Прокляты лесной девой

«С чего это он так принарядился?» — мелькнула мысль, которая, впрочем, тут же была сметена другой: «У него, наверное, уже и сил сражаться нет!»

Дарину, действительно, было тяжело: волосы слиплись от пота, меч он держал уже двумя руками, тем не менее, до сих пор ловко перемещался по зале и противостоял многочисленным противникам, которые, казалось, его не замечали, и беспомощно тыкали своими мечами туда, где его давно уже не было.

— Куда же вы лезете, олухи!! — пронзил пространство вокруг визгливый голос. — Он прямо за вами!

Хан, казалось, постарел еще лет на десять или двадцать. Хвост у него на затылке стал еще тоньше, зато прибавилось брюшко, которое заметно выпирало из его совсем не по размеру куртки. К тому же он странно дергался и махал руками.

«Он колдует!» — догадалась я. Черное облако полетело в сторону злыдня, но тот, казалось, это не увидел.

— Нет! — бросилась я наперерез, но было поздно. Облако окутало и его, и нескольких его противников.

— Вот так сюрприз! — мужу я не помогла, зато меня заметили. Стало обидно.

— Прибежала посмотреть, как я сделаю тебя вдовой? — продолжал глумиться хан.

Черное облако, между тем, просело, и стало видно, что злыдень по-прежнему стоит на ногах, что нельзя было сказать о его противниках, попавших под облако. Смотрел он на меня так, что сразу захотелось спрятаться за спину чудищу, но я удержалась и, обернувшись к хану, смело бросила:

— Не дождешься!

— Это мы еще посмотрим! — ухмыльнулся тот. — Взять ее! — приказал он тем своим наемникам, которые еще стояли на ногах и занимались тем, что вытаскивали своих поверженных соратников из зоны сражения. Услышав приказ, они мрачно насупились и, оставив упавших та, где они лежали, направились в мою сторону. Дарин что-то выкрикнул, но из-за поднявшегося шума и гвалта было непонятно что, и снова взялся за меч, но на его пути встали двое. Я тоже подняла с пола ненужный уже кому-то меч. Он оказался слишком тяжел для меня, но пару ударов я смогла бы им осилить.

— Агр-р-р! — Юда, за один прыжок преодолев расстояние от двери, встал на пути приближающихся ко мне наемников. Те оторопело притормозили, и некоторые из них даже сдали назад. Самый смелый попробовал сделать выпад в сторону чудища, и Юда не замедлил ответить, прыгнув вперед и выставив во всей своей красе свои шипы, клыки и когти.

— Рау-р-р!

— А-а-а!

— Гра-р-р!

— А-а-а-а-а!

— Что это такое?! Экз-один?! Как ты посмела притащить сюда его?! Прочь! На место! Почему он меня не слушается?! Вот тебе! — хан направил свой гнев в сторону Юды, пустив в сторону того очередное черное облако, и чудище застыл как был, с поднятым хвостом и оскаленной пастью.

— Живодер! — чаша моего терпения была уже давно переполнена, и я, наконец, выхватила из кармана первую попавшуюся склянку и открутила крышку.

— Курица! — выкрикнул тот, но я уже успела метнуть в него зелье. — Ко-ко! — выдал он, утирая лицо и указывая на меня пальцем. — Кор! Кор! — продолжил он еще более грозно. — Ку-ко?! — добавил уже озадаченно.

Видимо, зелье, которое я в него кинула, было то самое, что давало возможность понимать язык зверей и птиц, вот только бабушка забыла предупредить, что хлебнувший этого зелья сам начинает говорить на том же языке.

— Куд! Тах! Ко-ку! Тах! Ко! — продолжал разоряться хан, размахивая руками. — Куды! Ты! Ты за это ответишь! Взять ее! — снова отдал он приказ, но оказалось, что на него уже почти некому реагировать. Два самых преданных его наемника пытались сдержать Дарина, еще несколько, видимо, задетые колдовством своего хана, лежали, живописно раскинув конечности и не подавая признаков жизни, прямо на полу, а остальные исчезли. Скорее всего, в том же направлении, что и та группа, которую мы с Юдой и Чернышом встретили по пути в залу.

— Трусы! Предатели! — охарактеризовал хан сбежавших. — Вы у меня пожалеете! На корм пойдете! А кто выживет, в ногах будет валяться! В шахты, на рудники отправлю!

