Реки времен

— Надеюсь, это дерево не строит мне козни на каждом шагу. Иначе, клянусь Мерлином, ему не поздоровится.

Дерево то ли и впрямь ни в чем не было виновато, то ли просто ловко притворялось. Драко вздохнул, уселся на корень и извлек из кармана свою находку. Маленький камушек при детальном рассмотрении больше напоминал осколок. Драко видел прекрасную огранку, и вид рваной грани причинял ему почти физическую боль. Целый камень был явно больше, а еще он, судя по обломку, был невероятно красив.

— И что, теперь мне стоит вернуться туда? — хмуро спросил Драко у мангрового дерева. — Я ведь так и не придумал, что сделать с этой трещиной.

Ответом ему послужила тишина. Полагаться приходилось только на свои силы, да еще, может быть, на «Историю Хогвартса». Драко выудил книгу из сумочки, открыл на месте, помеченном закладкой, и обомлел.

Перед его глазами был самый обычный параграф «Истории Хогвартса», безо всяких упоминаний о трещине.

— Быть того не может, — Драко потер глаза и снова уставился на страницы. Но упоминания о трещине не было.

— Неужели у меня получилось, и я исправил ситуацию? Надеюсь, никаких трещин больше не появлялось, — Драко принялся листать учебник, но от волнения все его мысли путались, вновь и вновь возвращаясь к осколку камня, что покоился в кармане. Драко казалось, что стоит вернуться в Министерство и просто найти там такой же камушек, чтобы закрыть трещину. Или прыгнуть в нее. Хотя вряд ли просто прыжок в трещину поможет. Иначе она бы закрылась еще после того, как в нее угодил Эйвери.

Драко тряхнул головой и наложил на книгу легкие поисковые чары, какими он часто пользовался на шестом курсе, когда пытался починить Исчезательный шкаф. Тогда пришлось перерыть гору литературы в кратчайшие сроки, а потому поисковые заклинания заметно облегчили его жизнь.

Книга распахнулась на главе, посвященной падению Гриндевальда, и Драко охнул.

«После дуэли, в которой Гриндевальд одержал сокрушительное поражение, он был заключен в Нурменгард. Ирония заключалась в том, что тюрьма была возведена самим Геллертом для того, чтобы удерживать в ней своих конкурентов. Сама природа подала знак о том, что Гриндевальд должен быть заточен. На следующее утро после пленения Гриндевальда, у здания Нурменгарда возникла ужасающих размеров трещина в земле, которая и по сей день тревожит умы ученых».

— Вот оно! — Драко вскочил на ноги. — Я не убрал трещину, а переместил во времени. Но как, каким образом? Я ведь ничего не сделал, даже палочкой не взмахнул! Неужели это из-за камня? Может, в Нурменгарде есть такой же? Тогда мне поскорее нужно его найти! А еще лучше — уловить момент, когда трещина только-только образовалась. Интересно посмотреть, с чего это начинается.

Драко, очертя голову, бросился в реку.

— Седьмое мая тысяча девятьсот сорок пятого, окрестности Нурменгарда, пожалуйста!

Волна ударила Драко под колени, он не устоял и рухнул в воду. Забурлив, она накрыла его с головой.

Он приземлился на каменистую почву и охнул. На сей раз не повезло локтям. Драко даже успел подумать, что после возвращения домой возьмет отпуск на месяц — нет, на два — и неважно, что программа социализации не предусматривает отпусков как таковых. Конечно, Пенелопа с большой вероятностью могла бы закатить скандал, даже написать жалобу, испортить Драко характеристику.

Он бы еще долго прокручивал в мыслях картины грядущих на его голову кар от Пенелопы и самого Министра, если бы не просвистевшее над головой заклинание и последовавший за ним вздох множества голосов. Миг — и чья-то рука резко дернула Драко в сторону.

— Молодой человек, идолопоклонничество еще до добра не доводило! На какой бы стороне вы ни были! — выпалил мужчина, державший Драко за руку. У него была густая шевелюра и острый взгляд, а нашивка на мантии указывала на то, что он имеет отношение к Британскому Министерству магии.

— Простите, о чем вы?

— Юноша, сдерживайте ваши порывы, Альбус Дамблдор одержит победу в этой дуэли и без ваших попыток помочь. А вот сами вы можете пострадать.

— Я просто споткнулся и упал, — промямлил Драко.

