Ветер нашей свободы

И этот здесь. Так и знал, что без него просто не могло обойтись — никогда еще не подводила меня интуиция.

— Что Ястреб?

— Ястреб сказал, что я должна.

— Фил, ты как хочешь, а мое терпение уже почти лопнуло, — устало говорит Брэйн, присаживаясь на пустую бочку. — У меня сейчас мозги взорвутся.

— Брэйн, не лезь, — прошу, не сводя взгляда с Матильды, которую, наконец, отпустил Роджер и сейчас она сидит, растирая запястья. Наверное, рыжий переусердствовал, но это сейчас неважно.

— Как скажешь, — соглашается татуировщик и принимается за пиво.

— Матильда, ближе к сути.

— Хорошо, — кивает и, тяжело вздохнув, говорит: — Только вы меня не перебивайте, ладно? В общем, я очень люблю Ястреба. Мы с ним знакомы еще со школы и долгие годы добивалась того, чтобы он обратил на меня внимание. Но я была толстая некрасивая девочка в очках, с такими мальчики дружить отказываются. Тем более, такие как Ястреб. Но я не сдавалась, и в итоге завоевала его. Однако Ястреб, мой идеальный Ястреб тоже сильно изменился. Что я не делала, так и не смогла победить его игроманию. Ты, Фил, знаешь, какое паршивое чувство бывает, когда не можешь вытащить своего близкого из болота порока, поэтому должен меня понять. Экстрасенсы, психологи, гипнотизеры, психиатры — его лечили от этого, кажется, все специалисты города, а он раз за разом спускал все, что удавалось заработать, в казино и игровых автоматах. Я плакала, ругалась. Обещал этого не делать, но проходило время, и он все равно срывался. Несколько раз уходила от него, пыталась что–то построить с другими, но каждый раз возвращалась. Даже с Арчи тогда переспала, чтобы Ястреб приревновал и бросил эту заразу, но ничего не вышло.

— Как трогательно, — говорю, отшвыривая ногой пустую бутылку. — Но мне, зачем эта информация?

Матильда продолжает:

— Однажды мы были с ним в одном подпольном казино. Я решила, что раз не могу побороть в нем это, то, может быть, получится контролировать, находясь постоянно рядом. В тот вечер Ястребу везло меньше обычного: он проиграл все, что принес с собой и уже собирался заложить мотоцикл. Понимаешь? Мотоцикл! Это было просто немыслимо, но что я могла? Он избил бы меня, как это бывало ранее, переступил и продолжил просаживать остатки своей жизни. Я уговорила его присесть за барную стойку и что–нибудь выпить. Тогда–то к нам и подсел он. Кир.

— И что? — Мне надоел этот рассказ, но, если это единственный способ докопаться до истины, готов слушать ее хоть сутки напролет.

— Кир дал ему денег. Достаточно для того, чтобы снова поставить на рулетку.

— Но Ястреб проиграл?

— Да, как, впрочем, и всегда.

Матильда чуть не плачет, и, возможно, в какой–нибудь другой реальности мне бы было ее жаль, но я так устал, что не могу уже ничего испытывать.

— И что дальше? Кир снова дал денег?

— Как ты угадал? — вскидывает на меня огромные глаза и горько усмехается. — Кир в ту ночь дал Ястребу такую сумму, которую и за всю жизнь не заработать. Я плакала, умоляла этого не делать — не становиться должником малознакомого человека. Ведь ничего не делается в этой жизни просто так, правильно? Зачем–то же Кир решил облагодетельствовать Ястреба, но только этот идиот не захотел меня слушать. А Кир оказался хитер — сразу он деньги назад не потребовал. Несколько месяцев спонсировал все эти бесконечные походы в поисках удачи, которая продолжала игнорировать игрока. Долг рос, а Ястреб все надеялся отыграться, но не понимал, что только еще больше проваливается под лед.

— И чем все закончилось? — мне не терпится уже услышать финал истории, хоть и понимаю, что тот вряд ли меня обрадует, но терпеть, весь этот мрак, у меня уже нет сил.

— Закончилось все тем, что Ястреб настолько увяз в долгах, что расплатиться обычным способом у него не было никакой возможности. И стал он у Кира мальчиком на побегушках.

— Что это значит?

— А значит то, что для своего благодетеля теперь согласен сделать все, что угодно.

— Сколько их тандем уже существует?

— Год, — тихо отвечает Матильда и шмыгает носом. Сейчас она, потрепанная и несчастная, больше похожа на маленькую девочку, чем на коварную соблазнительницу.

— И какого рода задания он для Кира выполняет? — Она молчит, словно боится сказать правду. — Говори!

— Я не могу. Его же посадят... Но я так устала...

— Признавайся, легче станет. — Вкрадчивый голос Роджера успокаивает, и Матильда берет себя в руки. — Обещаете, что не убьете его?

— Это все будет зависеть от того, что именно ты скажешь, но, в принципе, мы же мирные ребята, — говорю, подойдя к ней и присаживаясь рядом.

— Он помогал ему прятать трупы.

— Что? Какие еще трупы?

Чувствую, как мой мозг слегка заискрился. Наверное, если сейчас в комнате выключить свет, то я буду сиять как рождественская гирлянда.

— Девушек. — Ее голос еле слышен, но даже если бы она орала, сквозь панический шум в ушах я бы не смог ничего толком понять. Девушек? Трупы? Птичка, твою мать! У него же сейчас Птичка!

— Ого, — говорит Брэйн и присвистывает, а глаза Роджера больше луны.

— Кир — страшный человек, — заикается Матильда, находящаяся уже на грани нервного срыва. Еще немного и она точно в обморок упадет от переизбытка чувств. — Он его заставляет, понимаете? Ястреб не по своей воле! Он не такой! Поверьте мне!

Она кидается ко мне и хватает за руки. Чувствую, как ее трясет, словно в лихорадке, а в глазах блуждает безумие. Она пытается сфокусировать на мне свой взгляд, но ничего не выходит.