Невеста смерти

— Нет, — ответил он. Но видимо сам понял, что сейчас его манера отвечать на вопрос четко и без объяснений, совершенно неуместна. Поэтому добавил: — Я завтра никуда не пойду. И потом тоже. Буду с тобой, сколько нужно.

— Да ты что?! — обрадовалась Алиса. — А как же твоя работа?!

— Нет ничего срочного. Работа подождет.

— Ну, значит, у тебя будет отпуск! Спасибо, Доминик! Жаль только, что этот «отпуск» тебе придется провести с калекой…

Доминик улыбнулся в ответ, ничего не сказал. Вернее невысказанные слова повисли в воздухе. И они однозначно говорили только то, что его радует эта перспектива.

На самом деле так и было. Доминик страшно перепугался, когда все произошло. Но знание, что он нужен ей, просто окрыляло.

Впервые он был нужен кому-то не для того, чтобы организовать соответствующий уход из жизни, а … чтобы заботиться, приносить что-то, быть рядом. Чтобы поднять ее на руки и отнести… да хоть в туалет!

Нужно ближе к вечеру отнести ее в сад, посадить на скамейку и устроить красивый закат, подумалось ему. Они никогда еще не сидели рядом и не смотрели на закат. А он ведь умеет делать очень красивые! Такие, как видел в Австралии и на островах латинской Америки.

И да… Самое главное. Он нужен не просто кому-то. Он нужен Алисе. Видел, что она не хочет даже не минуту отпускать его. И наплевать, что ей просто страшно оставаться одной. Даже если так, чувство, что она нуждается в нем, было невероятным.

Сладким, уверенным, таким, что душа поднималась и кружилась. И ему казалось, что он может свернуть горы ради того, чтобы вновь и вновь слышать подтверждения этой «необходимости».

Впрочем, при желании свернуть гору Доминик действительно мог. Ничего особенного.

Глава 20

— Тебе удобно? Не больно нигде? — спросил Доминик. Девушка полулежала у него в объятиях. Доверчивая, уже совершенно без страха. Это было так непривычно, так сладко.

— Нет-нет, все хорошо, — прошептала Алиса и удобнее устроила голову у него на груди.

Она сама … как-то потянулась к нему, дала понять, что хочет, чтобы он ее обнял. Лежать, свернувшись клубком, в его руках. И Доминик понял. Догадался, тут же оказался рядом.

«Обними меня… Просто обними…», — вспомнилось ему, как произнесла она сквозь слезы три недели назад. Теперь она сам понимал, что в сложные минуты ей нужна такая «поддержка».

Хотелось… Много, чего хотелось. Но, пожалуй, вот это ощущение близости, чувство, что обнимая, он защищает ее и бережет, а она доверяет ему, было лучше всего. К тому же, можно было невесомо касаться губами ее волос, вдыхать ее запах. В запахе еще были нотки страха, пережитого стресса, боли. Но по мере того, как она расслаблялась в его руках, они сменялась нотками спокойствия и удовлетворенности.

Доверчивая птаха, подумалось ему. Забыла, что он может сделать с ней, что угодно. Что может двумя пальцами переломать ей кости, может … От ощущения, что она доверяет ему, опасному сильному существу нечеловеческой природы, просто кружилась голова. Слишком сладко, просто невыносимо. Чувство, слишком тонкое для таких, как он.

И все же он испытывал его на самом деле. Фантастично.

— Включить кино? — спросил Доминик.

Прежде она всегда задавала ему вопросы, а он так часто молчал. Теперь же она была тихая и растерянная. А он стремился спросить, узнать, вдруг ей еще что-нибудь нужно.

— Да, давай… — как-то совсем тихо ответила Алиса.

Он мысленно заставил проигрыватель заработать. На экране засуетился смешной и бойкий Луи де Фюнес — Алисе нравились старые французские комедии, тем более, что смотрели они их на языке-оригинале. Первые десять минут девушка тихо смеялась, почему-то вцепившись пальцами в его руку. А потом ее ладонь начала расслабляться, голова откинулась.

Алиса спала в его объятиях. Не потому что он ее усыпил. А потому что ей было хорошо и спокойно с ним.

