Страница 8 из 19
Нет в тебе горячей крови, Пядар. То-то ты его отпустил после таких речей. Ох, не я там был…
– Шли бы вы к дьяволу оба со своей религией. Вы же двое рта не закрываете уже пять лет, а только и знаете, что спорить о вере…
– …И все-таки говорят, Муред, будто после того как люто Катрина обходилась с Нель, та ее привечала, когда у Катрины умер муж. Было ей очень уж худо в ту пору, а Патрик совсем еще мал годами…
– Что меня привечала Нель! Что меня привечала Нель! Да чтоб я взяла хоть что-нибудь у Нель. Сыне Господа Всемогущего, будь мне свидетель сегодня. Чтоб я хоть что-нибудь приняла от этой заразы! Лопну я! Лопну…
7
– …“Поросшие крапивой пустоши Баледонахи”, так ты говоришь.
– Да на вшивых пригорках твоей деревни даже крапива не сдюжит вырасти, столько там блох…
– Я упал со стога овса…
– Клянусь душой, как говорится, что мы с человеком из Мэнло[35] писали друг другу…
– “Ты имеешь в виду Войну двух иноземцев[36], это та война?” – говорю я Патсу Шониню…
– Проснись, человече. Та война кончилась в 1918…
– Она еще шла, когда я умирал…
– Да проснись же, говорю тебе. Ты почти тридцать лет как умер. Сейчас уже вторая война идет…
– Я здесь уже тридцать один год и могу похвастаться тем, чем никто из вас не похвастает: я был первым покойником на этом кладбище. Неужто вы думаете, что старейшему обитателю этого кладбища нечего сказать? Дайте мне сказать. Дайте сказать…
– И правда, Муред, у Катрины были и средства, и возможности…
– Были. Но пусть место у нее было гораздо лучше, чем у сестры, та тоже никогда не сидела сложа руки…
– Помилуй Бог, Муред, да ни она сама, ни Джек ни разу пальцем не пошевелили, а знай глядели друг другу в глазки да пели песни – покуда Пядар, их сын, не вырос достаточно, чтоб обработать хоть немного болот и этих топей и расчистить дикие пустоши…
– У Нель ломаного гроша не было, пока в их дом не свалилось приданое Мэг, дочери Бриана Старшего.
– Как ты ни бранишь то место, а на самом-то деле они жили близко к реке и к озеру, где водились куропатки. И это не говоря уже о всех деньгах, что ей оставляли охотники и рыболовы из Англии. Я своими глазами видала графа, что положил ей бумажный фунт прямо в ладонь – новехонькую, чистенькую фунтовую бумажку…
– …“Топи”. Так у вас в Дивных Лугах называют болота. А еще я слыхала, что кота у вас зовут “крысолов”. А каминные щипцы называют “дети огня”… Ой, Доти, это не настоящий старый ирландский…
– Спаси нас, Господи, на веки вечные…
– …Ни словом не солгу, если скажу, что Катрина с особым рвением молилась, чтобы хозяйство у Нель пришло в упадок. Она прямо трепетала, если у сестры помирал теленок или сгнивала картошка…
– Я ж ни на кого наговаривать не стану, Муред, да не позволит мне Бог такое сделать! Но когда грузовик раздавил ногу Пядару, сыну Нель, Катрина сказала мне прямо в лицо: “Вот и прекрасно, что так случилось. Дорога ему узковата да коротковата оказалась, чтобы увернуться. Так Нель и надо, заразе!”…
– “Этот кон остался за Нель”, – сказала она, когда похоронили Шона Томаса О’Лиданя, мужа Катрининого…
– Его похоронили на Восточном кладбище. Уж я-то это хорошо помню, у меня и повод есть: я вывихнул лодыжку, когда поскользнулся на каменной плите…
– На том самом месте, где налакался, как это с тобой частенько бывало…
– …Чтоб у нее уродилось больше картошки, чем у Нель, больше свиней, кур, сена. Дом чище и уютнее, одежда у ее детей лучше: все это было частью ее мести. Всё месть…
– Баб Падинь свалила в Америке какая-то болезнь и довела почти что до смертного одра. Мэг, дочь Бриана Старшего, за ней ходила. Вот Баб и притащила Мэг с собой обратно домой…
– Она редко добиралась до дома Нель. Та жила слишком далеко, дальше по дороге, и тропинка к ее дому вела слишком мудреная, чтоб туда ходить после болезни. Так что она больше времени проводила в доме Катрины – по своим причинам…
– …У Катрины в доме был только один сын – Патрик.
– Две дочери у нее умерли…
– Три у нее умерли. Еще одна в Америке была… Кать…
– Уж я это хорошо помню, Муред. Я как раз вывихнул лодыжку в тот день, как она уезжала…
– Баб обещала Патрику Катрины, что тот никогда не узнает нужды, стоит ему жениться на Мэг, дочери Бриана Старшего. Катрина просто терпеть не могла Бриана Старшего, да и к его собаке или дочери она относилась точно так же. Но за дочкой давали солидное приданое, и Катрина думала, что Баб больше склоняется оставить свои деньги у нее в доме – благодаря Мэг. Хочет бросить Нель вызов…
– Да здравствует Паршивое Поле!..
– А дочь Норы Шонинь была прекрасная девушка. Вот вам мое слово.
– …Вот что с самого начала настроило Катрину против твоей дочери, Нора Шонинь. Все эти разговоры о приданом – только предлог. С того самого дня, как твоя дочь переступила порог дома женой ее сына, Катрина глядела на нее, словно щенок, что уже поставил лапу на добычу, и видит другого щенка, готового вырвать ее из пасти. Разве не часто случалось тебе приходить с Паршивого Поля, Нора…
– О май! Мы приближаемся к самой волнующей части истории, Муред, правда же? Герой женится на своей возлюбленной. Но другая женщина все еще неподалеку, возможно, она отчаялась и отступила на время, но множество бед еще ждет нас в этой истории: анонимные письма, клевета на героя, убийство, быть может, развод наверняка… О! Май!
Теперь сама добавь в эту песенку пару строчек…
– Я очень хорошо помню тот день, Муред, когда Пядар, сын Нель, женился на дочери Бриана Старшего. Я как раз вывихнул себе лодыжку…
– Катрину гораздо больше задело то, что Баб перебралась в дом к Нель, чем то, что сын Нель получил в приданое деньги, обещанные Катрининому сыну Патрику…
35
Мэнло (Минлох) – частично ирландскоязычный пригород города Голуэй.
36
Война двух иноземцев – одно из обиходных названий Первой мировой войны в Ирландии: один иноземец – германец, другой – англичанин.