Страница 74 из 76
Вот и третий уровень, чуть ли не бесконечное число дверей, апартементы Керво, его собственные комнаты. Коридор оканчивается несколькими ступенями и дверью. Для обычных людей — на балкон. Вид с него, действительно, потрясающий…
Он никогда не встречал этих слуг. Они не прислуживали ни ему, ни герцогу. Слишком смуглые даже для моревийцев, похожие друг на друга, словно братья, одетые в черные широкие штаны с красными поясами и груботканые черные рубахи. В руках — длинные кривые кинжалы.
— Приказ герцога, — произнес один из них. — Вместе вам не пройти.
— Какого еще герцога? — удивилась и, кажется, испугалась Инари.
— Вместе?.. — одновременно с ней спросил Амари. Он слышал слова, но не понимал их смысла, и с памятью снова творилось невесть что. Он помнил, как входил в эту дверь. Дважды. Ему тогда никто не препятствовал. Но в таком случае, откуда появились здесь эти люди? Керво надоело вытаскивать наследника сначала из всех неприяностей Эрохо, а потом и межмирья? Но он же казнен за измену?..
Виски сдавило. Острая боль кольнула в затылок. Перед мыслевзором расцвел огненно-алый цветок, и Амари, вскрикнув, отступил. Судорогой свело шею, он едва не упал, когда новый приступ боли ударил по глазам. Он отпустил Инари, несмотря на ее явное недовольство, зажмурился и, вырвав руку из далеко не слабой хватки, схватился за голову.
— Вернись немедленно! Возьми меня за руку!
Но было поздно. С мыслей и чувств будто сорвали пелену. Ему словно вернули слух и зрение, память и возможность нормально мыслить. Последнее, что Амари помнил отчетливо — бой с нингунами и яростный вскрик баронессы… Кровь погибшего Творца… Яростный!
— Тебе опасность и не угрожала, — прошептал он, внимательно смотря на возлюбленую. Возлюбленную ли?.. Нингунами оказались ее слуги, а он-то все удивлялся, почему не в состоянии запомнить их лиц. И неудивительно, что он не сумел дозваться служанки: та изошла туманом по вине его клинка. — Как же я не догадался сразу?..
А ведь Керво предупреждал.
— Отойди от двери! — теперь он слышал свой голос словно со стороны: сиплый, срывающийся и очень злой.
Инари обернулась. Полукружья бровей взлетели чаячьими крыльями.
— Амари… — прошептала она. Тонкие руки метнулись к груди. В фиалковых глазах отражались нежность и скорбь по нему и такому несовершенному, неправильному… зеркальному миру Эрохо, в котором не может быть ничего идеального, даже любви.
— Посмотри на меня, — попросила она.
Амари вздрогнул и отшатнулся. Перед ним стояла Инари баронесса Милагрин: хрупкая, прекрасная, чувственная. И смотрела глазами правицы — фиалковая радужка и огромный черный зрачок.
— Что же я натворил?!
Он потянул шпагу из ножен. Инари вскрикнула и отшатнулась к стене. На миг она показалачь абсолютно нормальной: родной и любимой.
— Амари! — произнесли нежные губы. — Ты же любишь меня… Не обижай меня… Идем со мной. Тебе лгали.
— Нет! — но клинок он опустил. Ударить ее все равно не хватило бы сил.
— Амари, — вновь позвала Инари. — Хотя бы выслушай меня…
Он понимал насколько это опасно, не стоило слушать, однако медлил. Слишком долго вглядывался в любимые черты и пропустил ее движение. Инари резко подалась вбок, что-то серебристое блеснуло в ее руке, и первый страж рухнул на пол сломанной куклой. В тот же миг на нее кинулись оставшиеся слуги, брызнула кровь. Амари с замеревшим сердцем наблюдал за тем, как катится, подскакивая, голова стража.
Бой продолжался пару мгновений, не больше. Инари с легкостью убила всех, а затем окинула его долгим взглядом и рассмеялась так, как никогда не позволяла себе в раньше — только в странном сне-бреде. Потом она повернулась, взялась за ручку двери. В тот же миг заискрился воздух, и вскоре за ее спиной возникли белоснежные крылья:
— Прощай.
— Ну, уж нет! — Амари кинулся за ней и, лишь переступая порог, понял, что допустил роковую ошибку: ему следовало дождаться Керво и Винто.
