Любовь и ненависть

Мои преследователи, в темноте ошибочно решив, что овраг глубокий, решили, что я разбился, ушли. Надо торопиться. Госпожу увезли…

Ко мне вернулась ясность мысли, и, хотя я потерял много крови, вспыхнувшая во мне ярость придала мне почти невероятную силу. Сейчас я был готов к любой схватке, и, как всегда в минуту острой опасности, мной овладело полнейшее спокойствие, делавшее меня глухим и слепым ко всему, что не вмело прямого отношения к этой опасности. Медленно приподнявшись, я огляделся. Уже утро. Как далеко они ушли, на сколько часов опередили меня? Они на лошадях, у них есть еда и оружие. У меня нет ничего. По хорошему, надо бы вернуться и призвать людей на помощь. Пока думал, ноги уже несли меня прочь от пещеры, глаза отыскивали следы. Нет времени возвращаться, пока дойду, пока объясню, потеряю драгоценные часы.

Погоня, в которую я пустился потребует от меня огромного напряжения сил, потому что похитители ушли на много часов раньше, а они тоже будут спешить…Мои мысли прервал неимоверной силы взрыв, еще один. Казалось, вся земля под моими ногами вздрогнула. Скала вдруг разорвалась в замерзшей выси, брызнула огнем и оглушительно ударила по ушам эхом. Я зашатался. Шиара! Я должен бежать к ней! Что с ней, с моей любимой? Замер, кручу головой, как болванчик — туда, туда, к ней, или к Госпоже Владыки. Рана в голове пульсировала, побежал вглубь предгорий. Если Шиара жива, ей помогут, в Поселении есть целители, если нет, я оплачу ее позже, надо спасать Владычицу…

В залитом светом лесу бесшумно скольжу, пробираясь между деревьями. Я четко вижу след, оставленный конным отрядом. Мне, жителю предгорий, не страшны ни заросли кустарника, ни могучие корни, ни преграды из переплетенных ветвей и густой листвы. Я ловко преодолеваю все препятствия, пробиваюсь через плотную стену, которую лес и горы воздвигают перед человеком, ничто не может остановить меня на пути, ничто не может нарушить ровный ритм моего бега.

Тот, кто ведет этот отряд, отлично разбирается в местности, знает как обходить многочисленные мины и ловушки, как ардорские, так и креландские. Куда они везут Госпожу? В Осгилиан? Вряд ли, ее не убили сразу, они знают, что она обладает одним из самых бесценных сокровищ этого мира — ребенком Владыки. Они будут стараться вывезти ее из Ардора, передать ее императору Дарко. У меня сердце сжимается от страха. Я должен успеть.

Единственный выход из Ардора теперь только через море. Они идут к Хадгарским воротам.

Их задача выйти из предгорий, пересечь холмистую равнину, углубиться в северные предгорья, удобнее всего пройти вдоль Баздакского хребта и выйти к Медвежьему Зубу, там они смогут сесть на корабль.

Это долгие дни пути, наполненные лишений и трудной дороги. О чем эти идиоты думают. Мира и дня не может провести без подпитки целителя, ей надо лежать постоянно! Пятый месяц беременности! Она не перенесет тягот пути! У меня скрутило живот от ужаса. Задрожали колени. Я должен торопиться. Ради Владыки, ради своего народа, ради друга, ради мелкой, какой бы противной она ни была…

Я превосходно знаю местность, наизусть помню карты, держу в памяти все необходимые сведения, касающиеся троп, перевалов, доступных проходов как зимой, так и во время распутицы. Я вижу, они выбирают дорогу, легкую для лошадей, что позволяет им передвигаться быстро — очень быстро, я пойду напрямик, они обходят скалистые горы, я прыгаю с камня на камень. Только бы не упасть. Передо мной желто-зеленый массив мрачного леса, ломаная линия высоких гор над ним и кругом, насколько хватает глаз, блестящая гладь озера.

Преследую конный отряд уже третий день. От голода и потери крови кружится голова. Надо торопиться. По пути нагнулся, набрал полную пригорошню ягод…

— «Ну-ка, ну-ка, ну-ка, еще… еще…» — стучит в висках кровь. Бегу…

Вечером я наткнулся на стоянку, где которой останавливались похитители. Под густыми, ветками сосны, на слегка влажной земле, покрытой сухим мхом и сосновыми иглами, сохранился черный след от костра. Вокруг него толстым ковром был набросан лапник — здесь они спали. Потрогал золу — еще теплая. Сегодня-завтра я их догоню. Еще не решил, что буду делать, когда настигну их. Сколько их там? Я один, устал, голоден.

