Страница 23 из 76
Принцу крови не пристало подглядывать. Амари и не собирался, но нежный неземной голос заставил всматриваться помимо воли. В кабинете ровно и тепло горел камин. Влетая в приоткрытое окно, играл портьерой и шелком ветер. Герцог сидел на полу, танец света и теней превращал его едва ли не в юношу. Волосы струились по плечам и казались влажными, глаза сияли зеленоватым теплым светом — вроде того, какой бывает у кошек по ночам.
Амари помнил, что глаза у Керво золотисто-карие, даже зловеще-желтые, когда в них отражается каминное пламя, но сейчас они казались именно зелеными — очень яркими, горящими, — каких не бывает у людей. Слегка подрагивали длинные смоляные ресницы, словно Керво спал с открытыми глазами и видел беспокойный сон, кожа казалась бледнее обычного, зато губы слегка припухли и налились кровью. Он безвольно полулежал, приподнявшись на локтях, а на его бедрах сидела рэя. Полупрозрачное легкое платье едва прикрывало ее щиколотки, невесомые локоны обволакивали хрупкую фигурку. Одну руку она запустила в волосы Керво, второй оттягивала ворот его рубашки.
Меньше всего на свете Амари желал оказаться в столь щекотливой ситуации. Ему только обвинений в подглядывании не хватало!
Стоило об этом подумать, рэя обернулась, скользнула по нему взглядом и лукаво улыбнулась, Керво, подняв руку, придержал ее за талию. Амари дернулся, словно от пощечины, но не смог двинуться с места. Казалось, из легких выкачали весь воздух, а сердце остановилось, подчинившись безмолвному приказу. Удивительные огромные ярко-синие глаза с узким вертикальным зрачком завораживали. В них плясали серебряные искры.
— Пусти, он мой. Я хочу, чтобы он принадлежал мне, — произнесла она звенящим шепотом. Так, должно быть, пели растущие близ родников синие колокольчики, в Сурэе верили, что услышать их суждено лишь обреченным на смерть.
— Не стоит, — спокойно и властно ответил Керво. — Я, знаешь ли, ревнив, к тому же наше с тобой соглашение действует до тех пор, пока ты не творишь зла.
Она ли все же поднялась, или он безвольно шагнул ей навстречу — так и осталось для Амари невыясненным. Память отметила то, как резко встал Керво и выхватил кинжал, но мгновение уже стало вечностью, мир накренился, пошатнулся и полетел в бездну.
***
— Вы слишком устали и не в состоянии ответить? — прозвучало сквозь сон. Амари попытался отмахнуться от голоса, но не смог. — Вы же только приехали из дома уважаемого Бастиана. Неужели прекрасная Инари оказалась не столь благодетельной, не задирала нос и не заламывала рук, а рухнула в ваши объятия? Признайтесь, в знак своей любви вы должны убить меня?
Амари словно студеной водой окатили. Сон мгновенно слетел, а сам он обнаружил, что сидит в кресле у камина. Никакой рэи в комнате не было, и Керво выглядел вполне привычно, только казался таким же молодым, как и в привидевшемся кошмаре.
— Что вы сказали?.. — голос со сна осип, но это не волновало. — Да как вы… как посмели?.. Откуда узнали, где я был?!
— Вы больны? Не в себе? — усмехнулся Керво. — О посещении особняка Милагринов вы обмолвились всего несколько минут назад, непосредственно после того, как согласились составить мне компанию, — он вздохнул и покачал головой. — Прискорбно… вам нельзя много пить. Позвать Карлоса? Спать удобнее в постели, а не в кресле.
— Благодарю, сам я не догадался бы, — тело невыносимо затекло, и спину ломило. Чего на него нашло? Амари прекрасно помнил о намерении пойти к себе, с Керво он не собирался не только пить, но и видеться вообще.
— Не за что, — Керво не обратил внимания на его мучения. — Вы не знаете самых элементарных вещей, приходится просвещать. К слову, отвратительно выглядите.
— Зато вы превосходно, — огрызнулся Амари.
— Прекраснее вечера может быть только ночь, особенно когда есть с кем ее разделить, — заметил Керво и мечтательно сощурился. — Запомните: не выходит добиться уговорами — вполне удастся получить лаской. Или угрозами. Это уж в зависимости от того, какие предпочтения у рэи. Кстати, позвольте дать совет по поводу баронессы Милагрин: в вашем случае я рекомендовал бы давить на жалость.
