Страница 54 из 87
— Не прокатит, — выдал он результат своих размышлений, — зеркало-то кокнулось.
— Остались осколки, — не сдавалась Клэр.
— Подкинули, — ещё ленивее отозвался тот, — мои поверенные это за пару минут докажут, а вам предъявят обвинения в неправомерных действиях в момент моего задержания.
— Каких неправомерных действий? — в свою очередь удивилась Клэр. — Вас задержали после драки с неизвестным господином из Пареры, это подтверждено показаниями всех свидетелей бывших на тот момент в заведении. А ваши поверенные за пару минут откажутся от вашей защиты, когда суд дойдёт до организации вами банды, замышляющей против императора.
— Какой банды? — встрепенулся Шайфер, уже не пытаясь корчить рожи.
— Той самой, которая попыталась надавить на следствие, выкрав детей. У ювелира осталось письмо с угрозами! — придумала Клэр несуществующую подробность, но та подействовала.
— Вот идиот! — воскликнул «трубочист» и отвернулся к стенке, показывая, таким образом, что не собирается больше отвечать ни на какие вопросы, но для Клэр и этого было достаточно, ведь этим восклицанием он признал и наличие связи и с бандой, и с прикрывавшим её кланом, вернее, определённым представителем этого клана, которого и назвал идиотом. Этого члена семьи Марцетнизов к этому моменту жандармы должны были уже окружить неусыпным вниманием, чтобы ни одно его движение вне пределов его дома не ускользнуло от их внимания. Начальство девушки пообещало составить список всего круга лиц, с которыми тот общался.
Всё же, самой главной задачей, разумеется, было отследить, с кем Сандр общается через зеркало, в особенности и Клэр, и её начальство интересовала личность сотрудника БоРЗ, выбалтывающего тому важные не подлежащие разглашению сведения. Вот только, кто это был? Она до сих пор не могла ответить на этот вопрос, кроме того, что это мог быть кто угодно, включая тех, кого она за четыре года службы привыкла считать друзьями. Впрочем, начинать самой, бледнея и краснея от неловкости, этот разговор ей не пришлось. Эту мысль по-армейски чётко выразил их новый начальник на вопрос одного из своих подчинённых, почему операцию в поместье Марцетнизов тот доверил постороннему жандармскому капитану, а не его собственным сотрудникам.
— А ты, Клэр?! — посмотрел на неё обвиняющее Невил.
— Я согласна с этим выводом, — не опуская глаз, ответила она, — и думаю так не только я, — при этих словах девушка посмотрела и на Рехта, и на Вика, и те были вынуждены согласно кивнуть.
— Да, вы что?! — казалось, всё мировоззрение Невила рушилось за какие-то минуты разговора.
— Да, Невил. Как-то слишком быстро преступники стали узнавать о наших действиях, свидетели менять показания, и даже улики исчезают!
— Да, в моём деле кто-то успел предупредить нелегальных артефакторов, и те эвакуировали целую лабораторию, пока я получал разрешение на обыск! — возмущённо добавил Вик.
— Более того, это точно кто-то из нашего отдела, — продолжила Клэр. — Про то, что трубочист арестован, не знали даже в том заведении, где он играл в тот вечер в карты! Там все были уверены, что он успел сбежать. Знать об этой операции могли только в отделе, а ведь уже на следующий день дети оказались похищены и у Шайфера объявился поверенный!
— Боюсь, мог знать не только наш отдел, и в этом моя вина, Клэр, — вдруг покаялся Вик, — когда ты сообщила мне, что взяла его, я кажется, слишком громко этому радовался, что слышно было на всю Контору. По крайней мере, те, кто проходил в этот момент по коридору, точно могли услышать об этом.
— А вчера.… - снова начала девушка.
— Это — Блокс! — мрачно прервал её Невил. — Я уверен, что это он. Вы не заметили, что даже сейчас, когда он должен быть в архиве, он постоянно оттирается рядом, что-то вынюхивает и распускает слухи.
— Какие слухи? — поинтересовался молчавший до этого Блиссер. Клэр поморщилась, стараясь не оглядываться на начальство. Она уже успела услышать новую выдумку Блокса от первого лица, когда ребята из соседнего кабинета попросили её совета, и она задержалась там достаточно, чтобы услышать проходящего по коридору бывшего старшего следователя, рассуждающего о том, как некомпетентный армейский подполковник, воспользовавшись родственными связями, получил место и сразу же избавился от своего главного конкурента, то есть самого Блокса. Сетуя на эту несправедливость, бывший старший следователь обещал своим слушателям, что ещё всем покажет и их ждут такие перемены, что вся Контора содрогнётся, когда справедливость, наконец, восторжествует.
