Несломленная

На столе, аккуратным рядком стояли маленькие бутылки минеральной воды, и я с жадностью смотрела на живительную жидкость.

— Всё-таки последний стакан виски с колой надо было употребить без виски, — наклонившись к Косте прошептала краешком губ.

— Да-да, только вчера кого-то за уши было не оттянуть: "Костя, ну ради всего святого, живём один раз", — довольно искусно спародировал Линьков, и я хихикнула.

Костя был моим коллегой и хорошим товарищем. Даже нет — Костя был моим другом, хотя мы были знакомы без малого три месяца. Вообще, я не очень люблю людей, тяжело вливаюсь в новые коллективы, подружиться с кем-то всегда было крайне сложно. «Колючка» — так называла меня бабушка, и была абсолютно права. Но с Костей общий язык мы нашли сразу же, как только я переступила порог «ФАКа». Он, жертвуя своим личным временем, методично вводил меня в курс дела, рассказывая о подводных камнях и тонкостях компании. Я была хорошим специалистом в IT области, но опыт никогда не бывает лишним. Да и подводных камней оказалось предостаточно. Испытательный срок, на котором я ещё находилась, подходил к концу, и у меня были большие шансы пополнить штат своей скромной персоной. В принципе, в «Малиновском» меня устраивало всё, особенно зарплата, но постоянный шум и невозможность уединиться были, пожалуй, единственными, по-настоящему раздражающими минусами этой работы.

Наш офис представлял собой большое помещение в современном стиле опенспейс, где не покладая рук буквально бок о бок трудились два десятка сотрудников. Коллеги с утра до вечера переговаривались, обсуждали рабочие вопросы, передавали папки с документами, звенели телефоны, гудели принтеры, сканеры, кулеры… Все это напоминало беспрестанно кишащий улей. Наши с Костей столы стояли напротив, вплотную прижатыми друг к другу, поэтому сам Бог велел завести общие интересы. Днём мы прилежно трудились, а вечерами посещали всевозможные питейные заведения Питера, гуляли по торговым центрам, ходили в кино, и вообще, были не разлей вода.

Вода.

— Кость, пить хочу, умираю, — шепнула я снова.

— Ну давай, рискни, — он хитро улыбнулся.

Состроив скучающую мину, я протянула руку и резко схватив бутылку, спрятала под стол. Секретарша Светочка, мимо которой и муха не пролетит не замеченной, одарила меня презрительным взглядом.

— … и это на четырнадцать процентов повысит доход нашей компании, — проговорил гендиректор. — К тому же, из Германии вернулся Марат Игнатович, наш несменный финансовый аналитик. Кто ещё не знаком, прошу любить и жаловать. У нас серьезные кадровые перестановки, — добавил он уже тише, адресуя уточнение конкретно этому Марату, на которого я не смотрела, выбрав вожделенной целью бутылку «Боржоми». Над столом выросла длинная фигура "ржавого блондина". Он одарил всех мягкой улыбкой, и, раскланявшись, сел на место.

— Марат Игнатович, мы рады вас видеть. Наконец-то все шестерёнки в строю, и механизм заработает с удвоенной силой. Как вам Берлин?

— Дмитрий Степанович, было столько работы, что я не успел ничего рассмотреть. Но пиво они варят однозначно лучше.

Раздался нестройный взрыв смеха. Я тоже улыбалась, думая только о том, как бы незаметно осушить эту чертову бутылку. Планерка продлится минимум час, что ж за мучение-то такое!

Далее, когда лимит шуток о Германии исчерпал себя, и все с серьезными лицами, сведя брови к переносице, принялись обсуждать биржевые сводки, я уже буквально изнемогала от жажды.

— … таким образом, если брать в расчёт последние котировки…

Пфсссссссщщсссс!

Бутылка минералки, выпуская пузырьки газа на свободу, издала характерный звук, обдав при этом брызгами колени Кости, стол, и мои новые многострадальные сапоги. Все, как по команде, уставились на меня, прожигая удивленно-испепеляющим взглядом. Гробовая тишина. Дмитрий Степанович, сдвинув очки на кончик носа, по-совиному замигал маленькими глазками. "Ржавый" прикрыл рот ладонью, явно скрывая улыбку. Я густо покраснела.

— Простите… это… случайно… вышло, — вытирая стол рукавом платья, еле слышно пролепетала я, молясь, чтобы под стулом открылся люк в Нарнию, и убрал, к чертям собачьим, подальше от взглядов этих доморощенных снобов в лаковых ботинках.

