Страница 19 из 85
- Рекомендую лечить подобное вином и бабами, - сочувственно сказала голова. – Кстати, знаю в городе один бордель. Там такие девочки…
Почти утихшие рыдания эльфа возобновились с новой силой. Ингрид возмущенно уставилась на непрошенного советчика.
- А что? – удивилась голова. – Мне раньше всегда помогало. Бывало, придешь туда - уставший, расстроенный. А они тебе – и улыбки, и ласку. Лучше всякой жены. И с детьми, опять же, не возиться.
Лёкинель вдруг вскинулся, отвесил голове «леща» и умчался в свою комнату на втором этаже.
- Импотент, - уверенно заявила голова, из положения лежа на боку глядя ему вслед. – Нормальный мужик побежал бы в бордель.
- Ну кто вас за язык тянул? – возмутилась Ингрид, тем не менее помогая голове принять вертикальное положение. – Видите же: человеку плохо от ваших советов.
- А что плохого в борделе? – не поняла голова. – Сам же говорил, что устал от того, что девицы больно много в богов веруют. Так в борделе…
- Слушайте, - возмущенно вскинулась Ингрид. – Вы от женщин пострадали, а теперь других на неверную дорожку толкаете. Боги учат любить ближнего…
-… так и я о чем, - попыталась было перебить голова.
- Любить, а не совокупляться, - сурово уточнила Ингрид, уперев руки в боки. – Вот если б вы соблюдали законы божии, никто бы вас не проклял.
На это голове было нечего возразить. Разговор был исчерпан, и Ингрид решила подняться к себе – не бежать же за Лёкинелем в его комнату.
- Присмотрите за приемной, - велела она, поднимаясь. – Все равно вам пока заняться нечем.
- Конечно, госпожа, - без проблем согласилась голова, окидывая гостиную хозяйским взглядом. – Кстати, меня зовут Анжи. Если вам будет интересно, я знаю уйму увлекательных историй и умею петь колыбельные. И разбираюсь в женском белье. И в искусстве любви. Только позовите – всегда к вашим услугам!
Последние слова Анжи уже прокричал уходящей наверх Ингрид. «Еще один извращенец, - со вздохом подумала девушка. – Вот к чему приводит человека похоть: от одного любителя женских прелестей только глаза остались, от другого – голова».
Заходя к себе, она надежно закрыла двери и окна, чтобы Арнольд не прокрался. А потом, немного подумав, сняла чулки, связала их подарочным бантиком и положила под кровать: все-таки, скупость – грех ничем не легче похоти, и с ним тоже следовало бороться.