— Элфиас! — окликнули сзади. — Элфиас, и вы, юноша, отойдите! В вас могут попасть.

— Элфиас? Элфиас Дож? — удивленно спросил Драко, уставившись на своего спасителя.

— Да. Польщен, что вы меня знаете. А теперь, ради всего святого, отойдем за линию.

Драко только теперь смог осмотреться по сторонам и заметить, что оказался в середине круга, очерченного линией. В центре, озаряемые вспышками заклинаний, бились Дамблдор и Гриндевальд, а их сторонники стояли за границей круга и взирали на происходящее с немым восторгом.

— Думаете, просто так здесь круг начертили? — пожилая леди, окликнувшая Дожа, теперь гневно взирала на Драко. — Это еще и мощнейший защитный полог, а вы так неосмотрительно бросились вперед. Да где вас только берут таких, молодых да ранних!

— Мадам Марчбэнкс, я споткнулся, — проблеял Драко, с ужасом узнав эту леди.

«Мерлинова борода, да была ты когда-то молодой или нет, старая карга? Ты у меня экзамены будешь принимать через пятьдесят лет. Жаль, нельзя предупредить, что ты ни капли не изменишься».

— Гризельда, он и впрямь не устоял на ногах, — принялся оправдывать Драко Элфиас Дож. — Здесь такая давка, да еще и переживает наверняка.

Драко насупился и теперь молчал, потирая локоть. Впрочем, бросив короткий взгляд на сторонников Гриндевальда, он возблагодарил судьбу — и воды Исы, разумеется — за то, что попал на Британскую сторону, а не на немецкую. И хотя он умел себя вести в стане магглоненавистников, в обществе мистера Дожа и мадам Марчбэнкс ему было комфортнее. Что и говорить, программа социализации все же принесла свои плоды, и теперь оголтелые фанатики, выкрикивающие воинственные лозунги и вскидывающие вверх руки с повязками, на которых был вышит символ Гриндевальда, казались ему дикарями и идиотами. И хотя люди, стоявшие по эту сторону, тоже не обладали спокойствием, между ними была огромная разница. Если сторонники Гриндевальда выкрикивали что-то про смерть и чистоту крови, то сторонники Дамблдора кричали о спасении и свободе. Эта пропасть между двумя сторонами была осязаемой, практически зримой. Драко непроизвольно потер предплечье, где еще недавно красовалась Метка, и впервые испытал настоящее удовлетворение оттого, что свел ее еще в начале года. Он три месяца ходил в клинику Святого Мунго, где целители натирали руку различными мазями и составами, вытравливали чернила заклинаниями и даже сделали пару надрезов. Но тогда Метка была просто чем-то нехорошим, неправильным, тем, чему не было места в новой жизни и от чего нужно было избавиться просто ради хорошего отчета по программе социализации. Сейчас же Драко смотрел на сторонников Гриндевальда и понимал, что места Метке нет ни в одном времени. Он был свободен от нее и от тех убеждений, символом которых она стала. От той ненависти, которую так старательно взращивал в душах сторонников Темный Лорд — и, как оказалось, не он один.

— Спасение и свобода! — крикнул Драко, воодушевленный своими собственными мыслями.

— Спасение и свобода! — подхватил добрый десяток голосов.

А потом случилось чудо. Палочка Гриндевальда, повинуясь Разоружающему заклятию Дамблдора, вылетела из его руки и откатилась в сторону. Дамблдор поднял ее и грустно улыбнулся.

— Ты проиграл, Геллерт, — произнес он.

Сторонники Гриндевальда бросились к Дамблдору, прорывая магический барьер. Толпа за спиной Драко пришла в движение и тоже повалила в круг. Влекомый потоком людей, Драко тоже выбежал на поле и тут же наградил кого-то из немцев Петрификусом. И никто, ни одна живая душа не обращала внимания на то, что Гриндевальд не пытается отнять у Дамблдора свою палочку, не продолжает сражаться. Он стоял, опустив руки и гордо выпрямив спину, пока на поле боя не стали появляться новые люди. Драко узнал форму Британского и Французского Министерств, а также нашивки МАКУСА и СУВ — советского управления волшебства. Он радостно воскликнул, когда немцы обратились в бегство, а союзники Дамблдора и вновь прибывшие догоняли их, обезоруживали, обездвиживали и аппарировали.