Дорога в Ад

Колдунья немедленно замерла в неудобной позе, наполовину наклонившись.

— Под этим камнем зарыт железный ларец, достану я ларец, положу в него семя маковое, вместе с силой бесовской…

Марина подошла к колдунье и забрала из её рук маковые семена, что успела она собрать. Высыпала их в приготовленную заранее металлическую коробочку, и продолжила наговор.

— Замкну ларь ключами золотым, серебряным и медным, брошу ларь в Окиян-Море, вместе с ключами. Как море высохнет, так и злая сила вернется. Слово мое верно, слово мое крепко. Гой!

На этих словах колдунья будто очнулась ото сна, и недоуменно огляделась. Охотница отступила в сторону, рядом с ней стал отец Анатолий.

— Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него… — Начал читать молитву Живые помощи священник. Колдунья не сводила с него глаз, до самых последних слов. — …Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое. Амен.

— Изыди отсюда, не твори зла! — приказал Анатолий.

Нинка, на этих словах, будто сдулась, постарела, из крепкой пятидесятилетней деревенской бабы, на глазах превратилась в неопрятную старуху, развернулась и, шаркая ногами, побрела прочь.

— Фух, — выдохнула Марина, — нужно ехать, сейчас же. Иначе утром нам шагу не дадут ступить.

— Ты сможешь, хотя бы до следующего поселка или города доехать? — обратилась она к Анатолию?

Позже, когда огни Песковатки пропали за поворотом, Анатолий решил задать Марине вопрос:

— А Игната можно в человека на всегда вернуть?

— Нет, — отрицательно покачала головой охотница. — Этих я смогла вернуть, потому, что их обратили сегодня, повезло что они не ушли далеко. Повезло, что дозвались их…

На некоторое время салон погрузился в молчание.

— Игнат как оборотнем стал? — спросила в свою очередь Марина.

— Он им родился. Мама у нас человек, а отчим, отец Игната, оборотень, — Анатолий молча всматривался в несущуюся на встречу дорогу, его руки уверенно держали руль, Марина невольно залюбовалась им.

— Мы жили в таежном посёлке, отец был врачом, хирургом. На дальней заимке нужна была его помощь, ему предлагали остаться на ночь, но он хотел вернуться домой быстрее, мама тогда была мной беременна, он и спешил. По дороге на него напали волки, сам бы он не отбился, лесник помог. Мама говорила, что он сам израненный еле пришёл и отца сумел дотащить в посёлок. Лесник выжил, а отец нет, — Анатолий помолчал немного. — После этого случая Николай стал лучшим охотником, появилось какое-то особое чутье на браконьеров и зверя. Он часто нам с мамой дичь приносил. Мама медсестрой в посёлке осталась, она и догадалась про Николая… А потом они поженились.

— А как Игнат оборачиваться начал? — Спросила Марина.

Анатолий улыбнулся:

— С мальчишками затеяли через пенёк прыгать, кто дальше, и кто выше. А Игнат решил кувыркнуться через пень.

Охотница рассмеялась:

— Представляю, что потом было.

— Да уж, — не удержал улыбки священник. — Хорошо Николай рядом оказался, расспросил пацанов, что Игнат сделал, те рассказали. Он и вернул Игната обратно. Потом он научился и без пня обходиться. Но уехать нам пришлось.

Анатолий на мгновенье отвел глаза от дороги и посмотрел на Марину. Женщина, устав за день, заснула на полуслове. Через пару километров показалась придорожная заправочная станция, Анатолий повернул к ней, поставил машину на стоянке, и задремал сам.

Глава 7. Одержимость

HAGALAZ Цвет — серый, стихия — вода, божества — Хель и норна УрдСмерть, разрушение, влияние прошлогоСила хаоса и разрушения, Царства Хель земное воплощение, Применять ее ты воздержись: Злому колдовству ведь нет прощения.(Вера Степашина)

Андрей гнал машину по ночному шоссе. Священник лежал на заднем сидении, дыхание с хрипом вырывалось из его горла. Парень боялся не успеть выполнить последнюю волю своего спасителя. Сколько было в его жизни подобных случайных встреч? Первая, и самая, пожалуй, важная, произошла еще в школе, когда приятель уговорил пойти его на встречу с писателем со странным именем Озар.

