Любовь и ненависть

Баронесса встала. Ее расплывшееся лицо дрожало от праведного бешенства, и с него осыпалась пудра. Я заметила, что она очень ярко накрасила губы. Когда она проходила мимо меня, шурша платьем, от нее пахло, как от целого парфюмерного салона.

Я остановилась в растеряности. Увидеть их, ардорцев., в тюрьме…

— Да и раба себе выберете. Мы все туда ходим почти каждый день. Это забавно, только вонь сильная. — Меня продолжают уговаривать.

— Я даже не знаю, готова ли я, — залепетала я, «нет, нет, совсем не готова, я не смогу…»

— Давайте, решайтесь маркиза, вам понравится! Я даже в пыточную заходила!

— Давайте, скажите да, пойдите и увидьте ваших мучителей!

— Их прикончили всех до единого, разумеется? — поинтересовалась я. Высокомерный тон моего вопроса не оставлял сомнения в том, что я исполнена презрения к этим зверям.

— Пока еще нет. — Плотный мужчина, казалось, смаковал предстоящее жестокое удовольствие.

— Но они все сидят под замком;

— Ах, жаль, нельзя теперь выбрать себе сладенькую ардорочку, да прямо там наказать, как раньше! Там даже специальные комнаты для наказания были… Хотя, говорят, если хорошо заплатить, да если не калечить их, то все еще можно…

Мое сердце замерло, я стремительно обернулась к говорившему. Не помню, были ли мы представлены:

— А что изменилось? — Мужчина посмотрел на меня удивленно. Буря мыслей, отразившаяся на его толстом лице, разрядилась широкой всепонимающей усмешкой. Усилием воли подавив сумятицу, начавшуюся у меня в мозгу при этих словах, я заставила себя сосредоточиться на том, о чем повествовал мужчина.

— Да вы и не слышали? Пропадают ардорцы как раса. Дохнут. Пытались их развести, но их немногочисленные женщины почему-то не беременеют в неволе. — «Какая мерзкая свинячья физиономия” — подумала я.

— За весь год ни одной беременности! Вот наместник и распорядился, не трогать их женщин. Будем создавать фермы и размножать зверей. — Вокруг захихикали.

В ушах у меня стоял гул и какой-то свистящий звук, вся кожа муравьями пошла. А внутренняя паника появилась еще перед гулом. — «Ариэла! Может она жива! Ну что ж, мой побег, похоже, откладывается..!»

— А вы знаете, вы совершенно правы! Я должна пойти туда и побороть свой страх. Увидеть, что я отомщена. Да и раба не мешало бы выбрать. А пыточная, это звучит так возбуждающе…

Со всех сторон восторженные крики:

— Да, идем! Поможем маленькой маркизе! — Я энергично встала. Слегка пошатнулась, но сохранила равновесие. На секунду прижала обе ладони к голове, словно желая убедиться, что она на месте. Тошнит. Мне нужен целитель!

Развеселой компанией мы покинули салон баронессы Эмилии. Вышли на улицу. Идем.

— Мелеборен, второй город по величине в Ардоре. Но на удивление маленький. — Просвещает меня мой новый знакомый, белобрысый граф Каузан. — Здесь шли очень интенсивные бои. Звери держали Мелеборен до последнего. Говорят, это последний город, докуда дошел их Владыка — ужасный черный маг, — я «удивилась», — да, да, так далеко наши войска были отброшены. Но потом, мы собрались с силами и дали достойный отпор.

Я иду, слушаю, киваю, смотрю по сторонам. Представляю, какое же это было красивое место до войны. Все здесь дышит ухоженностью и любовью, в прошлом. Необычная ардорская архитектура. Небольшие, словно волшебные домики, кое-где видны балконы, вырезанные из полу-драгоценных камней, вон, видна чудом уцелевшая резная колонна из голубого опала. Вот там остатки лазуритовой мозаики, еще можно увидеть прекрасное лицо ардорки. Воздушные бардюры, выложеные мраморной плиткой тротуары… Мы поднялись по широкой лестнице в полуразрушенный парк. Прошли мимо красивого белого дома. Над верхним этажом уцелела лишь половина крыши. Вместо другой голубело небо с облаками и солнцем.

— А вы были на войне?

Граф засмеялся:

— Нет, не успел, я пришел в Ардор позже. Но сейчас наша работа здесь еще сложнее. Чистить Ардор, восстанавливать его, уничтожать все уродское и строить заново.

