Подари мне надежду

Оказывается, есть. И как бы я ни сопротивлялась, спорить с тем, что Влад нравится мне, не могу. Не получается выбросить его из головы, а вкус поцелуя, в котором было столько страсти и невыразимой нежности, ощущаю на губах до сих пор.

Выхожу из кафе, осматриваюсь по сторонам, прикидывая, как быстрее добраться до Ленкиной квартиры. В кошельке три копейки, но доберусь — ноги пока ещё ходят, слава Богу.

Но не успеваю сделать и трёх шагов, как сильные руки обнимают за плечи, и меня буквально впечатывает в широкую мужскую грудь. Его дыхание обжигает кожу, ставшую вдруг невероятно чувствительной, путается в волосах, а я замираю, потому что по запаху безошибочно узнаю, что это Влад.

— Не могу, — шепчет в изгиб шеи, а на теле все волоски разом встают дыбом. Даже те, о существовании которых раньше не догадывалась. — Не могу отпустить… отвезу на машине.

Он добавляет ещё что-то, но я не слышу, потому что кровь шумит в ушах, ревёт бурлящим водопадом, а сердце колотится в каждой клетке тела. Я должна быть сильной, мне нужно подумать, но в голове ни единой связной мысли, когда Влад так близко, а пальцы блуждают по шее, касаются ключиц, выжигая, подобно кислоте.

— Отпусти, я сама доберусь, — слабо протестую, но Влад не торопится выполнять просьбу, а я боюсь не справиться с эмоциями, боюсь не выдержать.

— Нет, — выдыхает, прожигая коротким словом и эмоциями в вибрирующем в опасной близости голосе дыру в сердце.

Когда я попалась на его крючок? Когда стала нуждаться в его внимании, плыть на волнах ощущений рядом с ним? И бывает ли так, чтобы, почти не зная человека, практически мгновенно, так судорожно цепляться за него душой?

— Не спорь со мной, пожалуйста, — шепчет на ухо, а по телу разливается тепло, от которого трепещет каждая жилка, и в животе что-то сжимается в плотный комок. — Я ведь не сделаю ничего из того, чего ты сама не захочешь. Просто доверься мне, Аня-я.

Растягивает последний слог, а мне хочется свернуться в клубок на его груди и пролежать так целую вечность. Никуда не торопясь и ни о чём не думая.

— Ты настойчивый, — замечаю, а Влад касается губами моей кожи, а я взлетаю вверх.

Господи, если от простого, почти невинного поцелуя у меня так сносит крышу и подкашиваются ноги, что будет, если я позволю Владу нечто большее?

От мысли, что у нас может быть секс, внутри всё сладко замирает, но я гоню шальные фантазии прочь, потому что это наваждение, а мне нужно подумать. Но ведь подумать я могу и чуточку позже, а пока позволить Владу сделать то, чего мне и самой безумно хочется, несмотря ни на что, — побыть немного рядом.

— Ладно, твоя взяла, — вздыхаю, пытаясь показать, что не очень-то и хотелось. — Ты и мёртвого уговоришь.

Снова вздыхаю, тяжело так, с надрывом, мол, совершенно не знаю, зачем на это иду, а Влад тихо смеётся.

— Притворщица, — говорит и быстро целует меня в шею.

А когда размыкает руки, мне почему-то вдруг становится так пусто и одиноко, что следующий вздох уже вполне себе искренний.

Влад распахивает передо мной дверцу машины, и я ныряю в салон. Зажимаю вспотевшие и слегка подрагивающие ладони между коленями и с силой свожу их, чтобы не дать себе возможности коснуться Влада. Он же устраивается рядом и смотрит на меня, постукивая красивыми пальцами по рулю. Из-под манжеты белоснежной рубашки выглядывает крошечный кусочек татуировки, а я сглатываю, не в силах отвести взгляд.

— Адрес? — напоминает о цели нашего путешествия, а я поднимаю взгляд, ловя искры в серых глазах.

Быстро называю адрес, и машина, тихо заурчав мотором, трогается с места.

Едем, сохраняя молчание, и я слежу за дорогой, уставившись в окно. В голове роятся мысли, воспоминания, но я запрещаю себе думать о плохом. Потом, всё потом. Пока что мне просто хорошо и уютно, а обо всём остальном подумаю позже.

— Какие у тебя планы на завтрашний вечер? — раздаётся тихое, а я вздрагиваю, потому что вдруг забыла, что сейчас не одна. — Хочу, чтобы ты со мной в одно место прокатилась.