Встреча была не в душной библиотеке, а в лесу, на берегу реки. Нормальные писатели предпочитали вещать про умное, доброе, вечное в помещениях без сквозняков, и с теплыми или горячительными напитками, и редко опускались до простых разговоров про жизнь. А уж про встречи в лесу Андрей никогда до этого не слышал. Озар оказался не просто писателем, а еще и ученым-историком, он рассказывал про древнерусских витязей и князей, про языческих богов, и чем-то родным и близким веяло от старых, полузабытых имен. Сварог — кузнец; Перун — воин, громовержец; Велес- мудрец, колдун… Андрей даже не подозревал, что язычники это не грязные полусумасшедшие, а вполне нормальные люди, просто живущие немного по другим законам.

Потом был призыв, и прямо на распределительном пункте к нему подошел высокий офицер, от которого буквально веяло силой и уверенностью. Парень невольно подобрался, когда он требовательно осмотрел его и отрывисто спросил:

— В каких войсках служить хочешь?

— ВДВ! — тут же ответил Андрей.

— А распределили куда?

— Пехтура… — в голосе парня проскользнуло разочарование.

— Ко мне, в разведку, пойдешь? — предложил майор.

— А можно? Конечно, пойду!

— Можно! Фамилия? — офицер что-то пометил в планшете. — Вещи бери — и мной.

Позже, уже во время службы на Северном Кавказе, Андрея именно он разглядел необычные способности в нескольких своих бойцах, и показал, что мир не настолько прост, как иногда кажется. Под его руководством они учились чувствовать и находить источник опасности, там, где его никто бы не смог обнаружить. Хоть и проходила служба не Чечне, а рядом, в Карачаево-Черкессии, из соседних республик сюда частенько забредали, превратившиеся в упырей, не похороненные покойники, встречались и призраки, не те безобидные тени из рыцарских замков, а злые и голодные сущности, сводящие с ума страхом.

Служба оставила много воспоминаний и нескольких друзей. После того, как окончательно установился мир, их подразделение было расформировано, но они до сих пор не теряли связи, как минимум раз в год собираясь, и регулярно созваниваясь, делясь новостями.

После армии Андрей попал в ученики к мастеру рун, в миру его все звали Василий, свое родовое имя он сказал уже после того, как посчитал, что тот знает и умеет достаточно для того, чтобы защищать других от потусторонних сил. С тех пор Андрей окончательно перешел на охоту за тварями, мешающими жить людям.

Священник протяжно застонал, Андрей скосил глаза на окошко навигатора в телефоне, до монастыря оставалось около пятнадцати километров, совсем немного.

Свет фар выхватил появившуюся справа, из-за деревьев, кирпичную стелу с изображением святого. Ну, вот, почти приехали. Дорога закончилась у запертых деревянных ворот.

Андрей вышел из машины, на воротах виднелся домофон. Пришлось долго жать на кнопку, пока в динамике послышался заспанный голос.

— Сын, мой, служба начнется в пять утра, через два часа. Тогда же и храм откроется для паломников.

— Я не паломник, у меня дело к вашему настоятелю. Отец Михаил при смерти, он просил отвезти его к вам, — возразил Андрей невидимому собеседнику.

Видимо, отца Михаила очень ждали здесь — через пару минут ворота распахнулись, и к парню вышло двое монахов.

— Где он? — враждебно спросил один.

Андрей пошел к машине, священник с трудом дышал, был бледен, но в сознании. Он слабой рукой перекрестил парня.

— Спаси тебя, Господи. Спасибо за все.

— Сам я не дойду, братья, помогите мне, — обратился он к подошедшим монахам слабым голосом.

Те внимательно посмотрели на отца Михаила, и один сказал:

— Ждите, отче, сейчас носилки возьмем, — и поспешили к монастырю.