Последний ключ

Потом я с интересом слушала торг Горностая с послом Маэдрина, узнав при этом много для себя полезного и изредка балуя публику язвительными замечаниями. Как оказалось, король Катуар уже с полгода назад поспешил прислать Эльясу Ренейдскому заверения мира и дружбы, а теперь желал эти самые заверения подтвердить, и попутно выяснить намерения кнеса продвигать свои войска на юг. Весна, как-никак, пора военных маршей. Горностай посла не разочаровывал: ни разу не сказав ни да, ни нет, он умело переводил разговор на торговые пошлины и безопасность дорог, на нужды войск и нужду в наемниках. Посол пытался намекнуть на хорошие откупные, если Ла-Ренейда повернет на восток или запад и забудет про юг, про поход на Маэдрин. Горностай напомнил об обещанной, но так и не полученной помощи в Лонеле и на юге Прунта. Посол с обидой упомянул об исчезнувших торговых караванах, шедших ко двору Катуара, Горностай расхвалил рабов, проданных в Ламе. Когда, наконец, посол прямо спросил, какой выкуп желает получить великий кнес за племянника короля, я едва не раскрыла рот от удивления. Оказывается, вся эта получасовая словесная баталия была всего лишь прелюдией к главному торгу сегодняшнего дня: на юге Лонеля ренейды схватили юного Галада, сына сестры Катуара, с отрядом отчаянных головорезов под шумок захватившего перевалы, ведущие на восток, в Ламу, и грабившего всех подряд. Маэдрин желал вернуть непутевое дитя домой, если цена окажется приемлемой, однако поступаться своей безопасностью не решился. Посол и Горностай сошлись на том, что Галаду все же придется нести отвественность за свои поступки и Ла-Ренейда сама назначит ему наказание, а за причиненный ущерб Маэдрин отделается малым - откупится отданными без боя двумя стратегическими крепостями. Судя по тому, как довольно потирал руки эмиссар Катуара, такой исход торга устраивал всех: провинившегося молодчика даже дома видеть не хотели и продали за весьма скромную цену.

Не знаю, чем закончился бы этот прием, но он был прерван появлением начальника стражи. Получив дозволение приблизиться, рослый мощный воин встал на колено перед троном и что-то тихо сказал Эльясу. Тот встал, глашатай сильным и четким голосом объявил о завершении приема, все, кроме меня, склонились в низком поклоне, пока кнес стремительным быстрым шагом не проходил мимо.

Впрочем, рядом со мной он на мгновение задержался, подхватил меня под локоть и поволок к выходу, отчего мне приходилось буквально бежать.

- Женщины в Ла-Ренейде благоразумно молчат, когда говорят мужчины, - ровно сказал он, стремительно вышагивая по сверкающим узорчатым плиткам пола.

- Ты до сих пор думаешь, что ты в Ла-Ренейде? - бесстрашно рассмеялась я, - Оглянись!

Эльяс резко остановился, сильным рывком разворачивая меня к себе так, что мы оказались друг перед другом нос в нос.

- Благополучие твоего народа, женщина, - светлые глаза источали ледяной холод и едва удерживаемую ярость, - напрямую зависит от твоего собственного благоразумия. Если в следующий раз тебе захочется испытать мое терпение, вспомни об этом. Виселицы - не единственный способ сокращать поголовье киттов.

- Я запомню, - медленно кивнула я, хотя кровь застила мне глаза кипящей яростью, - ВСЕ запомню.

Эльяс швырнул меня в руки подоспевшей охраны и служанок и вышел вон, сопровождаемый вооруженным до зубов эскортом.

На лестнице гнев схлынул и наступило разочарование из-за собственного бессилия. Я вздохнула и быстро пошла вперед, оставив свою извечную охрану (нет, все же конвой!), шумно топать сзади. Между делом нашлась возможность прочесть записку, о которой я уже почти забыла. Содержимое ее меня так обрадовало, что мне едва хватило выдержки оставаться спокойной.

Войдя в свои покои и резко развернувшись у самой двери, я так непререкаемо рявкнула "Вон!", что ни одна из служанок не рискнула меня ослушаться.

Я накинула на дверь засов, вздохнула с облегчением и прошла внутрь, в третью комнату. Когда за невысокой кушеткой с наброшенной на нее огромной пятнистой шкурой послышался шум, я обернулась. А потом неожиданно расплакалась.