Рем уже должен очнуться. Сумела ли Мира тайно связаться с ним? Даже если нет, благодаря их связи он знает, что с ней что-то не так.

На многочисленных совещаниях перед походом на Осгилиан, было принято решение, что после удара Владыки, небольшой отряд с бессознательным Господином поспешит обратно, к Владычице, в то время как огромная ардорская армия начнет полномасштабное наступление на креландцев.

Где сейчас Рем? Похитители, направляясь в сторону северо-запада, невольно приближают Миру к нему. Сейчас между нами должно быть дней четыре-пять пути.

Погода уже давно начала портиться, и сейчас тучи спускались все ниже, навстречу туману, постепенно заволакивающему землю.

Буря бушевала около часа. Наконец громовые раскаты стали стихать, звучали приглушенно, словно издалека. До самой полночи молния горящей паутиной пронизывала западное небо дождь лил как из ведра. Ночью ветер постепенно утих, дождь перешел на негромкое мерное постукивание. С тихим напевным шумом падали капли на листья и кусты в лесу. От неторопливой дроби капель клонило ко сну, от недосыпания меня шатает. Ослепленными глазами я вглядываюсь в тьму, иду…А дождь тем временем усилился, и идти по размокшей скользкой дороге становилось все труднее.

Идиот! Конечно же я сорвался с того утеса! В темноте я поскользнулся и кубарем покатился вниз. Приземлился на ноги, как кошка, кувыркаясь по наклонной поверхности скалы, чтобы смягчить удар. Я обхватил ободранными руками голову, защищаясь от каменной лавины, которая могла последовать за мной. Но камни не посыпались. Я покачал гудящей головой — «Дебил» — отряхиваясь, и встал. Одно колено было повреждено, надеюсь не сломал. Сделал шаг. Жгучая боль прострелила от пяток до пояса, меня прошиб пот. Ладони и ногти кровоточили, но к этому я был готов. Сел, надо отдохнуть, только бы не заснуть, а то просплю следующие два дня…

…Когда я поднял глаза к яркому солнцу, кидавшему пылающие стрелы между деревьями, меня вдруг охватила мерзкая дурнота и мучительно заныло где-то в подреберье, и повинны в том были не только голод и тяготы этой сумасшедшей гонки, но и окончательное осознание того, что я заснул и упустил их. Теперь у меня нет никаких шансов догнать похитителей.

По дну не очень глубокого ущелья протекает небольшой ручеек — лег в него головой, ледяная вода разбудила, напился. Провел ревизию организма, коленка — ходить могу, хромая, бегать, наверное не стоит, идиот! Солнце разгоралось на небе, и одновременно с ним разгоралась моя жестокая головная боль. Рана молчала, все сосредоточилось в голове. Началось с левого виска, потом разлилось по темени и затылку. Какая-то жилка сжалась над левой бровью и посылала во все стороны кольца тугой отчаянной боли — признак переутомления. Я их потерял! Надо каким то образом подниматься наверх и начинать сначала. Не имею понятия сколько часов или дней я здесь провалялся.

Какой то шум внизу отвлек меня от тяжелых дум. Лег, подполз к краю отвесного склона. Я увидел под собой узкую, петляющую тропинку, яркую листву кругом, камни, уступы, которые надо еще преодолевать… Да, действительно, шум приближается. Залег за кустом. Глухой говор. Звяк стремени. Скрип седел. Ближе. Видны смутные очертания всадников. Едут по двое в ряд. Креландцы. Они!

У меня дрожит все внутри, как они здесь оказались? Посмотрел наверх, откуда я так удачно прилетел. Видимо, на лошадях, вокруг, им потребовалось намного больше времени, чем мне на спуск со скалы.

Тропинка с всадниками резко свернула в сторону, чтобы обогнуть очередной скалистый выступ, я, сверху, следую за ними коротким путем. Что это за шум? Помотал головой, может это у меня в голове гудит? Пятые сутки я на ногах, ощущаю постоянную нарастающую тошноту, слабость во всем теле, — чугунным звоном и непреодолимой тяжестью наливается голова.