Антигерой

Я расписала эльфу заранее план действий, и тот колебался перед подъемом в город. Перевешивающей оказалась мысль о том, что он возьмет свою плату и именно я переживу смерть, если с ним случится беда. Жгучая неприязнь вспыхнула при этом в его душе.

Во время подъема по дороге, Элиона остановил имперский солдат, стоявший у ограждения вместе с еще дюжиной товарищей:

- Стой, гражданин, в город уже нельзя.

- Передайте Матиусу, что я знаю, как закрыть врата Обливиона.

- Кто ты? Откуда взялся с такими сведениями?

- Разбираться будем или город спасать? - чеканно поинтересовался Элион в своей обычной властной манере.

Солдат сказал товарищам, чтобы постерегли здесь странного эльфа, а сам он помчался в гору, и его не было около десяти минут.

Наконец, он появился и сверху дороги махнул Элиону, чтобы он срочно шел за ним. Эльф на ходу снял свой плащ, который мог мешаться в битве, проверил в последний раз, хорошо ли подготовился. У него было отвратительное ощущение, что он идет на смерть за людей, которых искренне презирает, и это выводило его из себя, несколько уравновешивая страх.

Чем ближе к воротам Кватча, тем обширнее казался масштаб катастрофы. Зловоние усиливалось. Мертвые солдаты лежали местами один на другом, и меж них сновали, ползали и скакали разных мастей даэдрические твари. Скампы, казавшиеся мне забавными в игре, здесь же - отвратительно голые карлики с высохшей, точно мертвой, кожей, маленькими, невозможно разумными, хитрыми глазками и обезьяньими ухмылками. Они были ловкие, постоянно хрипло смеялись и кричали, как макаки. Не столько убивали солдат, сколько мучили и издевались в бою, поджигая волосы, ставя подножку, кусаясь за ухо. Демоны в обликах получеловечьих не носили одинаковую, громоздкую броню, были выше любого мера, и обладали козлиными, паршивыми чертами лиц, тонкими рогами, торчащими из косматых или плешивых голов. Каждый из них стоил одного Мефистофеля. Пространство перед воротами героически удерживали уже всего три боевых мага. Один с подпаленной мантией, подняв вверх окровавленные руки, почти рычал слова заклинания щита… Двое других вторили ему, готовые стоять насмерть, удерживая тонкую пелену барьера, оберегающую лагерь от набега демонов. Командир стражи - высоким, молодой для своей должности имперец с густым, растрепанным ежиком каштановых волос и зачарованной, магической повязкой вокруг лба. На щеке его заживал алый рубец, оставленный чьим-то когтем.

- Как закрыть эти треклятые врата? - забыв об официальностях, спросил он, перекрикивая шум пламени, вырывавшийся с треском из алой пасти входа в Обливион.

- Нужно войти туда, отыскать сигильский камень и снять с установки, - ответил Элион. - Я знаю, как.

Командир спрашивать не стал, только осмотрел эльфа и коротко кивнул:

- Помоги нам сначала справиться с этим натиском. Они приходят волнами… Эта восьмая за сутки, и их все больше.Ты должен понимать, что я не имею права приказывать. Не знаю, безумец ты или герой, но если у тебя знания, значит, и сила.

Элион вошел с Матиусом на территорию боя, вытаскивая на ходу посох. Здесь, за барьером почти не было воздуха, и сложно дышать от дезориентирущей серной вони. В те секунды, наблюдая за Элионом, я, наверное, впервые за него переживала, не отдавая себе в том отчёта.

Посох был заранее зачарован аэдрическими священниками Стендарра - им высылали даэдра обратно в Обливион. Правда, для использоваться, нужно, чтобы цель была статична. Элион действовал по заранее просчитанной тактике. Он провоцировал одного-двух бесов и давал стрекача. Легкая броня позволяла ему уклоняться от снарядов магии. На бегу он оборачивался и парализовывал преследователей, после чего задействовал свой посох. На сильных даэдра он не работал, и эльф, разгоряченный азартом погони, который всегда позволял ему с неизменным талантом одинаково успешно убегать и от стражи и от разбойников, использовал свою ловкость на наиболее неповоротливых противниках. Двуручный клинок в его руках плясал, как перышко - это заслуга тонкой стали и отличного баланса оружия. Скоро страх исчез и остался один лишь азарт. В целом, солдаты справлялись итак неплохо, но Элиону удалось сократить возможное количество потерь. Битва длилась всего пятнадцать-двадцать минут, но за это время я думала умру от страха и тревоги.