***
Виски нестерпимо ломило. Медленно нарастал рокочущий низкий гул. Вокруг — лишь зеркала. Туманное марево закрывало небо, плыло под ногами, навевало сонную одурь. Амари едва не до крови закусывал губу — лишь бы не поддаться очередному мороку. То что, ему снова попытаются навязать чужую волю, не подвергалось сомнению. Вот только боль почти не приносила облегчения. Голова кружилась, раздражал отвратительный солоноватый привкус во рту, тело не слушалось. Он ощущал себя словно во хмелю, хоть и не пил.
Кажется, достаточно шага, чтобы упасть и не подняться больше никогда. Коснешься кончиками пальцев тумана под ногами — и конец. Амари не знал, откуда в нем эта уверенность, но если себе не верить, то кому же?
Сердце бешено колотилось, его стук отдавался неприятным дребезжащим звоном в ушах. Но кровь быстрее понеслась по жилам, и скованность движений медленно отступила. Видимо, он просто слишком резко вошел в изнанку мира. Тихий серый свет. Грязно-зеленый туман расползся над каменными плитами пола. Мерзко!.. Противно. Невыносимо. И больно. Куда ни взглянешь, в бездну уводят бесконечные коридоры. Не так уж и страшно очутиться в зеркальной зале, жутко не видеть собственного отражения. Словно не существуешь… будто уже умер. Вокруг не его мир — чужая извращенная реальность. Она даже сама по себе существовать не может, изменяется сообразно вкусам тех, кто в нее приходит, — кто сильнее, тому и подчиняется, а сильный в этот раз уж точно не Амари.
— Тебе не нравится…
Гул раскололся нежным звоном, мглистые щупальца тумана опали пеплом. Звучание чужого голоса наполнило душу покоем. Обманчивым чувством. Но оно многократно лучше бесконечного кошмара из тумана и зеркал.
Амари кивнул и взглянул на существо. Чудо — иначе и не назовешь. Инари изменилась разительно. Она прекрасна, несмотря на то, что он никогда не сможет любить и желать ее такую. У нее огромные фиалковые глаза и золотистые локоны, очень тонкие черты лица, как на картинах старых мастеров, худое гибкое тело и белоснежные крылья за спиной. Она красива настолько, что у Амари захватывает дух, и ему хочется сделать шаг навстречу, взять ее за руку, хоть это кажется едва ли не кощунством, приклонить колено, заглянуть в глаза и пропасть навсегда. Отречься от памяти и себя самого. Ради нее.
— Не смей, — негромко, без эмоций или даже намека на них, но сильный немного хрипловатый баритон ударил по нервам, словно кнут по беззащитной коже. Амари не выдержал и вздрогнул. Чуть поодаль застыла стройная закутанная в черное фигура. Бласко Керво, владетель Нидоса.
Зеркала не выдержали, потрескались. Уродливые провалы и морщины разрезали бесконечные коридоры, уводящие в никуда. Если шагнуть в зеркало, получится ли уйти? Куда?! — Амари это безразлично. Он сделал шаг, затем другой, третий.
— Очнись! — голос очень знакомый, но более нет сил для воспоминаний.
— Ты можешь дать ответ. Ты можешь согласиться, — в глазах Инари бескрайним морем расплескалась нежность, улыбка показалась искренней и честной. Она подняла тонкую бледную руку в зовущем жесте. — Амари, пойдем со мной…
Крылатому существу — воплощенной мечте, мифической правице, богине — почти невозможно сопротивляться. Человек, стремящийся к свету и справедливости, попросту не может противиться ее желаниям и приказам. Вот только справедливость — это фантом, а богини лживы.
— Нет. Прочь, — прошептали непослушные губы. Амари не собирался кричать, но слова внезапно обрели силу трубного гласа.
По зеркалам пробежали трещины, образованные ими коридоры искривились еще сильнее. Потрескалось стекло, словно осенние листья опали к ногам осколки. Один из них прочертил длинную алую полосу по щеке. Инари рассмеялась звонко, с горчинкой. Аккуратные слегка припухлые губы скривились, а крылья затрепетали, искрясь в неверном свете.
— Спокойней, — Керво рассмеялся каркающим надсадным смехом, откашлялся и через мгновение, показавшееся Амари вечностью, ровно произнес. — Что это, если не отказ?