Последний ключ

- Мой портрет? - признаться, умеет он удивлять.

- Три года назад я заказал твой портрет, но художнику не хватило мастерства. Он видел тебя всего несколько минут, - Горностай протянул руку ладонью кверху, на ней лежал медальон. Тонко сработанная миниатюра изображала улыбающуюся черноволосую девушку в серебрянно-синем платье. Неужели когда-то я могла быть такой счастливой?

- Почему именно три года назад?

- Тогда я решил, что моей женой станешь ты.

- Как это мило. Выходит, нападение на Лакит и убийство Надорра это способ сделать мне предложение? Разве нельзя было просто посвататься?

Мужчина улыбнулся чуть шире, а вот глаза его сузились и мрачно блеснули.

- Я сам решаю, что и как мне делать.

Эльяс спрятал медальон в один из потайных карманов своего широкого одеяния и изогнул пальцы в приглашающем жесте. На меня он не смотрел. На бесстрастном лице Горностая ничего не отражалось, лишь некая тень скуки, однако хозяйский жест говорил сам за себя. Он не сомневался в том, что я сделаю все, что он ни прикажет. Я тоже это понимала, и власть надо мной, пожалуй, доставляла ему немалое удовольствие.

Меня окатило волной страха, ненависти и отвращения: это белесое создание смеет распоряжаться в моем доме как хозяин? Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, но... Не сметь! Гнев - плохой советчик, как говаривал мой отец. Гневом я не достигну своих целей. К тому же Эльяс и вправду нынче хозяин Шела. Проиграла - так сумей это с достоинством принять. Я попыталась выдавить из себя улыбку и спрятала прущие наружу когти в мягких подушечках лап.

В лесу будь лисой...

- У нас будут красивые дети, - сказал Эльяс, поднося к губам изящный кубок, вырезанный из цельного куска розового горного хрусталя. Налитое в него вино напоминало парящий в воздухе сгусток крови, окруженный розовым ореолом.

Я с трудом заставила себя отпить глоток - от слов Горностая по пути ко рту моя рука вдруг дрогнула, а зубы клацнули о край драгоценного кубка. Страх и отвращение узлом перетянули мои внутренности. Эльяс едва заметно усмехнулся, но больше никаких эмоций не отразилось на его бесстрастном лице.

До сего момента обед проходил в гнетущем молчании. Только сейчас я начинала понимать, каким безумием было заявиться в Шел с надеждой выведать у Эльяса или Ледяной Лиран, где хранится послание Найсала, и выкрасть его. Эльяс далеко не прост и совершенно не похож на тех ренейдов, что выкрали меня из Дернойского храма и в чьем обществе я провела немало часов; чтобы понять, как подобраться к нему, потребуется время, которого у меня нет. Да, нынешний король Ла-ренейды не ренейд, я не могла даже понять, из каких краев он родом, должно быть, самых северных. Горностай ничем не напоминал варваров, чей кодекс чести строился на силе и воинском превосходстве. Он наверняка умен, хитер и предусмотрителен; если раньше я думала, что его воинские победы - результат цепи счастливых случайностей, то теперь сомневалась в этом: Эльяс прекрасно владеет собой, а значит, не станет действовать под властью эмоций. Если я хочу узнать о послании Найсала, то должна быть очень осторожна.

Но как при всем этом забыть, чем я должна заплатить за свою попытку?

- Интересно, они унаследуют твой дар или мой? Если детей будет много...

- Разве у тебя есть дар? - резко, ох, слишком резко. Эльяс намеренно выводил меня из себя. Он не сомневался в моей покорности, точнее, в том, что я покорно признаю его власть над собой, но в каждом его жесте сквозило желание видеть мое сопротивление. Играть с покорной жертвой ему было не интересно. Ему нужна была борьба.

- Я ведь маг, - Эльяс отставил кубок и поднял на меня глаза.

- Ах, да. Именно поэтому ты не мог попасть в Лакит. От таких, как ты, нас хранила граница.

Моя язвительность не пробила брешь в невозмутимости Эльяса. Скорее наоборот.

- Мы сыграем свадьбу через два дня, - хищно улыбнулся он, не отрывая от меня победного взгляда.