- Ну-ну, будет тебе, девочка, - привычно утешал меня Орфик, гладя сухонькой ручкой по моим плечам. Реветь перед ним мне было совсем не зазорно, я делала это столько раз, что еще из-за одного раза я вряд ли упаду в его глазах. Впрочем, слезы высохли очень быстро.

- Как ты здесь оказался?

- Оливия, - рассмеялся старый шут, - я прожил в этом замке всю свою жизнь. Неужели ты думаешь, что я его не знаю? Да мне столько раз приходилось увертываться от настырного внимания придворных дам... а паче их мужей, что поневоле научишься прятаться. Но если серьезно... Потайной ход в твою спальню был заперт снаружи, это ты знаешь?

Я кивнула.

- Кто-то хорошо поработал и приделал к нему огромный замок. Если бы не мои познания во взламывании...

- Эльяс держит меня под неусыпным контролем.

- Это-то я знаю. Зачем ты вообще полезла зверю в пасть?

Неопределенное передергивание плечами вызвало у Орфика тяжкий вздох.

- Ладно, что сделано, то сделано. Я могу вывести тебя из Шела прямо сейчас. Ты пойдешь со мной?

Я медленно покачала головой.

- Не могу, Орфик, правда не могу.

Шут хотел было возмутиться, да махнул рукой.

- Ладно, упрямица. Все равно не скажешь. Тогда не будем и отвлекаться. Расскажу главное. Габор Нор-Нуавва и Антоний Нэстра выступили на Шелвахару. На днях к ним должен был присоединиться Ралф Сналл. Войск хватит. Сейчас они не больше чем в двух днях пути, а если поспешат, то и завтра к вечеру будут здесь...

Не это ли известие всполошило Эльяса? И знал ли он о приготовлениях киттов раньше? Армия не монетка, между пальцами не спрячешь, однако Габору, как объяснил Орфик, все же удалось незамеченным подойти к Шелвахаре ущельями Субейи и Кэйкитов, почти подступающих к столице Лакита, и только после этого обнаружить себя. Подрядили на скрытность толасков, разузнали тропы, выслали опытную разведку - в общем, удалось.

Итак, решающий удар был не за горами. В прямом смысле этих слов.

Однако иные известия оказались не столь обнадеживающими.

Лион сумел уйти. Несмотря на все приготовления Писцов, несмотря на безумную драку нумерии Ралфа, лорд сумел вырваться из ловушки. Что он сделал - никто не мог ни объяснить, ни рассказать, ибо свидетелей не осталось. На том месте, где упал Лион, когда его уловили в магические сети, осталась лишь вкруговую выжженная земля с обугленными черными телами, разбросанными вокруг. И только два светлых и ясных отпечатка подошв мужских сапог говорили о том, что безумный огонь, взорвавший все окрест, не тронул человека, стоявшего в центре. Не выжил никто - ни один из вояк Ралфа, никто из Писцов, ни даже ренейдов, приготовленных для истязания. Кстати, талисман, которым хотели уловить Лиона, тоже исчез. Чудом остался жив Ипарт и несколько его собратьев, ибо они опоздали к бойне и в момент взрыва объезжали скалы, чтобы зайти Лиону в спину... Погибла и Шема - ее тело было ближе всех к центру выжженного круга, а в обугленную руку намертво впечатался меч... Выжила бы я, останься в тот момент на скале? Не знаю.

Не было нужды говорить мне, что все это значило. Лион был невредим и силен как никогда. И ничто теперь не удерживало его от того, чтобы достичь Холхары. Только вот куда он пошел и где эта самая проклятущая Холхара...

- ...вряд ли Лион нас опередил, но он вот-вот будет здесь, - между тем говорил Орфик.

- Здесь? - коротко перебила я, когда до меня дошел смысл сказанного, - Почему здесь? Он собирается сразиться с Лиран или Эльясом?

- Холхара под Шелом, Оливия.

- Что?!

- Да, под Шелом, - серьезно подтвердил шут, - Ктобу рассказал.

- И ты ему веришь?

От слуха Орфика не укрылся мой презрительно-недоверчивый тон, он бросил на меня быстрый взгляд и тут же отвел глаза.

- Боюсь, врать ему нужды не было. Мы нашли его под каменными обломками. Он сказал, чтобы мы поспешили в Шел, что в лабиринте под ним находится Холхара. Он просил у тебя прощения, Оливия.