Страница 1 из 19

Грязь кладбищенская

О Кайнь Мартин

Мартин О Кайнь

Грязь кладбищенская. Повествование в десяти интерлюдиях

В этой книге не повествуется ни об одном человеке из тех, что живы или умерли, и ни об одном кладбище из тех, что есть.

This book was published with the support of Literature Ireland

Книга издана при финансовой поддержке Literature Ireland

Издательство CORPUS ®

MÁIRTÍN Ó CADHAIN

CRÉ NA CILLE

Áithris i nDeich nEadarlúid

Яркая философская сатира ирландского писателя Мартина О Кайня, написанная на ирландском языке, стала классикой ирландского модернизма и одновременно образцом настоящей европейской литературы. Все герои этого романа умерли. Бывшие соседи, упокоенные на сельском кладбище в Ирландии, продолжают сводить счеты, жалеть о несбывшемся и вспоминать о прошлом, перебивая друг друга в бесконечном диалоге. И это единственное, что после смерти суждено им в грязи кладбищенской, где странным многоголосым эхом отзываются самые яркие мгновения их земной жизни.

Многочисленным персонажам, что появляются и исчезают в неумолчной беседе, составляющей весь роман, деться некуда – они запрятаны по своим гробам на местном кладбище. Но смерть не лишила их голосов… “Грязь кладбищенская” – образ загробной жизни, переполненной словами, и проникнуть в этот мир более чем стоит.

Насыщенный, поэтичный, сумрачный комический шедевр… восхитительно привольный гимн всему, что есть гнусного в человеческой природе.

Это не только ирландская, но всемирная классика, заслуживающая места на книжной полке любого образованного читателя.

Пусть все персонажи “Грязи кладбищенской” – покойники, роман переполнен жизнью.

КАТРИНА ПАДИНЬ – Катрина, дочь Падиня. Новопреставленная

ПАТРИК КАТРИНЫ – Патрик, сын Катрины. Ее единственный сын

ДОЧЬ НОРЫ ШОНИНЬ – Жена Патрика, сына Катрины. Живет в одном доме с Катриной

МАЙРИНЬ – Девочка-подросток, ребенок Патрика и дочери Норы Шонинь

НОРА ШОНИНЬ – Нора, дочь Шониня. Мать жены Патрика, сына Катрины

БАБ ПАДИНЬ – Баб, дочь Падиня. Сестра Катрины и Нель. Живет в Америке. Все ждут ее наследства

НЕЛЬ ПАДИНЬ – Сестра Катрины и Баб

ДЖЕК МУЖИК Муж – Нель

ПЯДАР НЕЛЬ – Пядар, сын Нель и Джека

МЭГ БРИАНА СТАРШЕГО – Дочь Бриана Старшего, жена Пядара, сына Нель

БРИАН МЛАДШИЙ – Младший Бриан. Сын Пядара Нель и Мэг, дочери Бриана Старшего. Учится на священника

БРИАН СТАРШИЙ – Отец Мэг

ТОМАС ВНУТРЯХ – Родственник Катрины и Нель. Обе они притязают на его землю

МУРЕД ФРЕНШИС – Муред, дочь Френшиса. Ближайшая соседка и давняя подруга Катрины

БИДЬ СОРХА – Плакальщица. Любит выпить

КОЛЛИ – Народный сказитель. Не умеет читать

КИТИ – Соседка Катрины, которая дала ей фунт взаймы, но так и не получила его назад

ШТИФАН ЗЛАТОУСТ – Сосед. Не пришел на похороны Катрины, потому что “не слышал о них”

ПЯДАР ТРАКТИРЩИК – Владелец паба

ДЖУАН ЛАВОЧНИЦА – Владелица единственного в деревне магазина

ТИМ ПРИДОРОЖНИК – Живет в хижине на окраине деревни. Соседи обвиняют его в кражах

МАНУС ЗАКОННИК – Юрист, который ведет дела Катрины и ее семьи

ШОНИНЬ ЛИАМ – Старик, у которого слабое сердце

БРИДЬ ТЕРРИ – Хочет на кладбище только мира и покоя

А также Мартин Ряба, Проглот, Бертла Черноног, Патрик, сын Лауруса, Старый Учитель, Том Рыжик и многие другие.

– начало реплики

– …продолжение реплики

… обрывок диалога или реплики

Интерлюдия номер один

Грязь черная

КАТРИНА ПАДИНЬ

Интересно, на каком же участке я похоронена: За Фунт или За Пятнадцать Шиллингов?[1] Или их совсем дьявол обуял, и они меня бросили в Могилу За Полгинеи[2] – после всех-то моих наказов! Утром того дня, как я скончалась, позвала Патрика из кухни: “Заклинаю тебя, Патрик, дитя мое, – говорю ему, – похорони меня в Могиле За Фунт. За фунт! У нас многим выбирают Участок За Полгинеи, а все равно…”

И я им велела купить у Тайга самый лучший гроб. Хороший дубовый гроб по крайней мере… На мне накидка со скапулярием[3]. И саван. Я их сама приготовила… А на саване-то пятно. Никак след от копоти. Да нет. Отпечаток пальца. Жена сына моего, не иначе. На кого же еще это похоже, такое неряшество. Если бы Нель только видела! Наверняка была на похоронах. Но ее бы уж точно там не оказалось, клянусь Богом, будь моя воля…

Как же небрежно Кать Меньшая подогнала саван. А я всегда говорила, что не стоит ни ей, ни Бидь Сорхе наливать ни капельки, пока тело не вынесут из дому подальше. Я же предупреждала Патрика близко не подпускать их к савану. Но Кать Меньшая ведь не может удержаться, чтоб не подойти к усопшему. У нее самая большая мечта, чтоб повсюду в двух деревнях были одни покойники. Пусть урожай в борозде сгниет хоть десять раз, а ей только подай покойника.