Действительно, много чего нового было построено, там и сям высились креландские сооружения — деревянные, грубо сколоченные бараки.

— Не смотрите Антуанетта, это все временное. Дайте нам время. Нам надо очистить эту землю, расчистить себе строительную площадку и воссоздать Ардор заново и он засияет наконец новыми красками.

Мы идем по широкой улице. Большинство прохожих кланялись, приветствуя нас, остальные просто глазели, нечасто увидишь цвет общества в таком количестве. Надо признать, мы поражали взгляд — аромат тончайших духов. Драгоценности. Брызжут искрами бриллианты, струящийся шелк, счастливые лица…

Мы проходим мимо деревянного сооружения. Из окон доносился приглушенный гул голосов, обрывки нестройного пения, визгливый женский смех и грубая брань, а на фоне этих разнообразных звуков равномерно и глухо стучали игральные кости и звенели стаканы.

Мы миновали большую площадь. За площадью был изумительной красоты двухэтажный дом с двумя резными шпилями и мраморными ступенями, а за домом — высокие чугунные ворота, поражающие своей массивностью и уродством, пройдя в которые я, следуя за своим “друзьями», оказалась перед рядом огромных кирпичным строений — тюрьма.

После формальной процедуры ознакомления с правилами тюрьмы нас, в в сопровождении молодого адъютанта, повели в помещение, где содержались пленные ардорцы.

Мы вошли в огромное полутемное помещение. Стражники вошли и стали у порога, готовые защищать нас, благородных, в случае если дикие звери нападут на нас.

Серые кирпичные стены, на самом верху, у самого потолка, ряд маленьких незастекленных окошек с толстыми решетками. Это я заметила позже, сейчас я во все глаза смотрела на пленников. Сколько же их тут? Вспомнила, генерал говорил, что больше шестисот. Как же они всех сюда поместили? Пленники были размещены в семь длинных рядов с проходами между каждым рядом. Ардорцы сидели или лежали в неудобной позе на голом каменном полу. Никто из них не шелохнулся, когда наша благоухающая, хихикающая группа зашла. В этом огромном, грязном помещении стояло такое зловоние, что я отшатнулась, словно от удара в живот. Граф Каузан, следовавший за мной, засмеялся:

— Не в первый раз здесь, а вонь зверей все так же шокирует, и это меня, сильного, закаленного мужчину. — Он вытащил из кармана ажурный платочек, благоухавший ароматной водой, и поднес его к носу.

Я, мило улыбнувшись, повторила его действия. Мои руки, затянутые в высокие перчатки, дрожат. Я иду вдоль рядов пленников. Ардорцы — оборванные, грязные, измученные, с поникшими головами, не обращают на нас внимания.

Внимательный граф устроил мне экскурсию:

— Вот видите, мы подходим к группе огромных ардорцев, — это маги, — смотрите, смотрите, граф ткнул пальцем в одного ардорца с грязной, кровавой повязкой на руке. — Это их предводитель, на нем мифриловый ошейник. А в груди у него знаменитый камень Жизни. Со дня на день мы ждем герцога Томеррена и извлечем их камни. Тогда же и начнем церемонии, Томеррен привезет магов. Эй, зверь, — крикнул он повелительно, — повернись, дай посмотреть на твой Армадил! — Ардорец не шевельнулся, он сидел, склонив голову, неподвижный, как статуя.

— Солдат, эй, эй солдат, кнутом его хлестни, чтобы он показал грудь! — Я видела, что спины и плечи многих пленных испещерены свежими и не очень ударами от плетей.

— Нет, нет, не надо кнутом, — взвизгнула я, — его грязная кровь мне еще платье испачкает.

За спиной какая-то возня, кто-то говорит на повышенных тонах, что позволило нам отвлечься от наказания строптивого ардорца.

Я увидела, что толстый креландец, так и не узнала его имени, о чем-то быстро переговорил с охраной, толстый мешочек перешел в карман адьютанта. Двое стражников быстро отстегнули ардорку и вынесли ее из помещения. Пленники как один повернули головы в сторону происходящего. По их рядам прошел стон-выдох.

— Все-таки деньги решают все, — с печальным вздохом прокоментировал происходящее граф Каузан. — Барон Напаль как всегда все сливки снимет. Наместник далеко, а деньги все хотят.