* * *

— Хахаха, ну ты жжёшь, Рыжова! Случайно вышло, — угорал Костя, по-дружески положа руку на моё плечо. Как только закончилась планерка, мы пулей выбежали самые первые. Ещё один плюс сидеть в хвосте стола.

— Это провал, Кость, очередной провал! — я удручённо покачала головой, стараясь не смотреть на проходивших мимо свидетелей моего позора.

Секретарша Светочка, высокомерно ухмыльнувшись, прошагала мимо, виляя своей идеальной пятой точкой, обтянутой в сшитую словно по ней чёрную юбку-карандаш. Стук тонких шпилек ее модных туфель звонким эхом вибрировал в ушах.

— Да забей ты, Саш, было даже весело. С кем не бывает, — попытался подбодрить Костя.

— С тобой было такое?

— Со мной? Эм… дай подумать… Нет.

— То-то же! Я — человек-катастрофа.

Что-то бурно обсуждая и активно жестикулируя, мимо прошагали гендиректор, его зам, коммерческий директор, в общем вся "элита" ФАКа. Ржавый, проходя в составе вышеперечисленной коалиции, окинул меня любопытным взглядом и улыбнулся.

— Кость, а кто это? — тихо спросила я, кивнув на удаляющуюся спину финансиста.

— Рыжий что ли? Так это Голубь, финансовый директор, только из командировки вернулся. Ты чем слушала, на планерке же говорили о нем.

— Голубь — это прозвище? Типа, любит подгадить в неожиданный момент?

— Голубь — это просто Голубь, фамилия такая. У тебя слишком бурная фантазия, Рыжова, — гоготнул Костя. — Давай быстренько по кофе, и за работу, — подойдя к автомату, он кинул монеты в прорезь для денег, и те со звоном укатились в недра автомата.

Голубь… ну надо же.

Остановившись у лифта, Ржавый беседовал с Малиновским, и, договорившись о чем-то, мужчины, пожав друг другу руки, разошлись. Проходя мимо меня, Марат Игнатович снова улыбнулся. Слегка, лишь глазами и краешком губ.

— Капучино, как ты любишь, прошу, — протянул напиток Костя.

Бумажный стакан обжигал ладони. Я задумчиво проводила взглядом фигуру в сером. Рыжий. Смешной.

Люблю голубей.

* * *

Следующие несколько недель мы сталкивались со Ржавым то у входа в здание, то в лифте, то в холле. Три этажа бизнес центра принадлежали нашей компании: масса коридоров, кабинетов, закоулков, но почему-то куда бы я не пошла, везде натыкалась на его рыжую шевелюру. Сталкиваясь, мы, безмолвно улыбаясь, расходились по разным сторонам, и я ещё долго ощущала затылком его пронизывающие взгляды. Я не придавала большого значения этим совпадениям, и упорно старалась не замечать его повышенное внимание. Мне не казалось — он абсолютно точно меня будто бы изучал. Не могу сказать, что это было неприятно, но мне было немного неуютно, и, как минимум, странно. Я явно не соответствовала тому типу женщин, которых выбирают такие импозантные мужчины, и не важно в качестве кого: жен, подруг, любовниц. Мужчины, подобные ему, выбирают женщин шикарных, уверенных в себе. С большой грудью, осиной талией и копной платиновых, струящихся по спине волос. Как Светочка. Вот она как никто подходила под данное описание. Но Ржавый почему-то упорно находил глазами именно меня, заставляя тем самым смущаться. Смущаться не как школьницу, я не краснела и не потупляла скромно взор, просто было невдомек: что тебе от меня нужно?

К тому времени я уже давно переросла свои подростковые комплексы, к тридцати, знаете ли, ты волей-неволей учишься принимать себя такой, какая ты есть. В рыжих волосах и веснушках я научилась видеть свою изюминку, в угловатости — некий шарм, в несуразной одежде — свободу, а невезучести — закономерность. Я такая, и я научилась жить в гармонии с собой. У меня просто не было выбора. Хотя нет… был… и тонкий косой шрам на запястье об этом постоянно напоминал. Но, видимо, кому-то "там" было угодно, чтобы я жила… С того дня, когда я увидела поседевшего, за какие-то сутки от горя отца, и бледную, осунувшуюся до неузнаваемости бабушку, именно с того самого дня я перестала быть слабой. И научилась любить себя.