Услышали ли те своего правителя или нет, осталось неизвестным, но угрозы его показались вполне реальными, по крайней мере, в первой своей части. Что-то он такое наколдовал, как издалека раздался дикий рев, похожий на то, что издавало чудище, когда нападало, и где-то что-то затряслось и загрохотало. Неужели, хан вызвал сюда свое стадо воинственных хомяков-переростков?!

Мое чудище по-прежнему стояло, застыв недвижимой статуей, а кот куда-то исчез. Впрочем, времени оглядываться и искать его, у меня не было.

— Держите ее! — скомандовал черный злодей двум своим оставшимся воинам. — С этим я справлюсь сам! — патетично заявил хан и прямо из мглы, которую выпустил из своей ладони, соткал длинный, неприятно поблескивающий ребристыми краями меч.

Наемники послушались приказа и бросились ко мне, но Дарин кинулся им наперерез.

— Что ты здесь делаешь?! Зачем вернулась?! — бросил он мне в перерыве между двумя ударами.

— Тебя спасаю! — ответила я непонятливому злыдню, доставая очередное бабушкино зелье.

Ответить муж уже не смог, так как хан присоединился к атакующим. То ли возраст тририхтскому колдуну был нипочем, то ли меч его сам знал, что делать, но я сразу поняла, что мой злыдень против этих троих долго не продержится.

Пока они скакали вокруг меня, я открутила крышку и кинула в хана уменьшающее зелье. Отвлекло оно колдуна лишь на пару мгновений, но этого мне было достаточно, чтобы достать следующее. Следующим, судя по результату, оказалось зелье, делающее несъедобное съедобным. Оно превратило хана в странное желе, которое Дарин удачно разрубил пополам, и оно стекло на пол неприглядной лужицей. Я радостно закричала. Оставшиеся деморализованные противники отступили, оттесняемые приободрившимся злыднем, однако оказалось, что праздновать победу было рано. Стоило Дарину отойти подальше, как лужа вдруг забурлила, и за какое-то мгновение из нее материализовался хан собственной живехонькой персоной.

— Не ожидала, кикимора?! — гадостно ухмыльнулся он. — Соглашайся быть моей, иначе хуже будет! — и выпустил в мою сторону черные плети.

— Не бывать этому, мышь облезлая! — с этими словами я кинула в него последний пузырек, и тририхтский выползень, действительно, превратился в мышь.

— При-и-и! — противно заверещала та, но снова обернуться в хана не успела. Черныш оказался быстрее. Неизвестно откуда выпрыгнув, черной тенью он метнулся мимо меня к длиннохвостому грызуну, что-то подозрительно хрустнуло, потом чмокнуло, и писк прекратился.

— М-ря! — выдал свое мнение о гастрономических достоинствах бывшего тририхтского хана кот и брезгливо облизал лапу.

Глава 23

Дарин

То, что Катрина ушла порталом, давало пространство для маневра, но неприятели все прибывали и прибывали, и в какой-то момент начало казаться, что, сражаясь с бесконечной вереницей его прислужников, я так никогда и не доберусь до хана. Стукнув каблуками, я снова стал невидимым для всех, кроме колдуна.

— Вот же он, идиоты! — он и до этого нелестно отзывался об умственных способностях своих воинов, а теперь, наблюдая, как они колотят друг друга, считая, что я нахожусь между ними, уже кипел от гнева.

— Да, обернись ты, недоумок! Вы, двое! Ко мне! Держите его! Да, чтоб вас! — не выдержав, он, судя по всему, начал колдовать.

Увернуться я не успевал, к счастью, Фенина защита держалась на мне и здесь, и колдовство ханово на меня не подействовало, зато свалило с ног едва ли не четверть моих противников. Но возомнившего себя неизвестно кем колдуна это не остановило.

— Тупицы! Олухи ни на что не годные! — брызгал желчью он на своих же собственных воинов и их же выводил из строя свои колдовством. Казалось, он сошел с ума: красные глаза навыкате, злобный оскал и трясущиеся от собственного колдовства руки. Самые умные из его воинов, улучшив момент, исчезали из залы, но хана это только раззадоривало.

Казалось, у него остались только несколько самых преданных соратников, преодолеть которых лишь вопрос времени, учитывая, что тририхтский правитель сам своим колдовством прореживал их давно уже не стройные ряды. Поэтому появление моей мелкой занозы в сопровождении мохнатого коврика, похожего на тех существ, что заполняли двор ханского замка, было как гром среди ясного неба.