- Как найти Сигильский камень? - спросил командир, закончив осмотр и подсчет погибших, да раненых. Теперь по полю бегали медики. Кого-то уносили в лагерь, чтобы подлечиться, некоторых, за ноги и за руки оттаскивали к обочине - там уже высилась небольшая горка тел.

- Врата Обливиона выходят на небольшую зону царства Мерунеса Дагона, - говорил альтмер. - Живым туда хода нет, ибо это мир мертвых, но островки территории - пограничная зона. Находиться там возможно, просто опасно - много ядовитых паров, раскаленная лава, и без магической защиты не получится. Каждый из островков территории - место, где стоит сигильская башня. И там - камень, разрывающий материю между мирами. Его нужно просто снять с установки.

Савлиан Матиус внимательно выслушал Элиона и добавил с некоторой иронией:

- И все это охраняется даэдра.

- Да, лобовая атака самоубийственна.

- Понадобится маг иллюзионист и сильный лекарь, а так же хорошее зачарованное оружие, но ваши ресурсы на исходе, - Элион сказал, подумав. - Выходит, я пойду один.

- Парень, ты осознаешь, что несешь? - тихо и серьезно поинтересовался командир. - Нужно отправить с тобой, как минимум, мага и пару ребят из моего отряда.

- Вы ведь уже посылали людей, и ни один не вернулся, верно? Все погибнут, - промолвил спокойно эльф. - Гарантирую, что не смогу их уберечь. Я не командный игрок. Можете отправить их на верную гибель, но я с себя за это ответственность снимаю.

- Веришь ли ты в каких богов? - помолчав, поинтересовался командир стражи города.

- Я верю в мудрость предков и святое благословение Ауриэля, как и всякий альтмер.

- Тогда советую молиться им, - и он сотворил сложенными вместе мизинцами знамение Акатоша в виде перевернутой на бок восьмерки. Люди и меры, вообще, часто уделяли большое внимание таким знакам. Допустим, я замечала, как высокие эльфы, и Элион в том числе, если он до крайности взволнован (что случалось редко), закрывал себе одной ладонью глаза, а второй очерчивал в центре лба круг - это один из новых символов Ауриэля, обозначающий, как объяснял он, “да увидишь ты свет с закрытыми глазами”. Эта фраза исходила из религиозной истории, рассказывать которую он мне долго не желал…

Ничего не ответив командиру стражи, Элион выпил какое-то зелье и исчез. Он запасся микстурами противоядия и развеивания внимания.

Когда я играла в Обливион, самой интересной мне всегда казалась ветка Темного Братства и Островов. Главная квестовая линия не понравилась, вообще, и я проходила ее лениво, со скрипом. Одинаковые сигильские башни, однотипное царство Дагона… Но здесь всё было, мягко говоря, иначе.

Когда касаешься стопами этой темно-бурой, израненной трещинами, земли, ты чувствуешь всем телом, как она стонет и мелко дрожит. Попробуй-ка сохранить надолго хладнокровие в такой ситуации и удержаться на ногах с клинком. Никакое обычное оружие даэдрических тварей не брало. К тому же, они видели сущность человека и с зельем невидимости, так что Элион, зная это, использовал иное снадобье - более токсичное, тяжелое и долгодействующее. Оно буквально прожигало горло, хотелось кашлять. Ах, да, не забывать про вонь, сводящую с ума и ядовитые пары в воздухе. Серный дым поднимался от озер лавы, стоял невыносимый жар, и больной, горячий ветер разносил зловоние.

Харрада - огромные, колючие лианы, стелющиеся по земле, точно живые, тянулись ко всему, что двигалось. Если они обхватывали кого-то, то уже не выпускали. И целый легион, призрачных живущих, но реальных для Обливиона, мучающихся душ. Можно увидеть, как, лишенные забвения смерти, они корчатся в путах харрады, тонут в озерах лавы или бегут от скампов, проделывавших с ними отвратительные шутки и мерзости - от изнасилования до расчленения. Как я потом выяснила - это души всех, кто погиб во вратах Обливиона. Чтобы освободить их, придется остановить Дагона.