Дартселлер

Он встряхнулся. Он - Райен Торнье, и никому не дано одолеть его, если он сам этого не захочет. "Прежде чем уйду, я еще раз покажу им, кто я, пообещал он себе. - Они это надолго запомнят". Но он хорошо понимал, что это всего лишь самообман.

Продюсер - элегантная женщина небольшого роста в экстравагантной шляпке на милой головке старательно, едва ли не на пальцах, объясняла молодому драматургу, что она хотела бы получить от театрального писаки.

- Видите ли, мистер Берни, неприкрашенный реализм - вот, собственно, стихия автодрамы. Постоянно имейте в виду, что сюсюканье с актерами - дело прошлого. Возьмите, к примеру, трагедию в Древнем Риме. Если в ней была сцена распятия, то на соответствующую роль брали раба и распинали. На сцене, но по-настоящему!

Молодой драматург вынул изо рта длинную сигарету и громко засмеялся, но смех прозвучал неубедительно.

- Тогда я, наверное, перепишу сцену убийства в моей новой пьесе "Пробуждение Джорджа". К примеру, убийца мог бы топором...

- Мистер Берни! Манекены ведь не истекают кровью. Оба рассмеялись.

- И не забывайте, что они стоят больших денег. Не в каждом театре бюджет вынесет такую сцену. Ее собеседник с пониманием кивнул.

- У древних римлян таких проблем не было. Я подумаю над этим.

Торнье увидел их, когда шел через сцену к лесенке, ведущей в зрительный зал. Все занятые в постановке стояли небольшими группами и беседовали. Приближалось время первой репетиции.

Увидев Торнье, продюсер махнула ему рукой и попросила собеседника: Мистер Берни, будьте так добры, принесите что-нибудь выпить. Я волнуюсь, как в первый раз.

Она звонко рассмеялась.

- Конечно, мисс Ферн. Вам покрепче?

- Да, покрепче. Виски в картонном стаканчике. Бар здесь, недалеко.

Берни кивнул, и это выглядело как поклон. Он удалился по проходу, мисс Ферн схватила Торнье за руку, когда тот хотел проскочить мимо.

- Ты что, не рад меня видеть, Торни?

- А-а, здравствуйте, мисс Ферн, - сказал он вежливо. Она притянула его к себе и прошептала:

- Если ты еще раз назовешь меня "мисс Ферн", я расцарапаю тебе физиономию.

- Ну хорошо, Жадэ, только...

Он нервно оглянулся. Вокруг них толпились люди. Иан Фириа - один из постановщиков - с любопытством косился на них.

- Как у тебя дела, Торни? Почему тебя так давно не видно?

Он пожал плечами.

Жадэ Ферн внимательно разглядывала его.

- Почему ты такой мрачный, Торни? Ты злишься на меня? Он помотал головой.

- Это все пьеса, Жадэ. "Анархия" - ты ведь знаешь... - Он кивнул головой в сторону сцены. Тут она догадалась:

- Да, я понимаю, та неудавшаяся десять лет назад постановка. Ты должен был играть Андреева. Извини, Торни, я забыла.

- Теперь уже все равно, - он вымученно улыбнулся. Она взяла его за руку.

- После репетиции у меня масса времени, Торни. Посидим где-нибудь и поговорим, хорошо? Он огляделся и покачал головой:

- У тебя сейчас новые друзья, Жадэ. Им это не понравится.

- Ты говоришь об этих людях? Чушь. Они не снобы.

- Да, но они ждут, когда ты обратишь внимание на них. Фириа места себе не находит.

- Знаешь, давай потом встретимся в комнате для манекенов. У меня будет время.

- Если ты так хочешь.

- Конечно, Торни. Столько лет прошло. Берни вернулся с виски и одарил Торни поверхностно-любопытным взглядом.

- Большое спасибо, мистер Берни, - сказала она ему и снова повернулась к Торнье.

- Торни, сделай одолжение, я искала Д'Уччию, но его где-то носит. Надо принести манекен со склада. Заказ уже сделан, но водитель забыл куклу, а она нам нужна для репетиции. Не мог бы ты...

- Ну конечно, мисс Ферн. Нужны какие-нибудь бумаги?

