Страница 35 из 76
Со спины мерзавцы ничем приметным не выделялись: простая, но добротная одежда не слишком зажиточных горожан, темные плащи и шляпы. Амари бросил на стол несколько кастолей и поспешил к выходу. Кто-то из посетителей задел его плечом, выругался, но обращать внимания на нахала у Амари не было времени.
Один из заговорщиков потянулся к деревянной резной ручке, намереваясь открыть дверь, но та распахнулась сама. Влетевший в трактир мальчишка в поношенных штанах и серой груботканой рубахе оттолкнул выходящих и завопил:
— Оставайтесь здесь, коль жизнь дорога!
Заговорщики переглянулись, завсегдатаи застыли на месте.
— Что там? — трактирщик выглянул из-за кухонной двери.
— Бунтарей гонят! А еще убийцу какого-то, который женщину на Суконной зарезал, — голос мальчишки обрывался, в нем так и сквозило восторженное возбуждение. — Герцог велел вперед бежать и всех предупреждать, дабы рож на улицу не казали. Его светлости не до разбирательств. Кого поймает — тот и виноват сделается.
Амари удивленно вскинул брови. С виду мальчишке было лет тринадцать, спутанные волосы, испачканное в саже лицо — на посланца Керво он походил меньше, чем воробей на орлана.
В Кастелле бунты тоже происходили. Нечасто, конечно. Горожане политикой не интересовались, все, их волнующее, касалось собственных жизней, нехитрого скарба, приносивших стабильный доход дел. Последний бунт, который Амари запомнил, будучи еще ребенком, начался из-за пожара, вспыхнувшего в доме ювелира. Потушить его быстро не удалось, и пламя перекинулось на соседние дома, а потом и вся улица заполыхала. Сбивать пламя было бессмысленно, единственное, на что хватало сил, — не дать огню распространиться дальше. Отцу пришлось вывести столичный гарнизон и оцепить несколько кварталов. Горожане же не могли просто стоять и смотреть, как превращается в тлен и пепел их имущество, но самое страшное началось, когда унялся огонь. На пепелище потянулись банды мародеров, состоявшие из некогда добрых соседей с других улиц: ведь камни, как известно, не горят, да и монеты тоже. Пущенный кем-то слух о поджоге подстегнул людские волнения. Толпа быстро нашла виноватых, ими оказались и приезжие, которых в столице всегда обреталось много, и неодобрительно посмотревшие в сторону негодующих кастелльцы, и солдаты, мешающие творить бесчинства.
Тогда сомкнувший строй гарнизон прошел по столице словно ураган, оставляя за собой развешанных под уцелевшими крышами мародеров и стоны особо недовольных погорельцев, последних старались не убивать и не калечить, но подобное не всегда получалось. После этого часть подданных окрестила Алонцо кровавым, а часть — спасителем. Знать осталась при своем мнении: для них южная ветвь королевской династии, к которой относились Рейесы, стояла несравнимо ниже самых захудалых северных баронов.
Один из заговорщиков оттолкнул мальчишку от двери:
— Нашел кому указывать, молокосос!
Вестник герцогской воли захлопал голубыми глазами и открыл рот, намереваясь что-то сказать, но не успел: мерзавцы вывалились из трактира. Амари выбежал за ними, не слушая предупредительных окриков.
***
Двор был пуст, и улица словно вымерла. Дальние дома тонули в серых лохмотьях так и не развеявшегося тумана или, что вероятнее, дыма. Амари ощущал отчетливый запах гари. Слуга, уведший Злата, наверняка где-то прятался, и он побежал за конем сам. Зря! Стоило преследовать мерзавцев пешим, поскольку, когда Амари, шипя ругательства и проклятия, вывел жеребца, заговорщиков и след простыл. Куда те могли направиться, он не знал, но верхом у него появлялось преимущество в скорости. Он мог метнуться вниз по улице, а никого не найдя — вернуться и проверить несколько других. Не растворились же мерзавцы в тумане.