На свете не было медбрата заботливее Доминика. Его не утомляло приносить ей все, что могло потребоваться. А, когда нужно было отнести ее саму, он только радовался. И Алиса видела это.

Жаль только… что он так и не поцеловал ее. Даже, когда они сидели в саду и любовались золотистым закатом с темными, сияющими по краям, облаками, лишь обнимал ее. Хорошо так обнимал, но не поцеловал.

Впрочем, наверно он прав… Алиса ощущала, как его мощное надежное тело порой просто сводит от желания. Ощущала, как он напрягается, а потом усилием воли заставляет себя расслабиться. Один поцелуй и, уверена, ему снесет голову, думалось ей. А сама Алиса была еще в странном состоянии, или ей так казалось.

Время от времени ее познабливало, голова кружилась, сил было критично мало. Сначала думала, что все же начинается лихорадка. Но Доминик предположил, что это от потери крови. Наверно, так и было.

Сама рана заживала удивительно быстро. На второй день это был уже почти шрам, она даже начала немного ходить, опираясь на его руку.

В целом, несмотря на ранение, их второй совместный день прошел хорошо. Он и носил ее по саду, и кормил вкусным обедом, устроив на диване в одной из гостиных. И даже рассказывал что-то…

Если Доминик все же открывал рот, чтобы рассказать историю, то получалось у него очень хорошо. В этих историях фигурировали короли, суровые и скандальные самодержцы. Или, напротив, простые люди из прошедших веков: гончары, крестьяне, дочери и сыновья торговцев… И всегда было интересно.

Вечером второго дня ей не хотелось расставаться с ним, но организм упорно требовал отдыха.

— Буду спать, — сказала она. — Извини… А ты?

— Я тоже, — вдруг усмехнулся Доминик.

Алиса удивилась:

— Мне казалось, ты никогда не спишь.

— Очень редко, — пояснил он. — Я не люблю спать. Но я был в физической форме двое суток, и теперь нужно восстановление. Алиса, я буду за стеной, если понадобится — позови меня, я услышу, — серьезно сказал он.

— Хорошо, — Алиса погладила его по руке и получила в ответ сверкнувший взгляд. Горячий, острый.

А посреди ночи она проснулась от странных звуков. Кто-то кричал и стонал за стеной. На мгновение Алисе стало страшно. Здесь ведь только они двое, она и Доминик, которые и спит то, может, раз в столетие, когда слишком долго пробудет в материальном виде.

Но тут же поняла — это кричит Доминик. Отчаянно, сильно, порой рычит, как дикий зверь.

«Я не люблю спать», — вспомнила ей его фраза. Может быть, поэтому?

Позволить ему мучиться от кошмаров после всего, что он для нее сделал, Алиса не могла. Ей было так жалко его…

Слишком жалко.

Она сползла с кровати. Голова закружилась от слабости, но вставать на ногу было скорее страшно, чем больно. Держась за кровать, потом за стенку, Алиса вышла в коридор и направилась к соседней комнате.

Окно было открыто, яркий лунный свет заливал комнату, оставляя лишь углы прятаться в тени. На большой кровати вроде Алисиной лежал Доминик. Вроде бы спал, как обычный человек. Даже под одеялом, накинутом до пояса.

Но сном это сложно было назвать. Он корчился на кровати. Красивое лицо искажала гримаса, он то стонал, то рычал, сжимал пальцами простыню, изгибался, словно его распинали на дыбе.

Алисино сердце зашлось от боли. Вот, значит, как он спит… Понятно, что не любит, если каждый раз видит во сне нечто ужасное, заставляющее все его существо корчиться от невыносимого чувства. Она не знала какого чувства, но видела, что это просто невыносимо.

Алиса села на краешек кровати, нагнулась к нему, протянула руку и аккуратно потрясла за плечо.

— Дом, милый! Проснись! Это просто сон! — сказала она.

При виде его мучений на глаза просились слезы. В тот момент ей казалось, что ни за какие проступки и никто не заслуживает такой пытки.

Округлое крепкое плечо под ее рукой напряглось, он дернулся, открыл глаза, обернулся к ней — и Алиса не увидела в этих глазах узнавания. Он все еще был не здесь.