- Нет, достаточно подписать накладную. И посмотри, пожалуйста, поступила ли новая лента для "маэстро". Машина запорола ленту Пелтье. Правда, у нас есть дубликат, но нам на всякий случай нужен второй.

- Я посмотрю, может ее привезли в обед, - еле слышно сказал он.

Проходя через фойе, он увидел на лестничной площадке Д'Уччию. Тот разговаривал с торговым агентом. Директор заметил Торнье и довольно ухмыльнулся.

-... Конечно потребуются некоторые изменения, - как раз объяснял агент. - Дом старый, в проекте не предусматривались автоуборщики. Сейчас при строительстве больших зданий учитывают, что убирать их будут автоматы. Но мы настроили его так, что он управится и здесь, мистер Д'Уччия. В конце концов ваш театр заслуживает чего-то особенного.

- Хорошо, но сначала назовите вашу цену.

- Мы сообщим вам все детали не позднее послезавтра.

- А как насчет демонстрации вашего уборщика? Вы, помнится, обещали.

Агент замолчал. Он заметил Торнье с тряпкой и шваброй в руках.

- Ну, полотер - это лишь малая часть всей системы, но... Знаете, что я сделаю? Сегодня после обеда я принесу наш серийный полотер, и вы увидите его в действии.

- Хорошо, приносите, потом поговорим.

Они пожали друг другу руки. Торнье стоял в стороне, скрестив руки на груди и следил за тараканом, ползущим под зеленую кадку декоративной пальмы. Он ждал, когда директор освободится, чтобы попросить ключ от автокара. Он чувствовал на себе торжествующий взгляд Д'Уччии, но не подавал виду.

- Вы убедитесь, мистер Д'Уччия, наша система чрезвычайно универсальна и удобна. Вы избавитесь от множества забот, у вас не будет никаких проблем с обслуживающим персоналом, если...

- Ладно-ладно. Хорошо, благодарю вас. Агент ушел.

- Ну что, бездельник? - ухмыльнулся Д'Уччия.

- Мне нужен ключ от автокара. Мисс Ферн просила меня привезти кое-что со склада. Д'Уччия бросил ему ключ.

- Вы слышали, что сказал этот человек? Пусть машины работают, да?! Вам нужно свободное время? О'кей, скоро его у вас будет достаточно.

Торнье быстро отвернулся, чтобы скрыть вспышку ненависти.

- Вернусь через час, - пробормотал он и устремился к выходу. Его побелевшие губы беззвучно двигались. Зачем ждать еще две недели и терпеть издевательства? Почему не уйти прямо сейчас? Пусть Д'Уччия сам выполняет эту проклятую работу, пока не установят машину. Нечего и думать получить другую работу в театре, так что реакция Д'Уччии не играет никакой роли.

"Я ухожу прямо сейчас" - подумал он. И в то же самое время он знал, что не сделает ничего такого. Он не мог объяснить это даже себе самому, но когда он думал о том, как он, отделавшись от Д'Уччии, будет шататься в поисках другой, лучшей работы, его пронизывал страх. Его заработка хватало, чтобы снимать меблированную комнату на четвертом этаже и кое-как прокормиться. Но главное - у него была возможность находиться рядом с этими обломками искусства, которые он, если говорить честно, любил. Он называл это "театр", не имея в виду ни место, ни бизнес, ни название рода искусства. Его театр был состоянием их души и сердца. Жадэ Ферн и Иан Фириа принадлежали к тем людям, которые отождествляли себя с театром. Мела тоже, пока не связалась со Смитфилдом. Лишь немногие были так привязаны к театру, прочие ушли уже давно. Но эти все еще были здесь, и даже после того, как театр был проглочен машиной технологического прогресса, они остались с ним. И некоторые из них, вроде Жадэ Ферн, Фирии, да и Мелы приспособились и наживались на агонизирующем проституированием театре, приобретая заодно язву и нечистую совесть. И все же они олицетворяли собою театр и, поскольку все они еще были здесь, здесь же был и он, Торнье, мыл пол, по которому они ходили, и чувствовал себя хоть как-то причастным к театру. Но теперь и этому пришел конец, и он снова почувствовал прежнюю горечь, острую, почти болезненную.