Я медленно опустила руку с кубком, тщательно следя, чтобы жидкость в нем не шелохнулась. Это было очень трудно, но мне это удалось - рука в этот раз не дрогнула.

- Нет, - спокойно ответила я и подняла глаза на внимательно наблюдавшего за мной Эльяса, - Через месяц. Это ведь и моя свадьба тоже. Я хочу видеть на ней моих подданных, мою знать. Им не добраться в Шелвахару раньше. Если ты хочешь править этой страной, будь любезен уважать ее законы.

Глаза Эльяса стали ледяными, лицо неуловимо затвердело.

- Я напишу новые законы.

Я презрительно хмыкнула и отвернулась. Смотреть через окно на яркое весеннее небо было приятно и больно: там - свобода, туда бы улететь и забыть о том, как тяжело порой сражаться за свою честь...

- Неделя, - неожиданно уступил Горностай, - Я дам им неделю.

- Они не успеют, - крохотные облачка образовали изящное пуховое ожерелье. Красиво. Лучше смотреть на красивое, когда слышишь жестокие слова, пахнущие насилием.

- Когда твои дорры и илары получат мои приглашения, они оседлают ветер, чтобы не опоздать, - ровно ответил Эльяс и встал, - для них же лучше будет приехать вовремя.

Неделя, у меня осталась всего неделя. Большее я вряд ли смогу выиграть.

Спать я не ложилась. Ввечеру, оставшись одна, не без труда выдворив из спальни тускло-серых служанок, я задвинула засов на двери и бросилась к заветному тайнику. Да, в моей комнате, как и во многих других покоях Шела, был потайной выход. Ходы опоясывали стены дворца подобно кровеносным сосудам, но кроме самих Каскоров знали об их расположении лишь очень немногие из слуг да старшие по чину Блистательные.

Я схватила лампу, пальцами нащупала три незаметные выемки за каминной доской, с силой нажала на них и... И ничего не произошло. Не будь этот жест таким привычным, я бы усомнилась, правильно ли все сделала. Но щелчка не было и дверь не открылась. В ровной каменной кладке невозможно было даже рассмотреть разломы, в которых скрывалась дверь, что же говорить о том, чтобы ее открыть?

Итак, Эльяс знал о потайном ходе и запер его с другой стороны. Не потому ли он позволил мне здесь остаться? Или это все же случайность, а дверь просто заклинило?

С недавних пор в случайности верить я перестала.

Поэтому спать я не ложилась. Я сидела в кресле, смотрела на порхающе-легкий огонь лампы и ждала. Ничего не происходило и в конце концов к утру сон все же сморил меня.

Я опять бежала по темным каменным тоннелям, знакомым мне по прежним снам. Я опять слышала шепчущий голос. Я бежала от него прочь, сбивая ноги и задыхаясь, но он все равно настиг меня. "Оливия", сказал голос мне на ухо, а руки Лиона обвили меня сзади и накрепко прижали к себе, "тебе никуда от меня не скрыться". Я кричала и вырывалась из тисков его рук и била наобум назад в чужое тело кинжалом, неожиданно оказавшимся у меня в пальцах... Кровь, запах смерти...

Мой крик всполошил стоявших с другой стороны дверей спальни охранников. Выбить крепкую дверь они не успели - распахнув створки, я рявкнула, что со мной все в порядке.

Но в порядке ничего не было - ни мои непокорные мысли, ни мое уставшее тело, ни даже мои сны...

С утра я окончательно убедилась в том, что эскорт приставлен ко мне не только для исполнения моих прихотей. Двери моих покоев оказались заперты снаружи, мой громкий стук результатов не принес, две из трех служанок с ужасающим ренейдским акцентом заявили, что не понимают, чего я хочу. Ругалась я, само собой разумеется, по-киттски, ни разу не показав, что рейне большей частью понимаю. Облегчать кому-то жизнь я не собиралась.

Третья служанка, киттка, мучительно потупившись, торопливо объяснила, что им велено меня не выпускать. Если я покину покои без разрешения на то Горностая, они все - три служанки и два стража - попадут на плаху.

К середине дня я с горем пополам выторговала себе право почитать книгу, но в библиотеку меня тоже не пустили. Книгу принесли стражи.