Страница 18 из 80
— Ненавижу, — прошептала я, глядя на своё отражение, — слабая и беспомощная… Ты не сможешь добиться ответа, потому что для этого нужна сила. Где ее взять?!
Я глубоко вздохнула, опустила голову.
Надо сказать, возвращаясь на стоянку к своему пикапу, я была сильно не в себе от бессильной злости.
— Белла, привет, у меня вопрос.
«Только не это», — я беспомощно обернулась и почти затравленно посмотрела на Эрика:
— Привет…
— Слушай, насчет танцев…
— Я еду в Сиэтл, — брякнула я. — Ужасно занята.
Эрик удивленно поднял брови, а потом несмело улыбнулся:
— Я, вообще-то, хотел спросить, не знаешь ли ты, пригласила ли кого-нибудь Джесс…
— Да, — я обрадованно выдохнула, — она пригласила Майка.
— Ясно, а ты, значит, едешь в город?
— Да, день по минутам расписан.
Эрик попрощался со мной, но взглянул на меня слегка удивленно, точно недоумевая, что со мной происходит.
Мимо меня, гнусно улыбаясь, прошел Каллен. Ему словно доставляло удовольствие моё состояние, хотя сам он изо дня в день не выглядел лучшим образом.
«Соберись, — подумала я. — Либо Эдвард дурит тебя, либо нет. Если да, то придется самой искать информацию по крупицам».
Я мысленно перечисляла:
- у них меняется цвет глаз,
- они живут очень обособленно от других,
- они почти ничего не едят в столовой,
- их кожа слишком бледная,
- они невероятно сильные и быстрые.
Кто это?
Я решила теперь всерьез перечислять даже самые невероятные варианты, какими бы они ни были безумными. Неизвестность довела меня до ручки, я сходила с ума…
Они — часть мира, в который я всегда хотела попасть. Они — часть истины.
Наша реальность устроена довольно жестоко. Истинной ценностью обладает лишь информация. Кто владеет знанием, владеет миром. Есть различный уровень информированности, и большинство пребывает в неведении. Это не результат какого-то глупого заговора, просто люди и не хотят ничего знать. Они хотят отдыхать после работы, читать книги, смотреть телевизор, ходить в театр. Это не плохо. Это просто не мой выбор.
Однажды я читала биографию Греты Гарбо, и она с детства произвела на меня очень сильное впечатление. Это была прекрасная актриса, секс-символ своего поколения. Но однажды по заданию спец-служб ей пришлось участвовать в покушении на жизнь Адольфа Гитлера. Она обучалась, подготавливалась, она из обыденности окунулась в мир, где вертятся шестеренки реальности. К сожалению, покушение провалилось, как и многие до него, но… когда Грета вернулась в кино, она не смогла там оставаться. Она не смогла продолжать играть на экране, потому что она видела настоящую жизнь и смерть. Она неожиданно взвесила всё и поняла, где мишура, а где истинная реальность. И она была вынуждена отказаться от славы и знаменитости, ей это опротивело. Агентом она не стала, но и оставаться актрисой не могла.
Так и я лишь мельком прикоснулась к тайне мира. Я была самую малость информирована. А теперь от меня прячут истину. И я не могу жить без нее.
Где-то там за тонкой пеленой обыденности, завтраков перед телевизором и мечтами стать популярной в школе есть настоящая жизнь. Я всего лишь подросток с неуемным эго и амбициями. Я неуклюжа, люблю классику и вкусно поесть. Я слаба. Силен лишь мой разум. Это он обладает стремлениями, силой, моё тело неуклюже и отказывается мне повиноваться.
В Сиэтле есть неплохая библиотека. Я доберусь до нее и отыщу всё, что только возможно на тему того, кем могут являться Каллены. Так или иначе, я докопаюсь до правды. Моё терпение лопается.
«Но сначала домой, — думала я. — Приготовлю себе что-нибудь, отвлекусь, потом займусь систематизированием того, что мне известно».
Но дома меня постоянно отвлекала Джессика. Она позвонила мне, чтобы поделиться потрясающей новостью — Майк принял ее приглашение на танцы. Я поздравила ее без всякого энтузиазма, и она стала допытываться у меня, не ревную ли я. Честно говоря, я была так увлечена своими мыслями, что не поняла ее вопроса, а потом положила трубку.
