, стараясь не показывать свои руки в старых кружевных перчатках. Обручальное кольцо, как и прочие семейные драгоценности она демонстративно вернула свёкру и теперь могла похвастать разве что коротко стриженными ногтями.
- Да, конечно, - закивала женщина. – Далеко Хаиса бы не пошла без разрешения. Тем более вечером. И посторонних туда не пускали. Хотя, любой из наших гостей мог туда зайти. Думаете, моя девочка тайно встречалась… с мужчиной?
На последних словах женщина понизила голос и оглянулась: не слышит ли кто посторонний.
- Мы не отрицаем такого варианта, - уклончиво сказала Ингрид, хотя внутри у нее будто что-то щелкнуло и завопило: совпадение! Даже завистливые мысли из головы мигом выветрились, как только запахло зацепкой.
Они еще раз попрощались с растревоженной женщиной и вернулись обратно в Оппль. Хотели было и правда съездить по другому адресу, но уже начало темнеть, и Тео неловко намекнул, что его семья дома ждет. Ингрид подумала, и решила, что один день ничего не изменит. Они с Лёкинелем высадили целителя возле очаровательного домика, где его тут же облаяли и облизали с головы до ног четверо крупных щенков непонятной породы. Ингрид полюбовалась этой идиллической картиной. Правда, вышедшая на порог оборотниха такой же невнятной масти сурово качнула зажатой в руке скалкой, но все равно было понятно, что эта пара живет душа в душу. Карета тронулась. Ингрид вздохнула, провожая взглядом чужое счастье. Вот уж чему действительно стоило позавидовать. А побрякушки и шелка – это так, приятные мелочи. Нет их, и ладно, переживем. А вот когда нет и никогда больше не будет надежды на семейное счастье…
Ингрид вздохнула.
- Всё будет хорошо, - сказал ей Лёкинель, почуявший, что запахло его работенкой, хотя у него самого был такой вид, будто на завтра назначен конец света.
- У меня и так все хорошо, - слабо улыбнулась Ингрид, отгоняя дурные мысли и всем своим видом показывая мастеру, что в его услугах она не нуждается. – Просто немножко завидно.
- Зависть иссушает душу, - напомнил эльф божий закон.
- Да, - согласно кивнула девушка. – Поэтому я не буду завидовать. У меня и так все отлично. Есть где жить, что есть, о ком заботиться. Люди кругом замечательные. И любимое дело опять же под рукой. А фикус новый лист выпустил.
- Правильно, - удовлетворенно кивнул Больных душ мастер, слушая ее самовнушительные речи. – Так и продолжайте себе говорить.
Ингрид едва заметно усмехнулась, прикрывшись веером. Ну, слава богам: мастера, наконец, отпустило. Ничто так не гонит прочь грешные мысли и дурное настроение, как любимая работа. Кстати, не мешало бы отчитаться об оном шефу.