Последний ключ

- Глупости, - возмущенно фыркнул Хорит, - Талисман никак не влияет на посмертие. Он только преобразовывает энергию. И вообще, ему нужна не столько смерть, сколько эмоции, отрицательные эмоции - боль, страх, ужас. Чем больше - тем лучше. А смерть не обязательна...

Я долго молчала, не вслушиваясь в объяснения Писца и не встречаясь с обеспокоенным ищущим взглядом Тирдала. Ипарт тоже молчал - маг был умен и удивительно хорошо понимал, когда и как нужно говорить, а когда - просто молчать и выжидать. А сейчас любое лишнее слово могло оказаться фатальным.

Что ж, Надорра, вот и твой выход. Как ты распорядишься чужими жизнями?

Предложение Писцов было вполне логичным. Коль Лион собрал все семь ключей, он опасно близок к завершению своего похода. И стал слишком силен, чтобы его можно было остановить простыми мечами и копьями. С этим я не спорила - задержать Лиона и выиграть хоть немного времени было и мне на руку.

С чем я не могла согласиться, так это с тем, каким способом это будет достигнуто. Можно сколько угодно спорить о том, как полезно "малое зло", что ради предотвращения "зла большого" толика жестокости просто необходима, что иной раз просто нет другого выхода, как пожертвовать кем-то, чтобы выжили многие другие... Позволить убить сотни, чтобы выжили тысячи, десятки тысяч. А если в этой сотне будут те, кто мне дорог? А если это будет Ралф, пожирающий меня безумными глазами и в отчаянии облизывающий сухие губы? Или мрачный Тирдал с побелевшими костяшками пальцев, с которым за последнее время я просто сроднилась и без чьего грубоватого юмора чувствую себя одинокой? Могу ли я пожертвовать ими? А чем другие хуже?

- Твои воины трусливы, Ралф? - от неожиданного вопроса комидар буквально подпрыгнул на месте и возмущенно замахал руками:

- Еще чего!

- Тогда откуда быть на поле боя страху и отчаянию, а, Ралф?

Воин недоуменно склонил голову, затем лицо его просветлело:

- Неоткуда! Как пить дать, неоткуда!

- Ты говоришь, смерть не важна, маг, - повернулась я к Хориту, - Ты говоришь, талисману нужны страдания.

Писец медленно кивнул, не отрывая от меня подозрительного взгляда.

- Мы найдем вам тех, чьи страдания и даже смерть нас не обеспокоят, - мрачно сказала я, - Ралф, Тирдал, неужели мало ренейдов забредают в эти края?

- Если их мало здесь, мы достанем их из-под земли, - не менее мрачно ответил Тирдал и лицо его неожиданно перекосила кривая ухмылка, - Столько, сколько нужно будет...

Я откинулась назад, оперевшись на стену, и повернулась к Ипарту, внимательно следившему за каждым моим движением с расчетливостью кошки, охотящейся за птицей.

- Я удовлетворила твою просьбу, маг?

- Я восхищен, леди, - темноглазый мужчина чуть склонил голову, движения его были полны так хорошо знакомой мне придворной сдержанности и грации, - Если позволите добавить, поддержка армии нам все же не помешала бы. Без талисмана, разумеется.

Я улыбнулась.

- Ралф, мы готовы выступить?

- Хоть завтра, моя Надорра.

- Мы можем помочь этим людям?

- Как прикажете, моя госпожа.

- Тогда сделайте это.

Через несколько минут Ралф и Тирдал исчезли отдавать приказы.

- Что будет потом? - спросила я Ипарта.

- Потом?

- Когда вы заточите Лиона в камень. Что будет потом?

- Мы спрячем его, леди Оливия. Рубейт Се'заана не просто изгнать из нашего мира. Но мы найдем способ, как это сделать.

- Значит, сейчас вы этого не знаете? - я позволила удивлению скользнуть тенью на лицо.

Ипарт гордо и с вызовом вскинул голову, но Хорит уныло потупился.

- Пока тиран заперт в камне, ничто не помешает нам искать этот способ.

- А если кто-нибудь опять решит возродить Рубейт Се'заана?

- Мы далеко не так беспомощны и бессильны, леди, - в голосе Ипарта прорезался металл, - Мы сумеем защитить себя. Шолх ждут иные времена. Братству давно пора измениться.

Я согласно кивнула, Писцы сдержанно откланялись и тоже ушли. Я поплотнее укуталась в мех и прикрыла глаза, убаюкиваемая долгожданной тишиной и покоем.