— Я слышал и разберусь с этим, — пообещал упомянутый в сплетне подполковник, хрустнув костяшками пальцев, заставив Клэр мысленно вздохнуть. Скорее всего, именно такой реакции Блокс и добивался. Тем не менее, вправлять мозги начальству она не стала — сам не маленький, разберётся — в конце концов, договорившись, что каждый из собравшихся будет отслеживать всех, кому и какую информацию сообщает, они расстались.
Время было позднее и с оставшимися вопросами можно было разобраться на следующий день, а дома её ждало голодное и недовольное животное, которое уже несколько дней почти не видело хозяйку. Едва она зашла в квартиру, как на улице зарядил сильный дождь, знаменуя тем самым, что данная горожанам передышка закончилась и теперь проливные дожди, скорее всего, не оставят их до самых холодов. Поёжившись от таких перспектив, Клэр вскипятила чайник, чтобы согреть себя хотя бы изнутри, создав видимость положительных перспектив на будущее, но съевшее оба купленных ею бутерброда животное вдруг подпрыгнуло, вздыбив шерсть, попробовало почему-то зарычать на дверь, но выдало лишь обычное кошачье «Мряу!», после чего с видом выполненного долга вернулось к возлежанию на хозяйской кровати. Удивлённая таким поведением кота, девушка осторожно подошла к двери и рывком её открыла, чтобы увидеть перед собой совершенно мокрое и неподвижное тело.
Глава 20
Первым её желанием было сразу же малодушно закрыть дверь. Тем не менее, разглядев чёрный камзол, казавшиеся такими же чёрными намокшие волосы, бледное лицо и зажатый в правой руке окровавленный меч, она уже через несколько секунд, кляня и про себя, и вслух всех тех, кто позволил подполковнику за последние четыре года так отъесться, что вроде как по-прежнему худое тело на деле оказалось почти неподъёмным, втащила мужчину внутрь. Тот был то ли в бреду, то ли в помрачённом сознании, так как её, казалось, не узнавал и бормотал только фразы вроде «…надо спрятать….», «…не должны найти….», которые, как поняла девушка, относились в зажатому в его руке окровавленному оружию, уже сделавшему приличную красного цвета лужицу на её деревянном полу. Другой рукой, как она вскоре обнаружила, её горе-начальник зажимал на своей груди рану. Ситуация была не совсем понятная, но крайне неприятная. В какую драку и с кем ввязалось её рыжее начальство, и какими последствиями это могло ему грозить, она понять не могла, так как тот был не в состоянии связно отвечать на вопросы. Выходило, что действовать нужно исходя из самого худшего, то есть и оружие, и другие свидетельства происшествия нужно было убрать, припрятать или замаскировать.
Вытащив у мужчины из руки, наконец, меч, она оттянула от груди и другую руку, осмотрев рану. Странно, но это была по сути лишь глубокая царапина, и было непонятно, как она довела подполковника до такого состояния, если только …. если только на ранившем его оружии не было какого-нибудь доводящего до бесчувствия наркотика. В таком случае даже удивительно, что он умудрился добраться до её дома. С большим трудом стащив с начальства мокрые камзол, сапоги и штаны — в конце концов, чего она там у него ещё не видела — она с пятой попытки затащила его на свою кровать и занялась раной. Согретая вода в этом случае пришлась как раз кстати. Промыв рану и проложив её сверху обильно смоченной уксусом тряпицей — ничего лучше у неё в доме не нашлось — она обмотала грудь мужчины порванной на полосы своей ночной сорочкой и прикрыла эти жалкие обмотки одеялом, а самого подполковника попробовала напоить заваренным ею для самой себя бодрящим настоем. Меч и окровавленные тряпки она спрятала в свой зеркальный тайник, который по-прежнему хранила в медальоне, туда же, по какому-то наитию, она затолкала и своё испачканное платье. Только она успела надеть домашний пеньюар и затереть последние следы, как в её дверь громко постучали. Нахал в этот раз прыгать не стал, а лишь вцепившись в укрывавшее подполковника одеяло зашипел. Впрочем, причина подобного поведения, видимо, сама почувствовала неприятеля и громко залаяла по ту сторону двери.