— С тобой? Вечером? И куда?

— Сюрприз, — хитро улыбается, а я пожимаю плечами. — Ну так как?

— Я подумаю, если обещаешь, что сюрприз приятный.

— Ну, я его таким задумываю, во всяком случае.

— Я подумаю.

Я уже понимаю, что любые мои решения — тлен и пустота, когда невозможно сопротивляться тому магнетизму, что исходит от Влада. В нём чувствуется сила и мощь, против которых моё глупое сердце и женское начало бессильны.

Но Владу об этом знать совсем не обязательно. Обойдётся.

Дальше снова едем, не проронив ни слова, и я почти засыпаю, убаюканная дорогой и странным внутренним состоянием. Из колонок льётся тихая музыка — просто мелодия, без слов, и на душе так тепло-тепло становится.

— Приехали, — говорит Влад, касаясь костяшками пальцев моей скулы, а я инстинктивно потираюсь о них. — Аня… ты же сама не понимаешь, что делаешь со мной. Я же сейчас снова тебя поцелую… будто с ума сошёл, даже работать нормально не могу: всё время думаю о тебе. Фантазии эти чёртовые, видения. Везде тебя вижу, как проклятый.

Смотрю безотрывно в серые глаза, а они стремительно темнеют, становясь почти чёрными, а на дне их бушует ледяное море.

— Я лучше пойду. — Хватаюсь за ручку двери, в тщетной попытке сбежать, да только от себя не убежишь.

Я увязла в янтаре этого внезапного чувства, словно муха, и отчётливо понимаю, что не выбраться. Только вырывать с мясом по кусочкам, уезжать, болеть и мучиться.

Мне нравится в этом мужчине всё. Он совершенен, и мне так отчаянно хочется к нему прикоснуться, поцеловать. Любить его хочется, несмотря на то, что он женат, несмотря на то, что скрывал это.

— Возьми мою визитку, — вдруг говорит Влад и достаёт картонный прямоугольник из бардачка. — Сзади мой личный номер написан, экстренный, так сказать. Если нужно будет что-то, звони. Всякое бывает и вообще.

Киваю и расстёгиваю боковой кармашек на сумке, а пальцы дрожат. Пихаю визитку, но она упорно не лезет, потому что я криворучка.

— Давай помогу, — улыбается Влад и забирает у меня визитку.

Только я уже успела накосячить, и записка, которую утром взяла с собой, выпадает из кармашка. Чёрт!

— Знакомая бумажка, — говорит Влад, а голос почему-то хриплый, будто чужой. — Иди, нудистка, пока я тебя не изнасиловал прямо здесь.

Зажимаю в кулаке чёртову записку и, распахнув дверь, выбегаю на улицу. Вдогонку слышится смех — или мне так только кажется, — но я не обращаю на него внимания. Главное, быстрее скрыться в подъезде подруги, чтобы Влад не увидел, насколько сильно я покраснела.

В подъезд практически вбегаю и, привалившись к двери спиной, пытаюсь перевести дух. В голове шумит, а сердце стучит так гулко, что в ушах закладывает. Наверняка, Влад уже уехал, и это хорошо, потому что от него вдалеке я смогу хорошенько всё обдумать. А ещё мне нужна Лена, чтобы просто побыла рядом. Не знаю, буду ли рассказывать ей, что Влад женат, но сейчас мне нужен человек, который знает меня лучше себя самой.

До квартиры добираюсь в тесном лифте, стены которого исписаны матерными выражениями, и сама кабина опасно дребезжит и натужно скрипит, словно мечтает оборвать свои мучения, рухнув на полной скорости в шахту. Вспоминаю, как года два назад мы застряли здесь в новогоднюю ночь. Более странного праздника в моей жизни не было никогда. Мы сидели на полу, подстелив под задницы бумажные пакеты, пили шампанское, ели мандарины, к полуночи потеряв всякую надежду, что нас спасут в старом году. Так и просидели, слушая хлопки чужих дверей, громкий смех и пьяное ликование соседей. Тогда было обидно, а сейчас вспоминается с улыбкой, как забавное приключение.

За дверью Лены полная тишина, и я на миг пугаюсь, что её может не оказаться дома. Со всей этой суетой даже забыла позвонить подруге, предупредить о своём визите, но, когда мне открывают почти мгновенно, успокаиваюсь.

Лена, с пучком огненно-рыжих волос на голове, румянцем во всю щёку и лихорадочным блеском в глазах быстро затаскивает меня в квартиру и запирает замок.