Не надолго. Едва слышный хруст мелких камешков под ногами сказал о том, что кто-то приближается.

Тирдал.

Гвардеец молча остановился перед почти потухшим костром, неодобрительно покачал головой, расшевелил угли и подбросил еще сушняка. Дождался, пока дерево занялось, потом еще несколько секунд смотрел на меня - ровно и вдумчиво.

- Ипарт ведь далеко не все карты раскрыл, верно, моя госпожа? - негромко спросил он.

- Разумеется, - устало вздохнула я. Хотелось бы мне понять, Ипарт и вправду ничего не знает о послании Найсала или не знает, что я о нем знаю? Зачем же Ктобу просить принести послание Ипарту? Что-то явно не сходилось...

- А если он натравит на нас Горностая, когда нумерии Ралфа будут разбиты?

- Не думаю. Прихватить себе Существо для него цель куда более выигрышная.

- С ним мы угадали верно, Надорра, а значит, и с Писцами можно бороться.

- Я пригрозила ему пальчиком, Тирдал, - рассмеялась я, - но трудно поверить, что Ипарт испугался. Закованный в броню латник не принимает всерьез угроз мальчишки с деревянным мечом. Когда Писцы разделаются с Существом, остановятся ли они на этом? А если они захотят подмять нас всех, весь Лакит? Что мы можем поставить против магов, а, Тирдал? Других магов? Смешно! - смех вышел на диво невеселым. Я вздохнула, - Не дай им помыкать нами, Тирдал.

- Ни за что, Надорра. Я присмотрю за Ралфом.

Два дня спустя я стояла на каменном уступе, зябко куталась в плащ и смотрела вниз. Позади меня монолитом возвышалась ровная скала, по правую руку чернел узкий извилистый проем - проход к ущелью. Слева камень круто обрывался, оставляя в поле зрения лишь верхушки низких, изощренно изогнутых сосен. Внизу впереди, в чаше гор лежала округлая долина, расцвеченная сочными красками неудержимо наступающей весны.

Однако не для созерцания дивных красот весенней Субейи я взобралась на скалы. Признаться, я не замечала весны. Я ничего не замечала, кроме одной из нумерий Ралфа, расположенной как раз под скалой, на уступе которой я стояла. Три сотни воинов застыли в ожидании - кто присев на камни, кто стоя, сбившись в группки, тихо переговариваясь и смеясь. С дороги заметить их было невозможно - невысокий скалистый гребень отделял впадину, по которой проходила дорога, от укрытия.

Поодаль слева, в тени неширокой расщелины суетливо бегали люди. Чтобы рассмотреть, что там происходит, мне приходилось взбираться на каменный выступ и выглядывать за край острого ребра скалы, рискуя сорваться вниз и расшибиться. И каждый раз, как только я приближалась к этому месту, мой Блистательный принимался глухо ворчать и тихо жаловаться себе под нос - громко возмущаться он пока не решался. В этот раз Тирдал приставил ко мне Крила, высокого, внушительного, внешне грозного и могучего, однако на деле не слишком умного гвардейца. Признаться, я была очень этому рада. Справиться с хитрым Ченео было бы куда сложнее.

А заглянуть за скалу очень даже хотелось, даже несмотря на то, что меня могли увидеть с дороги и разрушить всю нашу тщательно выстраиваемую скрытность.

Там, справа, у входа в расщелину, на очищенной от камней ровной поверхности прибывшие около часа назад Писцы споро чертили некие фигуры. Линии рисовались каким-то белым порошком, хорошо заметным издали, но был ли то песок, я не знала. В центре фигуры лежал предмет, похожий на обычный камень, бурый камень, извилистые линии расходились от него, заворачиваясь множественными спиралями - от взгляда на них у меня почему-то начинала кружиться голова. У дальней стены, плавно уходящей в расщелину, сидели связанные люди, чуть меньше десятка. Оборванные и злые, они молча и недоуменно взирали на то, что создается прямо перед ними, но сопротивляться не решались: судя по окровавленным одежкам многих из них, бунт в рядах пленников пресекался жестоко.

И я взирала на ренейдов холодно и равнодушно. Я понимала, что ждет их и еще несколько десятков человек, укрытых дальше в пещере под надзором людей Ралфа, но жалости не испытывала. Это они пришли завоевателями на нашу землю, им и расплачиваться.