… На груди у меня распятие, что я покупала в миссии… А где же черный крест, который жена Томашина для меня святила в часовне в Кноке[4], как раз когда Томашина должны были наконец связать? Говорила я им, чтоб и это распятие тоже на меня надеть. Оно и смотрится гораздо лучше этого. С тех пор как дети Патрика его уронили, на этом-то Спаситель погнулся. А на черном Спаситель вон какой роскошный. Да что со мной? Опять я все позабыла, как всегда! Вот же оно, у меня под головой. Какая жалость, что мне его не положили на грудь…

Четки они могли бы и понадежнее вложить мне в пальцы. Нель, должно быть, сама этим занималась. Уж она бы радовалась, если б они выпали, когда меня стали класть в гроб. Господи, Господи, только бы она держалась от меня подальше…

Надеюсь, они зажгли восемь свечей вокруг моего гроба в церкви. Я им специально их приготовила в углу, в ящике, под бумагами на арендную плату. Вот уж чего никогда не поставят в этой церкви вокруг тела, так это восемь свечей: у Куррина было всего четыре, у Лиама, сына Томаса Портного, – шесть, но зато у него дочь-монашка в Америке.

Три бочонка портера я велела добыть на поминки, а Эмон с Верхнего Луга мне лично обещал, что ежели под горой[5] останется хоть капелька чего покрепче, то он сам все привезет и не заставит себя упрашивать. Все это непременно бы понадобилось, при таких-то алтарных деньгах[6]. По крайней мере четырнадцать или пятнадцать фунтов. Я-то посылала кое-кого или шиллинг-другой много куда, где сама не появлялась на похоронах, особенно в последние пять-шесть лет, когда принялась хворать. Думаю, с Холмов-то все пришли. Жалко, если нет. Мы-то к ним на похороны ходили. Вот вам, считай, и первый фунт. А там и люди из Озерной Рощи – следом за зятьями-то. Вот вам бо́льшая часть второго фунта. Ну и вся Пастушья Долина задолжала мне похороны… Не удивлюсь, если Штифан Златоуст не пришел. Мы всегда бывали у него на всех похоронах. Но он-то заявит, что ни о чем таком не слыхивал до тех самых пор, пока меня не похоронили. И какие песни он тогда запоет: “Уверяю тебя, Патрик О’Лидань, даже если б я весь кровью изошел, я б на похороны явился. Обещал же Катрине Падинь, что хоть ползком на коленях, а доберусь, но клянусь тебе, я слыхом ничего не слыхивал до того самого вечера, когда ее уже похоронили. От какого-то малого…” Вот такой он трепач, этот Штифан!..

Шиллинг – британская монета, находившаяся в обращении с начала XVI века до 1971 года. В одном шиллинге было 12 пенсов, 20 шиллингов составляли британский фунт стерлингов.

Здесь и далее примечания переводчика.

Некоторые примечания – с нашей большой признательностью – составлены с учетом комментариев к переводу романа с ирландского языка на английский, выполненному Лиамом Мак Кон Имаре.

Гинея – британская монета, которую изначально чеканили из золота, привезенного из Гвинеи. Гинея ценилась выше фунта и состояла из 21 шиллинга (в одном фунте было 20 шиллингов). Однако участок на кладбище за полгинеи (10,5 шиллинга) в данном случае самый дешевый из возможных.

Скапулярий – изначально название элемента монашеского облачения, род фартука в виде длинной широкой ленты с прорезью для головы, один конец лежит на груди, другой на спине. Малый скапулярий – особый предмет из двух прямоугольников материи, скрепленных шнурком, с нанесенными на них религиозными текстами или изображениями. Именно малый скапулярий могут носить и католики-миряне, принявшие определенные обеты.

Кнок – деревня в графстве Мэйо в Ирландии, где в конце XIX века наблюдались явления верующим Девы Марии и различных святых. У ирландских католиков – важное место паломничества.

В Коннемаре, на западном побережье графства Голуэй слово «гора» обозначало не только возвышенность, но и любую необработанную пустошь. В таких местах тайно изготовлялся и хранился официально запрещенный ирландский самогон (потин).

Алтарные деньги, или «алтарь» – пожертвование, собиравшееся у алтаря, в том числе после заупокойной службы, перед похоронами. Основной монетой для пожертвований был, как правило, шиллинг, поэтому, чтобы собрать необходимую для похорон сумму, требовалось присутствие и участие в похоронах большого количества родных и близких.