Амари прикрыл глаза. Он так и не решил, чего ему больше хочется: взвыть от бессилия или достать намитский пистолет Валэ. Керво, похоже, посетило лирическое настроение, а Амари согласился стать его жертвой, хотя и не помнил, когда и почему.
— Я прикажу приготовить для вас горячую ванну, — пообещал Керво. — Она, знаете ли, расслабляет и снимает усталость. Впрочем… завтра. Детям положено спать по ночам, а не блуждать пустынными улицами незнакомых городов и ввязываться в неприятности.
Амари прикусил губу. Неужели Керво имел в виду нападение? Герцог сладко потянулся, разминая плечи, встал, с удовольствием прошелся по кабинету и остановился напротив двери. Тонкие пальцы скользнули по ручке в виде скалящейся головы пантеры.
— Я отправляюсь к себе, а вы постарайтесь не забивать голову всякими бреднями, — сказал он, открыл дверь и, уже занеся над порогом ногу, снова смерил Амари пронзительным взглядом. — Не забудьте запереться, ночь еще не закончилась, а она для вас небезопасна.
***
Усталость вытеснила мысли, до спальни Амари добрался почти на ощупь и, не раздевшись, повалился на кровать. Дверь запереть он, конечно же, забыл.
Остаток ночи обещал успокоение, но сон отказывался приходить. Амари трясся от холода под одеялом и ворочался с боку на бок. Время от времени его одолевала дремота, и он постоянно оказывался в одном и том же положении — у стены — с упирающимся в грудь клинком. Зло ухмылялся из-под маски застреленный наемник, лунный свет плясал по стали, только в нише на этот раз никто не стоял. Рука убийцы на мгновение напрягалась, а потом устремлялась вперед, боль и жжение вламывались в грудь, и Амари захлебывался собственным криком. Он знал, что все это ненадолго, нужно лишь потерпеть: боль уйдет, и жизнь уйдет вместе с ней. В кошмаре он почти радовался гибели и избавлению, пока не понимал, что не может вздохнуть…
Амари дернулся и сел на кровати, упершись взглядом в нетопленный камин. Он все же южанин и не готов к пытке холодом, завтра обязательно попросит Карлоса растопить (странно, раньше не мерз). С трудом поднявшись, он направился к окну — следовало закрыть. Тело подчиняться отказывалось, и идти приходилось, держась за стену, наверное, он простудился сегодня ночью; завтра, должно быть, и вовсе не встанет.
Окно оказалось закрытым наглухо, равнодушно и печально смотрела из него ночь. Вдруг, будто ледяная рука погладила спину, пробежалась тонкими пальцами по позвоночнику, Амари резко обернулся и замер.
Дверь отворилась уже до половины. В образовавшийся проем устремился туман и что-то огромное и черное. Забыв о слабости, Амари бросился к стулу, на который кинул перевязь и одолженный Валэ пистолет. С оружием в руках он почувствовал себя увереннее, но и только. Существо в дверном проеме гнало впереди себя волны страха.
Сколько удастся противостоять очередному кошмару, Амари не представлял. Ужас — леденящий, вязкий, липкий и паточно-приторный — пригвоздил его к полу. Прошлой ночью существо не смогло явиться во плоти — только испугать, просунув в комнату одно из своих щупалец. Этой — пришло убивать. Войдя, оно остановилось, обернулось, вытянув мохнатую конечность, отдаленно похожую на медвежью лапу, и закрыло дверь. Замок щелкнул, отрезая единственный путь к бегству. Смерть Амари не пугала, но когда его рука вскинула пистолет, дуло ходило ходуном. Он выругался и до крови закусил губу, боль немного отрезвила. Грохнувший через мгновение выстрел не причинил твари вреда, хотя промахнуться с такого расстояния казалось невозможно.
Существо подалось вперед, оно плыло над полом, однако каждое его движение сопровождалось отвратительным скрипом. Оно достигло кромки моревийского ковра, и тот потерял краски. Высокий ворс пожух, словно трава при первых заморозках. Шаг. В ковре появилась отвратительная дыра — след потустороннего создания. Когда существо коснется его, будет нечто похожее, Амари не сомневался в этом, — тление, язвы по всему телу. Впрочем, ему уже будет безразлично. Он резко поднял шпагу и мотнул головой, прогоняя видения близкой смерти: погибнуть суждено, только если сдастся.