Мне было плохо и очень-очень одиноко.
Меня окружали друзья, у меня любящий отец, а я чувствовала себя в вакууме. Это и есть взросление? Довольно паршивая штука.
Я ела цыпленка по-мексикански, почти не чувствуя вкуса нежной птицы, и жалела о том, что не родилась мужчиной. Всё было бы совсем-совсем иначе.
Еще как было бы просто, если бы я была влюблена. В кого угодно. Хотя бы в мистера Баннера или Джессику. Представляете масштаб трагедии? Тогда я смогла бы как-то заполнить голод бездны внутри всего моего существа. Но она переваривала меня, ела, не отпускала ни на мгновение.
Когда вернулся отец, я усадила его за ужин. Чарли убедился, что мексиканская кухня способна быть безопасной для здоровья.
Этот разговор должен был начаться давно, но чёрт дёрнул начать его именно в этот день. Не знаю, чего я добивалась. Наверное, мне нужно было убедиться в собственных страхах, посмотреть им в глаза. Сказать себе, что я должна отныне верить в себя в полном одиночестве.
— Пап… — тихо сказала я, — а что, если я поступлю в Куантико?
Чарли закашлялся, затрясся, потом поднял на меня глаза:
— Прости, что ты сказала?
— В академию ФБР. Я всё распланировала. Будет сложно, но… я постараюсь справиться. У меня есть небольшой шанс.
Некоторое время он смотрел на меня, пытаясь удостовериться, действительно ли это я. Наконец, он негромко, но внушительно вымолвил:
— Изабелла, ты же умная девочка…
Ненавижу, когда он начинает разговор этой фразой.
— Ты должна понимать, что это значит. Может, всё выглядит красиво в этих… сериалах и фильмах, но в реальности всё иначе. Тебе нужно думать о чём-то более вероятном… и возможном.
— Это как? — тихо спросила я.
— Ну… — он развел руками, — получишь какое-нибудь образование, найдешь надежного сильного человека, создашь семью, тебе не до того будет.
— Потому что я буду занята материнством? — тихо спросила я.
— Да, в том числе.
— А если я не хочу детей?
— Мы это обсуждали. У тебя сейчас возраст такой, романтика, ветер в голове… Не нужно загадывать наперёд. Через лет пять будешь смеяться над своими словами.
Я проглотила ком в горле, чувствуя, как нахожусь в невидимой клетке. Я родилась в этой клетке, потому что родилась девочкой.
“Это всё мои личные стереотипы, — говорила я себе. — Нет никакой клетки”.
Не знаю, зачем я продолжала этот разговор, ведь всё было ясно…
— Я не стану смеяться над своими словами, — произнесла я. — Я твёрдо решила, что не хочу детей, на это есть причины. Я могу объяснить…
— Так, — вздохнул Чарли. — Послушай. Я не знаю, что тебе там наговорила Рене, но долг любой женщины перед Богом и обществом — воспитать ребёнка. Это и твой долг тоже. Я служил, ты знаешь. Моя роль в обществе предопределена. Мир так устроен, и ты не можешь просто пойти против него.
— Да, нас на планете миллиарды…
— Каждая жизнь ценна, Белла. Каждая. Без исключений. И не смей мне говорить, что у меня не будет внуков. И никакого Куантико. Я говорю тебе это, желая тебе добра, ты просто физически не способна туда поступить.
— Это не правда…
— Ты сама понимаешь, что это правда, — он печально посмотрел на меня. — Белла, мне совсем не нравится говорить тебе это, понимаешь? Ты думаешь, у меня не было амбиций? Но если бы я пошёл у них на пути, тебя бы не было на свете. Ты — самое родное, что у меня есть. Было ли время, когда я жалел, что не стал кем-то более свободным и успешным? Да, когда-то было это время. Но с каждым годом я благодарил небо за то, что я нашёл в себе силы и мозги свернуть с этого пути. У меня есть ты. Так… я был бы совсем один в этом мире.
“Не говори так, — думала я, понимая, что сейчас заплачу. — Пожалуйста. Кричи на меня. Запрещай. Ругайся. Но не говори со мной… так”.
— Не отказывайся от семьи. Поверь мне, она — это смысл рождения любого человека. И твой смысл в первую очередь, потому что ты будущая мать.