Амари взлетел в седло и повернул в ближайший переулок. Пролетев его насквозь, он никого не встретил — ни конных, ни пеших; вернулся к трактиру и направился в противоположную сторону. С тем же результатом. С чего он взял, будто вообще их найдет?! Заговорщики могли войти в дом, затаиться, заметив его…
Стоило оставить попытки и вернуться в особняк, а еще лучше — отправиться в «Шпору», дождаться там Валэ и рассказать ему обо всем. Вместе они наверняка что-нибудь придумают, но Амари раз за разом прочесывал туман. Он словно попал в один из тех снов, в которых, погнавшись за химерой, постоянно ходишь по кругу и не находишь ничего.
Улочка, которую он выбрал на этот раз, сильно петляла, а потом вывела к проклятой арке на Суконной улице. Труп Анни уже убрали, о нем напоминало лишь бурое пятно на мостовой.
Что-то хрустнуло — Злат наступил на глиняный черепок. Осколками, черными плодами и тряпками оказалось усеяно все вокруг; видимо, толпа швыряла всем этим в солдат. Интересно, отвечали ли те пальбой? Стонов раненных, однако, слышно не было, и сомнительных украшений в виде висельников тоже не наблюдалось. Амари решил немного проехать по Суконной, уже не столько в надежде отыскать заговорщиков, сколько потакая любопытству. Когда Керво появился на улице, выглядел он так, словно собирался учинить маленькую войну. Неужели герцог усмирил толпу силой слов?
Запах гари усилился. Амари перевел Злата на рысь. Из-за угла выплыл серый дом, первый его уровень занимался пламенем, на втором кто-то отчаянно орал. Суетившиеся вокруг люди таскали ведра с водой, пытались унять огонь, но внутрь, конечно же, не совались. Среди закопченных одежд горожан мелькали мундиры: пожар примирил бунтарей с солдатами.
Он поторопил коня и остановился возле темноволосого усталого человека в мундире с обугленным рукавом.
— Где герцог?!
Обернувшийся офицер оказался Омеро, Амари не сразу узнал его.
— Отбыл. Вниз по улице, — по-военному четко отрапортовал тот.
— Мой отряд?
— Проверяет обстановку на Оружейной и Ювелирной.
— Значит, волнениями охвачен весь Нозарок? — Амари зябко передернул плечами.
— Нет, сударь. В городе все спокойно, но герцог приказал проверить соседние улицы. Нельзя позволять туману заражать людей.
— Туману?..
Ответить Омеро не успел. То ли плач, то ли вой выметнулся из окна дома. Злат прижал уши и переступил с ноги на ногу. Амари показалось, орала либо лишившаяся рассудка женщина, либо ребенок…
— Да кто там?! — не выдержал он.
— Кошка, — Омеро с досадой посмотрел наверх. — Людей мы вывели, а животина забилась куда-то, теперь погибель свою чует.
Крик на кошачий не походил совершенно, Амари проследил за горожанином с ведром. Не далее чем в двадцати шагах стоял фонтан из розового мрамора. Извивающаяся под аккорды неслышной музыки полуженщина-полузмея вскидывала к небу руки. Из них били водяные струи, под которые горожане и подставляли ведра, кувшины, лохани и даже бутыли, у ног мифического существа разливалось небольшое озерцо.
— Присмотри, — Амари спешился и кинул повод Омеро. Скинув камзол и сапоги, он побежал к фонтану. Препятствовать ему никто не решился, и уже через мгновение вымокший до нитки, он карабкался по росшему близ дома дереву, стремясь достичь второго уровня. На его счастье, окна там были распахнуты настежь.
Перемахнуть с ветки на карниз оказалось несложно, потеряться в дыму — вот что пугало. Амари не сомневался: он найдет в доме ребенка, но наткнулся на черного взъерошенного котенка. Малыш забился в дальний угол, и, если бы не сверкнувшие двумя изумрудами глаза, Амари его не обнаружил бы.
Уберечься от острых когтей ему не удалось, котенок впился в руку до крови, пришлось стащить рубашку, уже успевшую высохнуть, и завернуть в нее непокорного спасенного. Обратный путь показался бесконечным, Амари едва не заблудился в доме. На стоявшем возле окна столике он заприметил небольшую шкатулку и, не задумываясь, сунул ее в сверток. Ценности окажутся нелишними для погорельцев. С дерева он едва не сорвался, повезло, что Омеро подвел Злата к самому стволу. Амари сверзился в седло и с трудом отдышался, будь здесь Керво — непременно высказался бы по поводу очередной эскапады неугомонного гостя.